Книга учета королевских особ — специальная рукопись, в которую записываются все существующие короли и их родственники, в том числе и бастарды. Она неизменна и передается всем правителям, чтобы те смогли признать законных наследников трона. Если кто-то умирает, то его имя вычеркивается, ставится пометка о смерти, но из учета не исчезает. Из этого получалось, что моя тетя почему-то не была внесена в эту книгу, хотя и должна была.

— Алисия, вспоминай, у твоей бабушки была сестра? Или прабабушки? Они тоже умерли молодыми? Ты хорошо помнишь свою родословную? Ты видела книгу учета королевских особо? — Вопросы из Иштона сыпались один за другим, но я и сама уже поняла, к чему он ведет.

— Я помню свою родословную отлично. И у королевской четы всегда рождались две девочки, одна из которых никогда не доживала до средних лет, — прошептала я. — О книге я лишь слышала, но никогда туда не заглядывала. Их там не было, да? Никого из тех, кто умер?

— Все верно, Алисия. Согласно этой книге ни у твоей мамы, ни у твоей бабушки или прабабушки никогда не было родных сестер, — ответил Иштон, продолжая хмуриться. — Но ты там есть, как и королева Анжела.

— Но они были! Я помню тетю в достаточно сознательном возрасте и…

— Мы тебе верим, не волнуйся. Но нам нужно узнать, что с ними случилось. Убийство, ритуал, воля магии — все это могло быть причиной их смерти.

— Это так важно?

— Это может коснуться тебя. Магия Далерии — одна из самых могущественных, она обязательно защитит тебя — нашу королеву, но…

— Но всегда есть случайности, как ты уже говорила, — усмехнулся Эрон. — Именно потому, что мы великие короли, мы их недопустим. Надо сказать об этом Глену, ему пригодится любая информация. И вообще, давайте полежим в тишине. Все эти разговоры, конечно, полезны и интересны, но я бы предпочел, чтобы наша постель осталась местом отдыха, а не столом переговоров.

— Я встаю, — ответил Иштон. — Работы сегодня будет много. По крайней мере, у меня.

Эрон рассмеялся, а я поддержала Иштона:

— Если найдешь мне работу, то я тоже с удовольствием встану. Сна ни в одном глазу, а если останусь лежать и размышлять, то, боюсь, сойду с ума.

— Невозможно жить с людьми, которые предпочитают работу отдыху, — простонал Эрон, перевернувшись на другой бок. — Пойти, что ли, устроить моим воинам внеочередную тренировку?

После того разговора прошел почти месяц. Встречи, приемы, обучение, время с мужьями, жаркие ночи — событий было столько, что хватило бы и на целый год. Но мне нравилась такая насыщенная жизнь, к тому же, все вопросы и проблемы быстро устранялись — с мужьями легко было находить решения, которые в той или иной мере удовлетворяли все стороны.

Касательно баронессы Калиль пришли к компромиссу: она осталась в качестве секретаря, а вот личным помощником я выпросила себе Глена, чем весьма удивила Иштона:

— Глена, значит?

— Что-то не так? — осторожно уточнила я.

Не хватало еще по незнанию нарушить какие-то негласные правила или, упаси боже, вызвать ревность мужей. Только глупые женщины считают, что ревность — это хорошо. На деле же — отсутствие доверия, что для королевы вполне может обернуться виселицей. Но, к счастью, это был не мой случай.

— Наоборот. Ты весьма проницательна. Или же это потрясающая интуиция. Глен — идеальный вариант, лучше даже я бы не придумал. Он отлично разбирается в делах королевства, высокое положение обеспечивает его беспристрастность, а сам он не против осадить тех, кто позволяет лишнее. И нам с Эроном будет спокойнее, если рядом с тобой окажется дополнительный охранник, — сказал Иштон. — Единственная пока проблема — согласиться ли он сам. Его титул первого рыцаря позволяет отказать даже тебе, моя королева Алисия.

— Сэр Рошкар вполне способен защитить меня, — возразила я.

— Верно. Он будет защищать тебя, а вот Глен, в случае необходимости, сможет задержать нападающего. Но и в политике он хорош. Когда-то я хотел, чтобы он поработал на меня, но он сказал… — Иштон запнулся, издал смешок, а потом махнул рукой, мол, не так важно. — Заодно и расскажешь ему об Остеоне. Разумеется, нет нужды выдавать все тайны, лишь то, что касается тебя.

— Не получится, мне придется рассказать все. Более того, я буду благодарна, если за дело возьмутся те, кто способен вытаскивать неочевидные факты из разговоров. — Я грустно улыбнулась. Интересно, это считается предательством или нет? По сути, меня предали первую, но это сделала сестра, а не жители Остеона. Неважно! Сомнения не помогут. Тем более, люди Мередона — вот мой истинный народ, а им я буду предана до конца.

— У тебя есть время подумать. — Иштон ласково погладил меня по плечу. — Я пока не отправляю Глена, еще неясно, что нужно искать, да и разведчики не собрали все, что нужно. Информация есть в архивах, но их осмотр займет слишком много времени. Фольклор и народные предания могут пролить свет, но они ненадежны. Пока Блейк и несколько архивариусов перебирают все книги, где упоминается Остеон, в надежде найти зацепку. К тому же, если Глен согласиться, вы как раз успеете вместе поработать. Если его работа тебя не устроит — а он куда менее сдержан, чем баронесса — то вы легко разорвете рабочие отношения без ущемления гордости, когда Глен отправится в Остеон.

На том и решили. В чем-то Иштон оказался прав, когда говорил, что Глен менее сдержан. Я отлично это поняла, когда впервые взялась за разбор писем от народа, который жаловался на своих старост, баронов, лордов и даже маркизов. Для подачи такой жалобы должны были собраться не менее десятка людей. Они отправлялись к писарю, а тот по всем формам и правилам обрисовывал ситуацию, запечатывал письмо и отправлял в замок. Письма сортировала баронесса Калиль, а потом клала мне на стол в кабинете (который прилагался к моей нынешней должности). Кабинет был ужасен: слишком перегруженный, некомфортный, застеленный тяжелыми коврами, дорогими статуэтками, картинами и комодами. После недолгих раздумий я отправила ценные вещи в сокровищницу (посоветовавшись с мужьями), а лишнюю мебель отдала в королевскую лечебницу, за что заслужила личную благодарность лекарей.

Жалоб было немало: сказывалось то, что предыдущий человек на должности не слишком хорошо выполнял свою работу. К тому же, многие люди посчитали, что королева будет судить иначе и отправили письма со своими старыми проблемами.

Глен все же согласился быть моим помощником. Тут дело не в личной симпатии, а в беспокойстве за своих родственников: в Далерии я пока была неизвестной фигурой, никто не знал, как я буду себя вести. А еще Глен прекрасно осознавал зависимость королей от меня. И потому решил то ли наблюдать за мной, то ли изучать. Но делал он это достаточно ненавязчиво и, можно сказать, мастерски.

Как и сказал Иштон (а до него Эрон), почтительности в нем не было ни грамма, что, в принципе, компенсировалось его колоссальной полезностью в решении проблем. Вот и сейчас Глен ходил за моей спиной, время от времени заглядывая мне за плечо, когда я брала очередной конверт. Если бы баронесса Калиль себя так вела, то, пожалуй, я бы разозлилась и выгнала ее. Но Глен умудрялся выглядеть нахальным ребенком, который таким поведением вызывал лишь смешок, а не раздражение. И, что самое важное, что отличало его от разозлившей меня баронессы, Глен никогда не позволял себе лишнего в присутствии других, выказывая уважение и почтение. А если хотел что-то сообщить, то делал это тихо и незаметно, чтобы никак не повлиять на мою репутацию как королевы.