Но хотя на постоянной основе Пайра носить его не стала бы из-за его непримечательности, да и банально не могла из-за размера: кольцо мало того, что болталось у неё даже на больших пальцах, так ещё и было очень тяжёлым — она никогда не забывала надевать его на разного рода приемы.

Официально — как напоминание о настолько романтическом моменте их с отцом юности. И если бы Пайра была искренней и доброй женщиной и настоящей любящей женой и матерью, кошачий глаз можно было бы даже расценить как её «величайшее сокровище».

Однако по факту она носила его на пальце на каждом светском мероприятии для того, чтобы собрать побольше умиленных и восхищенных взглядов, лишний раз рассказать ту самую историю и покрасоваться своим идеальным браком.

И то, что по её завещанию кошачий глаз переходил мне, по идее можно было принять либо за очень странную насмешку, либо за какой-то совершенно бессмысленный акт «просто чтобы было».

Вот только после произошедшего у меня в голове тут же появился и третий вариант. И судя по взгляду отца, направленному на меня, ему в голову пришло то же самое.

На вечер того же дня был назначен поминальный семейный ужин, на который должны были явиться все присутствующие на оглашении завещания и не только. А это означало, что впервые со смерти деда, произошедшей, когда мне было девять, мне предстояло встретиться сразу со всеми своими старшими братьями и сестрами.

И морально я уже готовился к этому кошмару. Но это будет потом. А пока, покинув зал, где происходило оглашение завещания и вернувшись в свою комнату, я даже не стал вызывать Ана и начинать практику Штиля.

Отец, как я и думал, вошёл уже минут через десять и, подойдя к столу, за которым уже сидел я, с громким стуком положил на него перстень.

— Что там может быть? — поднял я на него взгляд. — Ты уже попробовал его разобрать?

— Да. Но не нашёл никаких признаков того, что это возможно. Хотя на внутренней стороне кольца, на металле под камнем, есть небольшая вмятинка. Честно говоря, уже не помню, была ли она там, когда я его покупал.

Я взял кольцо, аккуратно перевернул и вгляделся в то место, о котором сказал отец. И правда, почти по центру серебряной основы, к которой крепился кошачий глаз, виднелось черное пятнышко. К сожалению, заглянуть внутрь этого пятнышка было невозможно из-за толщины кольца.

— У тебя есть какие-то идеи насчет того, почему она его тебе оставила? — спросил отец, усевшись напротив. — Я узнал у душеприказчика: часть про кольцо было внесено в завещание чуть меньше месяца назад. Она тебе что-то говорила?

— Сам-то как думаешь, говорила она мне что-то или нет? — недовольно поморщился я. — Месяц… это до ритуала. Но уже после того, как я отправил свою работу в университет.

— Полгода до совершеннолетия, — подсказал отец.

— О! — я удивлённо хмыкнул. — Точно. Я как-то не подумал. Чёрт, на фоне произошедшего это кажется ещё более подозрительным.

— Твоя правда…

Раган иф Регул тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Из-за густой бороды было сложно понять, но, судя по расфокусированному взгляду и необычной для отца бледности, сейчас он находился далеко не в лучшей форме.

Кажется, я впервые в жизни видел его по-настоящему уставшим.

Впрочем, и не удивительно. Даже если после нашего с Арханом рождения их с Пайрой отношения окончательно пошли по одному месту, это все-таки был человек, с которым он прожил в браке почти пятьдесят лет и которого когда-то без памяти любил.

В отличие от меня, у него было множество хороших и даже прекрасных воспоминаний о Пайре. И как бы ни был силен, физически и духом, глава семьи иф Регул, уход жены не мог на нем не сказаться.

Вероятно, из-за этого он и ко мне начал относиться куда мягче и спокойнее, чем после ритуала. И тем более мягче, чем до него. Или причина была в том, что из-за произошедшего мы оба оказались завязаны не только тайной о некоем «плане», достаточно важном, чтобы убить ради него, но и тем взаимным подавлением, условия которого я озвучил в своём монологе.

Пока отец созерцал пространство, я продолжил изучать кольцо. Пытался крутить его во все стороны, тряс в надежде услышать перестук какого-то механизма, вглядывался до рези в глазах в камень, надеясь увидеть что-то в его глубинах.

Кольцо было слишком маленьким, чтобы спрятать внутри что-то сложное. Так что по идее, если там было нечто, я или отец уже должны были это найти. Но кошачий глаз продолжал хранить свой секрет и единственным примечательным местом было то самое черное пятнышко, на которое, однако, нельзя было нормально посмотреть…

Ну естественно.

Я вызвал Ана и, повернув кольцо камнем вверх, отправил паучка прямо в него. Отец, вздрогнув, видимо от эха энергии Потока, тоже перевёл взгляд на кошачий глаз.

Ан аккуратно просунул переднюю часть тельца в отверстие кольца и, глядя его глазами, я смог увидеть, что черная точка была на самом деле не точкой, а малюсенькой дырочкой…

Из которой в следующее мгновение на Ана рухнула тончайшая иголочка, пробив его сотканный из энергии хитин.

— Твою мать! — рявкнул я, отбрасывая кольцо в стену.

Однако сделал я это все-таки недостаточно быстро. Через связь с Аном я отчётливо ощутил растекающееся по его тельцу онемение.

По идее это было невозможно. Яды в принципе не могли действовать на проводника Потока, так как он не был живым. Хотя на самом деле нет. Существовал один тип ядов, способных подействовать на Ана.

Яды, воздействующие на энергию Потока.

Например, в процессе разработки ритуала я почти случайно наткнулся на комбинацию ингредиентов, которые при правильных обработке и смешивании, а потом при превращении в аэрозоль и вдыхании по идее должны были временно лишить человека возможности поглощать Поток из окружающего воздуха.

Или, другой пример: в клане Антарес, откуда родом был Нимпус, хранился сверхсекретный рецепт невероятного яда, способного разрушить Ядро Потока и в одночасье уничтожить десятилетия человеческих усилий.

Тем не менее, после первой импульсивной реакции, вызванной тем, что я разделял с Аном не только зрение, но и слух, и осязание и, разумеется, почувствовал, как игла входила ему в спину, хотя боли это и не вызвало, на моём лице заиграла ехидная ухмылка.

Ан был соткан из Потока, но его