не успокаивает мои нервы, особенно когда я чувствую, что причина моего нынешнего затруднительного положения прожигает дыру в моей голове своим пристальным взглядом.

Я думала, что знаю Нову, или, по крайней мере, знаю его достаточно, чтобы понять его самого и его ненависть ко мне, но это уже не тот Нова, с которым я имела дело. Этот Нова другой. Все еще суровый и мрачный, но теперь в нем чувствуется что-то еще, что-то, чего я не могу понять. Я знаю, между нами все изменилось, и знаю, что это моя вина. Я начала это в ту ночь, когда по пьяни допустила ошибку. Или, по крайней мере, я продолжаю себя в этом убеждать. Вечер в ресторане был совершенно другим. Никто из нас не был пьян, мы были вполне способны принимать здравые решения, и все же каким-то образом его голова оказалась у меня между ног, а я извивалась под его языком, пока не кончила.

К тому времени, как мы подъезжаем к их общаге, я понимаю, что Арчер и Александр, должно быть, оба понимают – что-то происходит. Слишком уж тихо. Они пытаются бесшумно выскользнуть из машины, в то время как Нова остается на месте. Но это не останавливает Арчера от того, чтобы с ухмылкой всунуться в открытую дверь.

– Не задерживайся слишком долго, а то окна запотеют.

Я не могу сдержать улыбку, жар заливает мои щеки, но это Нова проклинает его, пусть дверь уже и закрылась.

– Ты гребаный мудак, Грей!

Когда мы остаемся наедине, прежнее напряжение разгорается еще сильнее. Я чувствую это и знаю, что и он тоже. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и обнаруживаю, что он уже смотрит на меня, точно так же, как и ранее вечером. Я осматриваю его лицо, замечая царапины и синяки и пытаясь понять, какие из них остались от моего брата, а какие – от драки с парнем из другой команды.

– Что это сегодня было? – спрашиваю я, не уверенная, что хочу услышать ответ, но разум не может перестать думать о том, как тот парень смотрел на меня перед тем, как Нова врезался в него. – Почему ты напал на того парня на игре?

Я вижу, как в его глазах вспыхивает легкое удивление от моего вопроса. Уверена, он подумал, что я собираюсь спросить о ссоре с моим братом, но если то, что, как я думаю, произошло на игре, – правда, то я уже знаю ответ. Его глаза изучают мои, ожидая, что я забуду об этом, прежде чем он, наконец, вздыхает:

– А это вообще имеет значение?

– Думаю, да, – слова срываются с губ еще до того, как он заканчивает говорить, но для меня это важно. Все меняется так быстро, что я едва поспеваю, и мне нужны ответы, нравятся они мне или нет.

Нова пожимает плечами, пытаясь сохранить непринужденный вид, и признается:

– Тот парень болтал о тебе всякое дерьмо, – в его словах звучит злоба, и я могу сказать, что если бы тот придурок был сейчас перед ним, Нова бы снова начал бить его лицом об пол. И к черту последствия.

– То есть, как ты болтаешь обо мне всякое дерьмо? – я слегка ухмыляюсь, но он ведь должен видеть иронию ситуации, в которой мы оказались?

– Это не то же самое, – огрызается он, и в нем снова закипает гнев, прежде чем он тихо добавляет. – По крайней мере, теперь.

У него сильно разбита губа, и, пока он говорит, на ней проступает капелька крови. Прежде чем я успеваю себя остановить, тяну руку вперед и провожу по его нижней губе пальцем, стирая красную струйку. Его глаза снова темнеют от моих действий, и до того, как я успеваю убрать большой палец, Нова высовывает язык и облизывает губы, лаская при этом мой палец. Я задыхаюсь, но когда пытаюсь убрать руку, он хватает ее, удерживая на месте.

– Что с нами происходит, Нова? – шепчу я, боясь задать вопрос громче и еще больше боясь услышать ответ. Это неправильно, связываться с ним. Учитывая нашу историю, добром это не кончится. Но ощущая тепло его кожи под своей ладонью, я не могу найти в себе сил, чтобы сопротивляться.

Когда он протягивает руку, чтобы схватить мою вторую и прижать ее к своему паху, чтобы я ощутила, как его член напрягается в штанах, я издаю еще один вздох, который совсем на меня не похож. Пальцы движутся инстинктивно. Воспоминания о том, что, как я знаю, ему понравилось во время нашего первого сексуального контакта, все еще живы в памяти, и я крепко сжимаю его член.

– Черт, Мэдди, – фыркает он. Его глаза округляются от вожделения, пока он внимательно наблюдает за мной. – Я не знаю, что с нами происходит, но уверен, что если не поддамся желанию поцеловать тебя, то просто умру.

И только тогда я понимаю: мы делали много чего, но ни разу по-настоящему не целовались. По крайней мере, не в губы. Я внезапно чувствую себя уязвимой, когда в голове всплывают угрозы отца. Поэтому я заставляю себя улыбнуться и говорю:

– Так умри.

На его лице что-то мелькает, но тут же исчезает, сменяясь дерзкой ухмылкой. Нова отпускает обе мои руки и наклоняется ближе. Я склоняю голову набок, в панике, что он действительно попытается поцеловать меня, но на этот раз я чувствую его улыбку на своей шее, а затем он прижимается губами к моему уху.

– Увидимся на моей вечеринке, принцесса, будь хорошей девочкой и надень что-нибудь распутное для меня.

К тому моменту, как я поворачиваюсь к нему, он уже вылезает из машины и, не сказав больше ни слова, захлопывает дверцу. Я не могу избавиться от чувства, будто только что допустила ошибку, будто размахивала красной тряпкой перед быком, и теперь стоит ожидать, когда же он нападет. Мне нужно было прекратить это. Нет такой вселенной, где я могла бы просто так общаться с кем-то вроде Новы, и что еще более безумно – он хочет общаться с кем-то вроде меня. Мы полные противоположности, и ненависть пылала между нами долгие годы, так почему же сейчас я чувствую, словно что-то изменилось?

Обратный путь к дому я проделываю, мучая себя мыслями и сходя с ума, а когда паркуюсь и вижу, что Брэдли Торн ждет меня на подъездной дорожке, громко стону от досады. Моя ночь становится все хуже и хуже. Он стоит, прислонившись к одной из колонн на крыльце, и, когда я выхожу из машины, то замечаю, как