с Толстым общаемся, — улыбнулся я. — И хотите действовать через меня.

Черкасов улыбнулся.

— Я же говорил, что буду рад видеть вас в своей команде, Алексей Иоаннович. Схватываете на лету. Насколько нам известно, вы обедали у Толстых, вы сосватали ему великую княжну Марину Федоровну, которая очень увлекалась работой в лаборатории. Выходит, у вас с Толстым и правда довольно прочный контакт.

Я мрачно усмехнулся. Хорошо работает «Четверка». Впрочем, я не особенно и прятался.

— Хорошо. Вы хотите, чтобы я подобрался к нему ближе, — ответил я. — Но как вы себе это представляете? Чтобы я обыскал его квартиру? Нашел какие-то подтверждения в записях?

Шереметева и Черкасов переглянулись.

— Все несколько сложнее, Алексей, — сказал Черкасов. — Нам нужно, чтобы вы помогли нам проверить, способен ли профессор Толстой оказывать психоэфирное воздействие. По рангу он подходит и может скрывать свои навыки. Вы же должны помочь их выявить.

Я задумался. Шпионские игры не были моим любимым занятием, но и отказаться я не мог. Тем более если речь шла о заговоре, который мог стоить жизни многим. Я медленно кивнул.

— Предположим. И как вы себе это представляете?

Черкасов шагнул ко мне.

— Все должно выглядеть максимально правдоподобно, Алексей. Мы разработаем операцию с привлечением третьих лиц и создадим ситуацию, где по-другому не получится. Но сперва вы должны убедиться, что втерлись в доверие к Толстому. Торопиться нельзя, но и затягивать не получится. Насколько доверительные у вас отношения с профессором?

Хороший вопрос. Мне казалось, что Толстой-Стагнис мне верил. Но если он и правда замешан в интригах, то его дружелюбие могло быть всего лишь маской. Наверняка Стагнис тоже хотел меня проверить и убедиться, что я стою его доверия. Но как он собрался это делать — пока чт загадка.

— Думаю, доверия можно добиться, — сказал я. — Начинайте разрабатывать операцию. Сделаю все, что смогу.

Глава 19

Торжественное построение курсантов во внутреннем дворе Спецкорпуса в Михайловском замке было безупречно выверено и отрепетировано. К этому дню ребята готовились с самого зачисления.

Мы стояли ровными шеренгами, каждый в зимней парадной форме, сверкающей золотом аксельбантов и пуговиц. Холодный воздух резал щеки, но никто даже не думал о том, чтобы поёжиться или переступить с ноги на ногу. Мы были воспитанниками Спецкорпуса, и малейшее проявление слабости недопустимо в такой день.

Вдруг огромные дубовые двери здания распахнулись, и во внутренний двор по красной ковровой дорожке вышел великий князь Фёдор Николаевич — покровитель нашей конторы. За ним, чеканя шаг, двигалась его свита, среди которой выделялся министр внутренних дел Кутайсов, несколько генералов и офицеров высокого ранга.

Торжественная процессия смотрелась внушительно, но именно сам великий князь привлекал всеобщее внимание. Он был облачён в парадный мундир Спецкорпуса, украшенный орденами.

Шереметева, стоявшая чуть впереди нас, громко и чётко скомандовала:

— Курс, смирно!

Мы вытянулись в струнку. В этот момент лёгкий снежок, кружащийся в воздухе, неожиданно осветился пробившимися сквозь облака солнечными лучами. День, начавшийся серым и угрюмым, вдруг обернулся поистине праздничным, словно природа сама благословляла нас на вступление в ряды офицеров.

Фёдор Николаевич прошёл вдоль нашего строя, внимательно оглядывая каждого, а затем остановился рядом с Шереметевой и её офицерами. Его голос был ровным, но наполненным силой:

— Приветствую вас, господа курсанты!

— Здравия желаем, ваше императорское высочество! — хором ответили мы, и это прозвучало настолько слаженно и мощно, что я заметил, как один из генералов одобрительно кивнул.

Великий князь продолжил:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы подвести итоги обучения первого потока Спецкорпуса. Каждый из вас прошёл нелёгкий путь, полный испытаний, опасностей и трудностей. И сегодня, здесь, вы получите офицерские звания, которые заслужили своим трудом и верностью долгу.

Он сделал паузу, оглядывая ряды.

— Готовы ли вы узнать свою судьбу?

— Готовы, ваше императорское высочество! — снова проревели мы.

Помощник великого князя поднёс ему список, а за его спиной другие офицеры уже держали аккуратные коробки-шкатулки, в которых находились наши знаки отличия. Я невольно задержал дыхание.

— Курсант Апраксин, выйти из строя!

Невысокий, но крепкий паренёк из четвёртой группы сделал шаг вперёд. Шереметева жестом велела ему подойти. Он выпрямился ещё больше и быстрым, но твёрдым шагом направился к великому князю.

— Младший лейтенант Апраксин, поздравляю вас! — с улыбкой сказал Фёдор Николаевич, вручая ему коробку.

— Служу Отечеству и его императорскому величеству!

Апраксин слегка поклонился, принимая награду, и, стараясь сдержать охватившую его радость, вернулся в строй.

Церемония была торжественной, но затянутой. Пока всех по списку вызовут, пока поздравят… Безбородко и Вороницкий из нашей группы получили младших младших лейтенантов. Из второй группы такой же расклад был по Брюсу и Вороницкому.

— Курсант Гагарина, выйти из строя!

Настя расправила плечи, приподняла подбородок и решительно шагнула у великому князю.

— Лейтенант Гагарина, — объявил великий князь. — Вы проявили исключительные качества в учебных дисциплинах, а потому получаете звание на ступень выше.

Настя приняла коробку, а я заметил, как по её лицу пробежала тень удивления, сменившаяся гордостью. Мы знали, что она сильная, но даже для неё это был серьёзный успех.

— Служу Отечеству и его императорскому величеству! — выдохнула девушка.

По нашим рядам тут же пронесся шепот. Впрочем, я считал, что присвоение внеочередного звания Гагариной было оправданным. Девчонка и правда выкладывалась на полную, и из нее должен был получиться отличный боец.

Леве достался чин лейтенанта, а вот его будущей коллеге по лекарскому делу Томе Зубовой дали только младшего. Впрочем, девушка совершенно не расстроилась. Наоборот, наша эталонная русская красавица сияла от гордости.

— Думал, Волконскому дадут лейтенанта, — задумчиво проговорил Феликс.

— С чего бы это ему такая честь?

— Алмазный ранг вообще-то…

— И что? — раздраженно ответила Катерина. — Ранг определяет магический потенциал, а не офицерский чин. Волконский не отличился до такой степени, чтобы присваивать ему внеочередное звание.

— А Лева, значит, отличился?

— Вообще-то да. — Я строго взглянул на споривших однокашников. — Пока многие из вас гоняли балду, он проводил почти все свободное время у Сумарокова в медсанчасти. И успел многое изучить об исцелении травм из-за аномалий. Еще вопросы?

— Нет-нет, Леш, никаких вопросов, — тут же дал заднюю Феликс. — Не заводись ты так… Я же просто рассуждаю…

Очередь дошла до еще одной хорошо знакомой фамилии.

— Курсант Одоевский! Выйти из строя!

Командир второй группы шагнул вперёд