На лице Ю-Ю вновь проявилась сложная мимикаразмышления. Минуту спустя он сказал:

--Если надумаешь смываться сегодня, то я - пас.А вот дня через три, когда все станет до конца ясно...

--Не боишься, что станет поздно?

--Не боюсь. Мне все равно. Я смертный.

--Странный аргумент. Значит, тебе есть, чтотерять.

--На самом деле - нечего. Ну, так что?

Флакк обернулся на Гавра, который все еще несводил глаз с иероглифов на боках стратостата, потом посмотрел на умиротвореннопланирующих над землей бенши и согласился:

--Ладно. Три дня и ни минутой больше.

--И все-таки, ты постарайся за это времяпереубедить Гавра. Не хорошо бросать его здесь,--попросил Ю-Ю.

--Обещаю, что приложу все усилия. Лишниеобъяснения с Хозяином мне тоже ни к чему.

С этого времени Флакк начал зорко наблюдать занаместником. А тот стал гораздо меньше общаться со своими братьями по несчастьюи все больше с бенши. Голос его теперь можно было слышать редко. Неизменнонастраиваясь на волну бенши, он постоянно был сконцентрированным и погруженнымв себя. С одним из них, по-видимому, главным, наместник беседовал особенночасто. Он даже считал, что знает его имя, хотя имени как такового у вороговбудто бы и не было вовсе. В нечастых и кратких беседах с Флакком или Ю-Ю, онназывал его Амо.

--Ну, и что ты узнал еще, помимо его имени,которое может быть и вовсе фальшивым?--спросил раз Флакк.

--Что бы я ни узнал, это касается пока толькоменя,--ответил Гавр и оскорблено спросил:--Почему ты думаешь, что имяфальшивое?

--Здесь все может быть фальшивым,-- пояснилстоящий рядом Ю-Ю.

--Странно, что ты, Ундион, так переменился кбенши. А как же "истина и порядок вещей" и "высший смыслсуществования"?-- осведомился Гавр.

--Понимаешь, это все для людей с их беспокойнойдушой, а я все-таки черт.

--Наполовину.

--Да. Но и человек - наполовину...

--Вот именно.

--Впрочем, как и ты

--Ты прав. У меня есть половина беспокойнойчеловеческой души,-- легко согласился Гавр и добавил:-- Поэтому я и не иду свами.

--А я как раз поэтому иду,-- ответил на этоЮ-Ю.

--Странно, правда? Располагая одним и тем же,мы стремимся к разным целям.

--Знаешь, что. Плевать я хотел на эти всеистины, порядки и смыслы. Я был сыт ими по горло, когда жил в Тварном мире. Тамвсе только и занимаются, что ищут смысл жизни. Возможно, именно это и привеломеня к тому, что я начал пить.

--Я думал, у тебя были другие причины. Беатричеговорила...

--Она слишком романтична только ивсего,--прервал его Ю-Ю, не желая слышать известную ему версию.--Но в одном онаточно права.

--В чем же?--насторожился наместник.

--Ты действительно скучаешь. Иначе бы нестремился так одержимо к бенши.

--Она тебе так сказала?!

--Да. И вот что: надеюсь, что тебе здесьдостанется по полной, и это навсегда отобьет у тебя всякую скуку.

Флакк все это время стоял рядом и внимательнослушал. Потом все же не выдержал.

--Хватит!--прервал он беседу.--Мне надоел весьэтот человеческий бред! Я хочу знать только одно: кто сегодня ночью идет сомной, а кто останется?

--Я с тобой, Флакк,--сказал Ю-Ю.--Сам не знаю,зачем снова тянет туда, где никто меня не ждет, но почему-то кажется, что издесь мне не место.

--В таком случае, счастливого пути!-- гордомолвил Гавр и, резко повернувшись спиной, направился в сторону"храма" бенши.

--Не говори потом, что мы не звалитебя,--крикнул ему вслед обозленный Флакк.

В общине поселилось смятение. Никто ненадеялся, что Бет и Ив вернутся живыми. Никто не ожидал, что с ними явится самХамсин. Никто ничего не мог понять. Саб-Бияр, первый встретивший скитальцев,лишился дара речи на несколько минут, когда увидел девушек, поднимающихся снизуна плоском плато. Но еще больше изумился он, когда заметил вместе с ними изнакомую фигуру в глухом шлеме. Иверлин и Бет от радости тоже не моглипроизнести ни слова. Хамсин настороженно поводил головой. Наконец, Ивопомнилась и закричала:

--Саб-Бияр! Это же мы! Ты что нас не узнал?! Мывернулись!

Еще раньше, чем тот откликнулся, послышалосьдовольное рычание. Наместник догадался, что достиг желаемой цели. Он встал скамня и подошел почти к самому краю обрыва, нисколько не боясь рухнуть вниз.

--Не ждал меня увидеть здесь, Саб-Бияр?--спросилон, радуясь чему-то своему.--Рад, что ты все еще жив.

--А этот, откуда здесь?--в высшей степениудивленно спросил Саб-Бияр, кивнув на своего бывшего хозяина.

--Это долгая история,--крикнула Бет.--Помогинам перебраться.

Саб-Бияр озадачился. Такого поворота дел онявно не ожидал, надеясь, что, попав в общину, навсегда стал свободен отрабства. Зачем-то обернувшись на вход в общину, он почесал затылок и неувереннопроизнес:

--Не знаю, можно ли ему сюда.

--Ну, нас-то ты пустишь?

--С ним? Зачем вы привели его?--с серьезной идаже какой-то ожесточенной интонацией спросил Саб-Бияр.--Я не могу пустить егов общину.

--Ты что, а как же мы?--встревожиласьИв.--Мы-то тут причем. Он сам увязался.

--Подождите здесь,--сказал бывший раб иудалился.

--Постой! Ты куда?--понеслось ему вслед, но онне остановился.

Бет и Иверлин переглянулись, потом обепосмотрели на наместника.

--Черт!--вскричала Беатриче.--У нас из-за тебябудут неприятности. Мы не должны были приводить тебя!

--Попробовали бы вы не сделать этого,--ответилХамсин.

--Ты доволен, я вижу. А нам теперь как быть?

--Не беспокойтесь, много хлопот у вас из-заменя не будет.

--Хоть на этом спасибо,--огрызнулась Беатриче

Через несколько минут к обрыву стали стекатьсяобщинники. Быстрее всех примчались дети, родившиеся и выросшие в лабиринте иникогда не видевшие солнца. Им было жутко интересно посмотреть на того, кемпугали их матери, кто был для них антигероем историй о внешнем мире. Наверное,они представляли его неким страшным монстром с клыками, множеством когтистыхлап и прочими атрибутами богатого детского воображения, но их ждалоразочарование. Внешний облик стоявшего на краю пропасти наместника не произвелвпечатления на детей. Со свойственной им непосредственностью они принялисьобсуждать его наружность: диковинное военное одеяние, красивую саблю ибезглазый шлем.