А вот сам паренёк пружинистой походкой подошёл. Совершенно неаристократично рухнул на продавленный старый диван и развалился в нём напротив меня.

— Ну что, герой нашего времени, как настроение? — хмыкнул он, потянувшись рукой в затёртую сумку на поясе.

— Вполне, — без эмоций сказал я.

— Что это за ответ такой, «вполне»? Я про настроение спрашиваю!

— Вполне приемлемое.

Он вздохнул.

— Мы с тобой только начали, а ты уже какой-то унылый, — тут его рука, копошащаяся в сумке, замерла. А он сам улыбнулся. — Но ничего, у меня есть то, что поднимет тебе настроение, — он вытащил из сумки чуть смятый лист бумаги и швырнул его на стол между нами.

Хотя это был документ.

С печатью императорской канцелярии.

— Ты теперь граф, — с довольным выражением на лице сказал он. — Наш общий друг похлопотал, чтобы тебя рассмотрели. А потом, более важные люди, ускорили процесс. Так что вот. По документам ты титулован. Позже новый князь-наместник проведёт церемонию вручения титула и ты сможешь называться графом, со всеми вытекающими. Будешь не кем-то там, а аж целым сиятельством! — он выжидающе смотрел на меня. — Ну, где улыбка до ушей и счастье до небес?

— За какие заслуги такая милость, Ваше Высочество? — спросил я, внимательно смотря ему в глаза.

— А то ты не догадываешься? Ты тут целого главного террориста укокошил.

— Об этом узнали меньше часа назад. Ни один самолёт не успел бы прилететь из столицы сюда, с документом и личным вручителем императорской крови.

Он раздражённо поморщил нос.

— Я — не вручитель, граф Северский. Я тот, кто пришёл посмотреть, чем тут Озёрский занимается и почему эту плесень, — он указал пальцем назад, имея в виду «Тихий Дом», — ещё не выжгли. Долго возитесь.

— Это не ответ на мой вопрос.

— О, как! — его брови взлетели вверх. — Какой ты наглец, однако! Я даже под впечатлением! — он сделал два шутливых хлопка в ладони. — Ты тут ещё спрашивать меня собрался? Ну, граф Северский, дал жару! За такое можно и титула лишиться. В тот же день, когда и получил, — он заливисто рассмеялся. — Вот смеху будет!

Я не реагировал. Чтобы не подкармливать этого «шутника» своими эмоциями. Именно этого он и добивался.

Поэтому моё игнорирование ему не понравилось. Он спросил:

— Ну, чего молчишь?

— Жду ответа. На свой вопрос.

Вот тут он поджал губы.

— Ты специально это делаешь, да? Специально меня раздражаешь⁈ — всю его лёгкость как ветром сдуло. Он посмотрел в один угол комнаты. Затем в другой. — Кто-то из придворных крыс заплатил тебе, чтобы ты вывел меня из себя и заснял реакцию на видео⁈ А⁈

— Думаю, наш общий знакомый заранее проверил помещение.

Он призадумался. И снова поморщил нос.

— Ну ещё бы… Тогда чего ты тут выделываешься? Где хоть какая-то реакция? Вежливое «спасибо», хотя бы⁈

— Это не очевидно? — ничуть не уступал я. — Некое важное лицо, которое даже не представилось, заявляет что я граф. Причём прибыло оно с этой бумажкой ещё до того, как я обезглавил «Тихий Дом». Кто бы вы ни были, сударь, вы даже узнать об этом должны были как минимум через несколько минут после моего разговора с нашим «общим знакомым». А никак не до. И уж тем более не кидать мне эту бумажку, как кость псу.

Я подался вперёд, не отрываясь смотря ему в лицо, продолжая говорить:

— Такие подачки никогда не бывают бесплатными. Я это очень хорошо понимаю. Так что проявите хотя бы минимальное уважение к тому, с кем беседуете и говорите прямо: кто Вы такой, что Вам нужно и для чего весь этот спектакль? Потому что ложью я уже пресытился.

Он завис. Всё ещё поджимал губы.

Но больше не кидался с эмоциями.

А думал.

Одновременно с этим моё сердцебиение участилось.

Было опасно вот так бросать вызов непонятно кому, но очень важному. А мои слова были именно вызовом. Именно изменением правил и плана, который сидящий напротив меня паренёк выстроил.

Потому что на самом деле он приехал не титуловать и не проверять работу спецов.

А покупать.

Для этого вот эта «графская бумажка». Для этого разговор в пропахшей сигаретным дымом каморке. Где никто ничего не увидит и не узнает.

По крайней мере, на официальном уровне.

И тут лицо паренька… исказилось в ухмылке.

— Ну ладно, граф Северский. Хорошо. Ты меня раскусил. Надкусил, если быть точнее, — он засмеялся. — Но у тебя с головой всё точно в порядке? Давно проверялся? Ты, между прочим, одиннадцатому наследнику Российской Империи нахамил. За такое можно и голову с плеч, — он резко провёл ладонью по своему горлу и скривил рожицу с закатившимися глазами и высунутым языком. И хохотнул. Снова.

Ага…

А имени-то его Руслан и не помнил. Да и не знал, возможно. Так что в памяти его искать было бесполезно.

— Ну что ты опять замолк? — вздохнул он. — Имя моё забыл, да? Вот все вы так, мелкие аристократики! Моих старших братьев помните, а меня — нет! Обидно, между прочим! Но, так и быть, я назову тебе своё имя. Один единственный раз. Так что запомни хорошенько — Марк Вознесенский!

— Будем знакомы, Ваше Высочество, — я чуть наклонил корпус вперёд. Только обозначая самый минимальный из возможных поклонов.

— Ага. Ладно, я сюда не за этим. И уж, конечно, не за тем чтобы отдать тебе эту бумажку, — он кивнул на приказ о титуловании. — Мне доложили о твоих игрушках. Как ты там их называешь, «хлопушки»? Сказали, дешёвые одноразовые артефакты. Бьют недалеко, но сильно. Правду сказали?

— Да. У нас были ещё экземпляры, могу показать на деле.

— Ладно-ладно, не нужно. Я верю. Мои источники врать не будут. Короче говоря, граф Северский. Мне интересно. Хочу, чтобы ты работал на меня.

Вот только я сам ни на кого не собирался работать. Будь это хоть сын Императора, хоть он сам. Другой вопрос, что если не захочу — сделают всё, чтобы меня заставить. Успешность, разумеется, под большим вопросом. Но и портить себе отношения с правящей семьёй я не хотел.

Не сейчас.

— У меня уже есть заказы и договор на поставки, заключённый с Белокрыловыми, — аккуратно объяснил я.