Не знаю, было ли это врожденным или же так проявилась его защитная реакция на свою ущербность, но Кариан был самым настоящим психопатом. Ему были чужды адекватные человеческие эмоции, он был жесток, хладнокровен, расчетлив, и по-настоящему кайфовал от чужих мучений.

Когда мне было шесть, а ему, соответственно, десять, Кариан убил кошку Ивы, через год жесточайшим образом прикончил нескольких охотничьих собак, потом одного из отцовских жеребцов…

Ему было плевать на последствия. Он с улыбкой принимал любые наказания, включая порку, запирание в чулане и недельную голодовку. А когда наказание подходило к концу, Кариан «мстил» — творил что-то ещё более мерзкое и жестокое, скорее всего просто чтобы позлить родителей.

В конце концов отцу это так надоело, что он отослал тринадцатилетнего Кариана в небольшое поместье на окраине королевства до самого его совершеннолетия, когда пришла пора отправляться в главную ветвь на «три года».

До меня доходили слухи, что в том поместье за четыре года сменилось несколько десятков служанок. И не надо было долго думать о том, в чем были причины подобной текучки кадров.

От Кариана доставалось всем, включая Иву и Этана. Не физически, разумеется. Он действовал тоньше, подставляя, манипулируя, стравливая братьев и сестер, а потом, когда все вскрывалось довольно смеялся, даже когда его избивали в отместку.

Меня он трогал не так часто, как остальных. Видимо, даже в детском возрасте каким-то психопатическим шестым чувством уже понимал, что мной манипулировать будет куда сложнее, чем остальными, а наслаждения от этого он получит много меньше.

Но, глядя на него сейчас, все с той же тростью, сгорбленного, как горгулья, рыскающего по сторонам взглядом пустых безэмоциональных глаз, я, признаться, ловил себя на мысли, что с ним не хочу пересекаться куда больше, чем с кем бы то ни было другим.

По сути, это было все. Хотя среди остальных детей отца было ещё немало так или иначе примечательных личностей, реальную угрозу для меня или моих планов могли представлять только эти пятеро.

И, судя по бросаемым на меня взглядам, можно было ожидать, что кто-то из них ко мне обязательно подойдет, чтобы «поздороваться». Правда, первым, кто это сделал, стал тот, от кого я этого совсем не ожидал.

— Здравствуй, Лейран, как твои дела? — подошедшей женщине было на вид лет пятьдесят, хотя по факту уже давно перевалило за сотню.

— Здравствуйте, госпожа ам Генуби, — вежливо кивнул я. — В порядке. Как вы сами?

Это была моя бабушка по материнской линии — Патрисия ам Генуби, в девичестве Патрисия ур Аскелла. Рожденная в, вероятно, единственном клане королевства, способном сравниться с Регул в вопросе чистой боевой мощи, она была очень талантливым пользователем Потока, находясь чуть ли не на уровне отца и будучи куда сильнее собственного мужа.

Потому, несмотря на то, что они с Зувамом ам Генуби — моим дедом, были ровесниками, он выглядела лет на двадцать его моложе. Правда, своей силой для решения каких-либо вопросов она никогда не пользовалась, была очень тихой, доброй и приветливой со всеми.

К сожалению, видел я её очень редко, последний раз года три назад, так что в достаточной степени насладиться обществом плюс-минус нормальной бабушки у меня не было возможности.

— Тяжело, — вздохнула Патрисия. — Все-таки родителям не престало хоронить детей. До сих пор не могу до конца поверить в то, что это — правда и моей дочки больше нет с нами.

— Да, — кивнул я, чувствуя некоторую неловкость из-за того, что мне на смерть Пайры было в целом плевать. — Смерть — это всегда печально.

— Ты не знаешь, почему она могла бы совершить подобное?

— Откуда? Мы с ней не особо общались.

Патрисия грустно усмехнулась.

— Да, мне известно о ваших… натянутых отношениях. Ну все-таки вы с Арханом единственные её дети, кто ещё остался в особняке. Вот я и подумала, что ты можешь хотя бы что-то знать.

— Прошу прощения, но не могу вам ничем помочь. Спросите Архана, он может что-то знать с куда большей вероятностью, чем я.

— Да, я думала поговорить с ним сразу после разговора с тобой. Но неужели у тебя нет никаких предположений? Пойми, пожалуйста, я просто хочу узнать, из-за кого моя дочь могла совершить подобный ужас.

Я вздохнул. Официальной версией смерти Пайры был суицид, что, разумеется, создало немало вопросов, в первую очередь у её родителей, привыкших к мысли, что в семье иф Регул их дочь была если не прямо счастлива, то как минимум на своём месте.

И Патрисия, которая, в отличие от некоторых наверняка была хорошей матерью, должно быть, сейчас пребывала в полнейшей прострации. Однако даже так, рассказывать ей что-либо об истинных событиях той ночи я не собирался.

— К сожалению, нет, — покачал я головой. — Да и даже если бы были, это в любом случае были бы просто домыслы.

— Ох… ладно, я понимаю. Не буду тебя больше донимать. Давай обсудим что-нибудь другое. — Она помолчала пару секунд, видимо пытаясь придумать тему. — А! Ты, я вижу, уже надел кольцо Пайры?

— Ага.

— Хорошо. Носи его, не снимая.

Где-то в животе кольнуло неприятное чувство.

— Не могу обещать, — покачал я головой. — Оно довольно тяжёлое для меня, это не слишком удобно. Да и в целом не в моём стиле. Так что я собирался просто оставить его в какой-нибудь шкатулке после этого вечера.

— Это была её последняя воля, — с легким налетом строгости произнесла Патрисия. — Неужели ты нарушишь последнюю волю своей матери?

— Она просто завещала мне кольцо, — пожал я плечами. — О том, как его носить, в завещании не было ни слова. Да и какая разница, буду я его носить или нет?

— Может быть этого не было в завещании, но мне-то ты поверишь? — улыбнулась бабушка своей широкой доброжелательной улыбкой, в которой мне вдруг почудился волчий оскал. — Она говорила об этом, когда мы с ней общались. Сказала, что хотела бы таким образом однажды искупить свою вину перед тобой.

В груди снова забулькал гнев. Сука, опять⁈ Да сколько можно⁈

— Хорошо, бабушка, — я постарался изобразить как можно более искреннюю улыбку. — Раз такова была воля моей матери, я с гордостью её исполню.

— Хороший мальчик, — кивнула Патрисия. — Ну, ладно, пойду поговорю с Арханом.

— Да, конечно. Держитесь. Матери должно быть действительно сложно смириться