– Ты полагаешь, что это кто-то сделал специально?

– Я не знаю этого. Но лучше перестраховаться, – понимая, что она здорово напугана, Краснов бросил сборы и, подойдя вплотную к ней, ласково коснулся щеки: – Я не могу тобой рисковать, даже если вероятность этого минимальна. Понимаешь?

– Д-да. Но постой… Кому это нужно? Это может быть как-то связанно с твоей работой, да? Ты кому-то перешел дорогу?

Краснов не торопился с ответом. И лишь сильней сжимал челюсти.

– Как я уже сказал, пока рано о чем-то судить.

Да, но он и не отмел ее предположение, а значит, кто-то и впрямь мог желать ему смерти. Еще бы. Учитывая то, чем Семен занимался. Схлынувший только-только ужас вернулся. Дуня прижалась к его шее широко открытым ртом. Дыша им. Заглушая свою панику, но все равно задыхаясь.

– Ну, все-все, девочка моя. Все же хорошо.

– Да, но…

– Но что?

– Мне теперь все время придется о тебе волноваться?

Семен отстранился, так чтобы получить возможность заглянуть ей в глаза. Выискивая в них что-то одному ему ведомое.

– Это означает, что твой ответ «да»?

– Смотря на какой вопрос.

– Ты останешься со мной? К черту Берлин?

Дуня зажмурилась, взвешивая все еще раз. Хотя после всех брошенных с перепугу клятв и обещаний Богу думать здесь было не о чем. Этот страшный случай, возможность сравнить каждый из сценариев жизни, и ужас, который она испытала, осознав, какой может быть эта самая жизнь без него, не оставили ей и крупицы сомнений.

– У Берлина нет ни одного шанса.

– Даже если теперь тебе придется все время обо мне волноваться?

Хороший вопрос – вынесет ли она жизнь в постоянной тревоге? Она не знала на него ответа. Но, с другой стороны, если задаться вопросом – вынесет ли она жизнь без него, ответ был весьма однозначным. Нет. А значит, нет и иного выбора.

– Даже тогда. Я постараюсь не слишком выносить тебе мозг своими женскими страхами, – всхлипнула Дуня.

– Значит, решено.

Сомнение. В голосе этого сильного, несгибаемого мужчины, который без тени сомнений бросился навстречу смертоносной лавине, послышались дикие в его устах нотки… Нотки болезненной неуверенности, от которой у Дуни в груди что-то мучительно сжалось. Она чуть ссутулила плечи, переживая теснящую боль. Опустила голову и только тут увидела, что Краснов протянул ей руку, желая по-партнерски скрепить их союз. Но поскольку его намерение поначалу ускользнуло от ее внимания, тот был готов уже пойти на попятный. Не в силах этого допустить, Дуня спешно обхватила его ладонь и энергично встряхнула.

– Решено.

– Дунь…

– М-м-м? – она не смотрела на него, понимая, что всухую проигрывает борьбу со слезами, и не желая показать ему свою слабость.

– На самом деле я уже давно отошел от всяких дел. Никаких «хвостов» за мной не тянется. Я был осторожен.

– Значит, ты меня проверял? – изумилась она.

– Да. Наверное. Понимаешь, мало какая женщина выдержит, когда ее мужик неизвестно где пропадает, и непонятно, какой опасности подвергается.

– Я бы выдержала! Даже тогда, – с непонятно откуда взявшейся горячностью и убежденностью заметила Дуня. И снова Семен молчал, внимательно на нее глядя. А потом улыбнулся и кивнул:

– Да. Ты бы смогла. Господи, Дунь, ты хоть понимаешь, как я тебя люблю?

– И я тебя люблю. Жаль, что мы потеряли столько лет.

– Мы наверстаем. Клянусь. А пока и впрямь нам лучше поторопиться.

Дуня так и не поняла, угрожало ли им хоть что-то в самом деле, но в гостиницу они вернулись благополучно. Семен тут же уехал, сославшись на дела. Наградив ее на прощание коротким голодным поцелуем.

В следующие до отъезда дни они виделись всего пару раз. Во-первых, потому что Дуня была под завязку загружена работой, а во-вторых, потому что ей пришлось уехать раньше, чем она планировала. Об этом попросили немецкие партнеры. И Дуне показалось, что Семен даже обрадовался такому повороту.

– Быстрей уедешь – быстрей вернешься, – объяснил он. Ах, если бы ее удовлетворило это объяснение. Вдруг оказалось, что за тысячи километров от него так трудно противостоять своим страхам. Те вгрызались в нее с новой силой, заставляя сомневаться в правильности принятого решения. Подпитывал их и самый родной для нее человек…

– Ты окончательно спятила! – орал отец, примчавшись в Берлин, как только узнал, что она отменила свадьбу. – Променять карьеру, отличного парня на жизнь с каким-то агрессивным воякой в глуши! Чем ты думаешь? Кем ты меня выставляешь? Я все уши прожужжал Кохману насчет партнерства, ты шла к нему пятнадцать лет!

Разочарование во взгляде отца было невыносимым. Дуня сжалась, надеясь, что ей не придется выбирать между двумя самыми главными в ее жизни мужчинами.

– Тебя больше беспокоит твоя репутация или мое счастье?

– Счастье?! Ты думаешь, будешь счастлива с этим… этим…

Отец отвернулся. Ударил кулаком по барной стойке в квартире, которую она снимала последнюю пару лет, справедливо решив, что это гораздо лучше, чем каждый раз оставаться в гостинице.

– Папа…

– Что? – ссутулив плечи, устало поинтересовался тот.

– Мне ведь было очень плохо, безумно плохо тогда, когда твоими усилиями мы с Семеном расстались, но я тебя все равно простила. Потому что люблю и… принимаю таким, каков ты есть. Т-ты н-не мог бы т-тоже меня принять т-такой? Безнадежно любящей мужчину, который тебе не нравится. И хотя бы попытаться принять его. Ради меня.

Ответом Дуне был тяжелый вдох.

– Ну, и где он? Этот мужчина. Тогда, когда он так тебе нужен? В самый ответственный момент! Где он?

– Ну, зачем ты начинаешь? Семен ведь невыездной, и тебе прекрасно это известно.

– Краснов за ручку здоровается с президентом. Неужели ты думаешь, что при желании он не смог бы выхлопотать разрешение? – Дуне нечего было на это сказать. Эти же вопросы она гнала от себя последние две недели. Которые, кстати, ей любезно предоставили для того, чтобы еще раз хорошенько обдумать свое решение.

– Значит, у него есть причины этого не делать.

– Дуня, девочка, подумай тысячу раз. Не отказывайся от карьеры! Это возможность, которая выпадает, может быть, раз в жизни.

– Я не отказываюсь от карьеры. Пойми ты это, наконец! Более того, благодаря Семену я вчера получила приглашение на участие в одном интересном проекте…

– Благодаря Семену или своему таланту? Давай на берегу уточним. Он так и сказал – я выхлопотал для тебя проект?

– Нет! Семен никогда бы так не сказал. Не стал бы хвастаться и пускать в глаза пыль. Он человек действия, а не слов.