– Ты – дурак! Это огромные деньги! Опомнись! Я готова с тобой хоть на край света!

Но голос ее был холодным, как суп в придорожной корчме. А старик сквозь кашель прохрипел:

– Не верь женщине, вину и лунному свету!

На следующий день в обед я вернулся на рабочее место и вручил листы вместе с фолиантом пани Конопельке, она внимательно выслушала рассказ обо всех моих приключениях и выразила возмущение поступком своего жениха.

– Если он такая скотина, то у меня больше нет оснований хранить свою невинность. Как вы считаете, – прищурила она глаз, – если я намажусь, как шлюха, оденусь в яркое платье, нацеплю парик и стану под «Веной», мне дадут тридцать злотых за ночь?

– Возможно. Только советую вам деньги взять вперед и выскользнуть из кровати до того, как рассветет. А то вернетесь в библиотеку с подбитым глазом.

Старушка рассмеялась и сказала, что на сегодня я свободен, но я обратил ее внимание на фолиант Скалиха, к которому не нашел ключа. Пани Конопелька задумалась на миг, а потом хлопнула себя по лбу и вытащила из-за пазухи золотую цепочку, на которой висел золотой ключ. Он подходил к замку как влитой, она раскрыла книгу и извлекла еще один лист. Я попросил разрешения сделать снимки, она ничего не имела против и даже предложила для этого свой фотоаппарат. Каждый лист я фотографировал по частям, чтобы потом не напрягать зрение, рассматривая фотографии. Из библиотеки я с фотоаппаратом отправился к Йоське, он проявил пленки и принялся изучать листы. За то время, пока я бродил по закрытым фондам, он уже кое в чем разобрался. Оказалось, что некоторые ноты заменяют буквы, и наоборот, – некоторые буквы подменены нотами.

– Ну вот посмотри, – объяснял Йоська. – В современной практике приняты следующие названия нот: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Все они походят из гимна Павла Диакона в честь Иоан на Крестителя. В качестве названий нот взяты первые слоги строк гимна, который исполнялся в восходящей октаве. Названия всех шести нот ввел Гвидо д’Ареццо. Правда, нота ДО у него называлась УТ, а первая строка звучала так: «UT queant laxis». Но со временем УТ заменили на ДО. В 1574 году добавили еще и ноту СИ. В общем, первый стих гимна выглядел так:

– И что это значит?

– А то, что над отдельными нотами есть точечки, которые обнаружились только на фотографиях. И эти ноты с точечками – не ноты, а буквы. При исполнении музыки эти ноты нужно пропускать. Одна точечка означает первую букву, которая следует после названия ноты. Если это SOL, то первая буква после названия этой ноты в строке гимна будет «v». Если LA, то – «b». Две точечки – вторая буква и так далее. Это кропотливый труд, но я им очень увлекся.

Как продвигалась Йоськина работа над страницами манускрипта, мне неизвестно, вскоре произошли такие события, которые выбили всех нас из привычной колеи. Правда, Йоська еще попросил меня написать слова припева к танго, которое он начал играть в «Бристоле», танго было довольно известным, и исполняли его уже несколько лет, но Йоська сказал, что оно необычное, потому что он вписал в него расшифрованные ноты, а теперь хочет внести изменения и в текст. Он напел мне мелодию, я вошел в привычный для себя поэтический транс и произвел следующее:

Йоська перечитал один раз, второй и был не на шутку удивлен:

– Почему тебе пришли в голову именно маки?

– Не знаю. Так у меня почему-то сложилось.

– Это очень странно. Как раз упоминание о маках и их тени я нашел в тех листах Калькбреннера, но не мог сообразить, к чему они. Я тебе об этих маках ничего не говорил. А тут вдруг… Странное совпадение. Но слова мне нравятся. Встреча после смерти… в тени маков… Ты именно это имел в виду?

Я надулся, как индюк, и ответил:

– Дорогой Йосенька! Настоящий поэт никогда не сможет истолковать ни одного своего образа или метафоры. На это способен только графоман. Поэтому спиши все на подсознание, – и я постучал себе пальцем по лбу.

Никто из нас даже представить себе не мог, что слова моего припева станут вещими.

Удивительное совпадение несказанно порадовало Яроша. Его пригласили в Стамбул на конференцию, посвященную литературе на мертвых языках. То, что конференция проходила в Стамбуле, было вполне закономерно, ведь именно на территории Турции были и Лидия, и Ликия, и Урарту, и Хеттское и Арканумское государства. И вот в самолете, который вылетал из Киева, Ярош неожиданно увидел рядом с собой Андрея Куркова и не мог удержаться, чтобы не познакомиться с ним. Писатель летел на презентацию своего романа «Пикник на льду», Ярош читал этот роман, особенно ему запал в память печальный задумчивый пингвин, который жил у главного героя. По дороге они разговорились, а турецкое вино, которое подавали стюардессы в маленьких стограммовых бутылочках, оказалось очень вкусным. Когда Ярош рассказал, чем он занимается, Андрей проявил живой интерес и рассказал, что у него был замысел написать детективный роман, события которого вращались бы вокруг старинной рукописи, путешествующей из века в век и приносящей новым ее владельцам лишь страдания, муки и смерть, и он даже задумывался над тем, к какой культуре должна была бы принадлежать эта рукопись – египетской или античной, когда же Ярош рассказал об Аркануме и его удивительной литературе, которую писатели и историки создавали не только на глиняных табличках, но и на папирусе, Курков заинтересовался и стал расспрашивать о подробностях. Ярош рассказал в общих чертах, пообещав выслать ему свою историю арканумской литературы вместе с хрестоматией.

– По моему замыслу, гибель каждого, кто завладевал этой рукописью, должна быть зашифрована в самом тексте, – рассказывал писатель. – То есть ключ к этому шифру будет найден лишь в финале. Поэтому мне важно было бы ознакомиться с этими текстами, хотя я, с вашего позволения, вынужден буду их слегка препарировать…

– В художественном произведении это допускается. Это мы, ученые, связаны определенными условиями и должны полагаться на веские доводы. И я вам даже могу подсказать, что это за рукопись должна быть – арканумская «Книга Баала». Баал был темным духом, вроде дьявола. Это удивительная и таинственная книга. По легенде, ее написал сам Баал за одну ночь. Точнее, не он, а отшельник, в которого он вселился. Эта книга полна мистики и непонятных фраз, читая ее, чувствуешь, как в душу закрадывается тревога, необъяснимый страх, достаточно пробежать глазами с десяток страниц, чтобы в панике отбросить от себя эту книгу, а после этого она еще какое-то время будет стоять перед глазами и даже будет сниться.