и распихивали по карманам, чтобы угостить своих детей. Поставки пищи к ним, конечно, увеличились. Но всё равно не хватало. Тем более столь изголодавшимся гномам. Но слишком много не хапали.

Затем пошли тушёные со сметаной овощи и местными травами.

В добавку всем подали говяжий бульон, с мясом на косточке.

И закончили салатом из свежих овощей и зелени, щедро приправленных той же сметаной.

Объелись до отвала. Да так, что хотелось теперь только лечь в кровать и отправиться в царство снов часов на десять-двенадцать.

Потому что тело уже начало сдавать. Соображалось хуже. А воли для действий требовалось больше.

Мои покои с выбитой дверью я временно оставил и переселился в одни из гостевых. Там как раз был неплохой камин.

Который был разожжён к моему приходу…

Яшка, зараза, заранее разболтал о моих планах!

Стоило мне войти в покои, как мне на шею бросилось нечто горячее и крайне приятное на ощупь.

— Барин! — Мирослава прижалась ко мне всем телом. — Простите меня, дуру! Я столько всего не успела Вам сказать! Столько сделать для Вас! А Вы снова, в который раз, защитили всех! Всех!

Она прижималась к моей груди своими объёмными полушариями. А запах мёда, трав и женского тела взбудоражил мой организм, прогнав любой намёк на сонливость! Феромоны, чтоб их!

Вся моя энергия схлынула с головы вниз. Отчего на несколько коротких мгновений я чуть не выключился из реальности и взял себя под контроль только тогда, когда мои руки чуть не легли на широкие бёдра Миры.

Тихо, у самого моего уха, вновь зашелестел её мягкий голос:

— Но самое главное, барин, я не успела Вас отблагодарить… Хотя в любой момент кто-то из нас может умереть. Я не хочу, чтобы всё, что я чувствую, осталось невысказанным.

— Определись, Мира, — сказал я. — Благодарность или чувства? Или чувство благодарности?.

А она уткнулась носом мне в плечо.

— Какая разница, Руслан… Я просто не хочу умереть, пока мы с тобой так далеко друг от друга. Я ведь ждала тебя, Руслан, все эти годы! Хотя ко мне сватались! Но я знала, что ты вернёшься! — она ещё сильнее сжала мою шею. — А теперь… ещё и должна тебе. Как минимум за свою жизнь.

— Ты понимаешь, что говоришь? — строго спросил я.

— Что? — она наконец-то чуть отстранилась.

— Вы — мои люди. Ваша безопасность — это моя ответственность. Так что забудь о своей благодарности, — я мягко взял её за подбородок и пристально посмотрел в голубые глаза. — Ясно?

— То есть, ты не хочешь меня? — с ноткой обиды спросила она.

На что я усмехнулся.

— Я не буду принимать тебя в «благодарность», как вещь, Мира.

Она смутилась. А потом переиначила:

— Ну… а если не в благодарность? — и тут же вспыхнула румянцем.

Я усмехнулся.

О том, что она хочет не меньше меня, я понял сразу. По тому же запаху. Она была готова, как только увидела меня.

Но сначала ей надо было усвоить: она — не товар, и тело её не может быть расплатой.

Я заправил распущенные волосы Миры ей за ушко и прошептал:

— У тебя есть пять секунд, чтобы уйти. Иначе после этого я тебя уже не выпущу отсюда до самого утра.

Но вместо ответа она только вжалась в меня, глубоко дыша.

А ведь действительно, я стал выше. Неужто Велес постарался?

Секунда.

Другая.

Третья.

— Руслан, я хочу быть только твоей, — едва слышно и быстро произнесла Мира.

Пятая секунда.

Рывок.

Я закинул Миру на плечо, под её громкое «ой».

А затем — на кровать.

Она прикрыла руками самые важные места. Красная как рак, даже в отблесках костра. И, как завороженная, смотрела как я срываю одежду.

Сначала с неё.

А потом с себя.

И накинулся сверху, накрывая её губы своими.

Жар.

Движение.

Удовольствие.

Ночь была долгой.

А поутру оказалось, что ещё и разрушительной.

Ножки кровати не выдержали ночных приключений.

Матрас тоже. Он был вскрыть когтями. Судя по размеру — медвежьими. Что только с Мирой не творилось этой ночью.

Зато когда я проснулся, она всё ещё крепко спала. Лежа на моей груди, с раскинутыми во все стороны золотыми волосами.

А я вот смотрел и думал…

Что же ей пообещал Руслан?

Как бы я не старался, до сих пор в его памяти не было ничего, что даже близко напоминало обещание.

Словно оно было вырезано или заблокировано в голове. Хотя я возвращался к этому время от времени.

Не могло же быть так, чтобы воспоминание полностью стёрлось?

Впрочем, потом уточню у неё самой. А сейчас мне нужно было срочно перекусить. Пусть поужинал я вчера плотно, но энергии всё равно критически не хватало.

Я мягко поднялся, почти не разбудив Миру. Она, не просыпаясь, укуталась в одеяло, как гусеница.

А потом пошёл на улицу. Ловя одобрительный, но сонный взгляд Яшки. Он-то наверняка не спал эту ночь. Шумели мы знатно.

Степана сегодня здесь не было. Я отправил его с Яровыми.

Солнце уже миновало зенит, а значит было за полдень. Пора было приниматься за дела.

Вот только самое важное дело принялось за меня раньше.

Потому что на границах «Северного Предела» показались машины. И мои Волхвы, навострившись, тут же оказались рядом.

После победы над «домовиками» уверенности в себе им было не занимать. Особенно когда рядом я, а в небе парит такой же готовый ко всему Ардамун.

Но в машинах оказались знакомые люди.

— Болтун, я уже устал тебя видеть, — без приветствия произнёс я, когда он вышел навстречу из машины. Один.

— Он принял твоё предложение, — скупо сказал Болтун, имея в виду Марка. — А ещё, кое-кто решил наведаться в твои владения.

— Кого ты имеешь в виду? — я нахмурился и скрестил руки на груди.

Болтун сделал знак рукой.

Из второй и третьей машины вышли люди, выволакивая нескольких пленных. Мужчин и женщин. Со связанными за спинами руками и мешками на головах.

— Мы задержали их у границ. Они пытались лесами пробраться к вам.

— О, вы записались патрульными? — невесело хмыкнул я. — Впрочем, платить вам не буду. Не люблю, когда за мной шпионят.

— «Тихий Дом» будет мстить тебе, Руслан.

— Если я не уничтожу их до того, как они соберутся с силами. Вчерашнее поражение выбило почву у них из-под