Кальдераро оценил ситуацию и спросил у нашего нового друга, который сопровождал нас:

— Он вернулся к алкоголикам несколько дней назад?

— Ровно неделю назад.

— Видно, что он быстро утомился.

И пока он занимался проведением магнетических флюидов, ориентер попросил меня отметить характерные черты сцены дантовского ада, который разворачивался перед нашими глазами.

Антидио, больной и несчастный, несмотря на ненадежные условия, требовал ещё одной рюмки, всегда ещё одной, которую приносил ему услужливый официант. Все его члены тряслись, выдавая его изнеможение. Холодный пот временами стекал по лбу, он издавал крики дикого ужаса. Вокруг него сидели четыре сущности в скотском состоянии, которые подчиняли его своим прихотям. Обе они по очереди завладевали его физиологическим организмом, сменяя друг друга, чтобы поглощать алкогольные эманации, и в этом они находили особое удовольствие. Они, в частности, захватили пищеварительный тракт, вдыхая пары напитков в момент, когда они проходили от кардии к пилоре.

Сцена вызывала тревогу и изумление.

Может, перед нами был пьяный человек или живой стакан вина, чьё содержание поглощалось сатанинскими демонами порока?

У бедного Антидио желудок был полон жидкости, а голова была затуманена её парами.

Наполовину освобождённый от своего плотного тела при помощи обезболивающего эффекта отравы, он всё более становился похожим на сущностей, которые преследовали его.

Разум четырёх несчастных развоплощённых, в свою очередь, с был охвачен ужасающими видениями могилы, через которую они прошли в состоянии запойных пьяниц. Жаждущие и страждущие, они всюду носили с собой спектральные образы змей и летучих мышей тех мрачных мест, где они были погребены.

Войдя в магнетический резонанс с расстроенными психиками вампиров, пьяница стал громким голосом кричать:

— Спасите меня! Спасите, ради Бога!

И, указывая на ближайшие стены, он уже вопил, не в силах избавиться от нескончаемого ужаса:

— О! Летучие мыши!… Летучие мыши! Прогоните их! Убейте их! Сжальтесь надо мной! Кто освободит меня? На помощь! На помощь!…

Два человека, тоже с замутнённым от вина разумом, испуганно приблизились к нему. Один из них успокаивал другого, говоря:

— Ничего особенного. Это снова Антидио. У него снова приступ. Оставим его в покое.

А тем временем бедный пьяница продолжал кричать:

— А! А! Змея… она сжимает меня, душит… Что со мной будет? На помощь!

Преследующие его сущности веселились и насмехались; они зловеще хохотали. Несчастный слышал их, улавливая их эхо в глубине своего существа, он кричал, пытаясь добраться до своих невидимых палачей:

— Кто здесь смеётся надо мной? Кто?!

Сжимая кулаки, он добавил:

— Прокляты! Будьте вы прокляты!

Болезненная сцена продолжалась, когда Кальдераро подошёл ко мне и объяснил:

— Речь идёт о несчастном отце семейства, который, будучи не в состоянии реагировать на соблазны порока, целиком подпадает под влияние зловредных сущностей, развоплотившихся в гармонии со своим расстроенным положением. В ответ на ходатайство своей супруги и двоих любящих деток, мы помогаем ему всеми доступными нам средствами; но этот неосмотрительный брат не отвечает на наши усилия. Он проявляется во всех попытках всё более извращать чувства; он старается бежать от всего; он ненавидит ответственность и не решается познать ценность труда. Смягчая его безудержную жажду к алкоголю, мы надеемся, что он изменится. Но для этого мы теперь предпринимаем сильно действующую помощь, имея в виду, что несчастный отвергает любой процесс помощи.

Бросив на меня красноречивый взгляд, он заключил:

— С сегодняшнего дня и в течение некоторого времени Антидио будет защищён своей увечностью. Он познает тюрьму в своей постели в течение нескольких месяцев, чтобы его тело не гнило в каком-нибудь хосписе, что могло бы начаться через несколько дней, и тогда он оставил бы свою благородную супругу и двоих детей на мрачную неуверенность в будущем.

Затем Кальдераро начал работу по проведению сложных пассов вдоль спинного мозга больного.

Увечный постепенно успокоился, сидя в своём старом кресле. Помощник в течение нескольких минут нагонял ему световые потоки в сердце. Я заметил, что эманации постепенно концентрировались в этом центральном органе, который вдруг показал полную остановку.

Антидио, казалось, вот-вот развоплотится, когда ориентер быстрым движением восстановил ему энергии.

Задыхающийся под воздействием феномена кровообращения, которое стоило ему ужасного шока, бедный наш друг стал громко звать на помощь. В его жалобном голосе слышались такие нотки боли, что многие, слыша это, в растерянности приблизились к нему.

Один сочувствующий мужчина проверил у него пульс, констатировал нарушения в работе сердца и быстро вызвал «скорую помощь». Несколькими мгновениями позже Антидио был уложен на больничные носилки, где ему была оказана первая медицинская помощь, под наблюдением нашего духовного благодетеля.

Мы вдвоём пустились в обратный путь, и Кальдераро грустно добавил:

— У нашего несчастного друга будет сердечный невроз в течение примерно двух-трёх месяцев. Напрасно он будет принимать валерьянку и другие медикаменты, напрасно он будет прибегать к обезболивающим и очищающим средствам. В течение нескольких недель он познает непередаваемо плохое состояние, для установления гармонии своей психики. Он будет ощущать невыразимую тревогу, он будет принимать любое лечение и режим, которые уменьшат его тенденцию забывать священные обязательства момента и медленно начнут пробуждать в нём ощущения благородного акта жить.

Отметив моё удивление, помощник заключил:

— Что делать, друг мой? Те же Божественные Силы, которые предоставляют человеку ласкающие дуновения бриза, навязывают ему и разрушительную бурю… Тем не менее, и то, и другое являются элементами, необходимыми для славы жизни.

15 Христианский призыв

Мои возможности обучения в компании Кальдераро походили к концу, когда, накануне обещанного визита в пещеры страдания, уважаемый помощник пригласил меня послушать слова инструктора Евсебио, который этой ночью обратится к нескольким сотням сотрудников Римско-католической церкви и протестантам Реформаторской церкви, которые ещё находятся в служении на физическом плане.

— Это мене догматичные и более либеральные братья, которые, во время сна, становятся способными получить наше влияние напрямую. Через благодетели, чьими носителями они являются, они становятся достойными указаний, идущих из самых высших планов.

Я не скрывал своего удивления, охватившего меня при этой информации, а Кальдераро, не теряя времени, добавил:

— Важно понимать, что Божественная Защита не знает никаких привилегий. Милость небесная — словно плод, который возникает из листвы земных усилий; там, где есть достойное сотрудничество человека, находится Божья защита. Нас интересует не религиозная исповедь, а откровения живой веры, положительное отношение души на своём пути восхождения. Очевидно, что школы веры отличаются друг от друга, каждая находится в своём кругу. Чем более рудиментарным является курс религиозного понимания, тем сильнее низкая воинственность, проводящая жалкие границы мнения и провоцирующая печальную враждебность, словно Бог является никем