Среди этой какофонии раздался гулкий, металлический голос пограничников:

— Внимание! Вы нарушили территориальные границы Российской империи. Немедленно прекратите преследование и отступите в нейтральные воды! Вас сопроводит имперская авиация… Повторяем, немедленно покиньте территорию!

Я увидел, как у противника наконец-то дрогнули нервы. Несколько человек бросились к бортам, явно намереваясь дать отмашку на разворот. Кто-то суетливо перебирал патроны, но никто не решился сделать выстрел. Имперские истребители зависли над ледяной пустыней, кружа в угрожающей близости, и снова имитировали заход на атаку.

— Неужели они…

Всё. Враг не выдержал. Первая аэролодка развернулась. Затем вторая. Вскоре, один за другим, аэросани, урча двигателями, пошли в обратном направлении, отступая к шведскому берегу.

Истребители ещё несколько минут кружили над ними, контролируя отход. Только когда последний вражеский катер скрылся за линией горизонта, машины взяли курс на материк, оставляя за собой лишь гул, который ещё долго эхом разносился по водной глади.

Я медленно выдохнул.

— Вот это я понимаю, эффектное появление, — пробормотал Эрик, всё ещё сжимая поручень и таращась в небо.

— Пугать умеют, — кивнул Безбородко. — Но в следующий раз я бы предпочёл, чтобы их вызвали немного раньше.

— Согласен, — я усмехнулся. — Но и так сойдёт. Главное — идём дальше. Сразу к Гельсингфорсу, кратчайшим путем.

Хаген, словно в подтверждение моих слов, вновь увеличил скорость. Катер взревел двигателями и помчался прочь, к берегу Финляндии, оставляя позади тающий след пены и снега.

* * *

Гул мотора постепенно стихал, когда аэролодка подходила к берегу. Вскоре в динамике рации раздался резкий щелчок, и внезапно из динамика рации раздался хорошо знакомый мне голос.

— «Буран», это берег. Слышите меня?

— Слышим! — отозвался Эрик.

Пауза.

— А ты еще кто? — рявкнул Черкасов.

Я взял рацию и усмехнулся, услышав знакомый голос:

— Свой это, Евгений Александрович. Рад вас слышать! Как вам финская погодка?

— Николаев! — я услышал вздох облегчения. В голосе Черкасова угадывалась явная улыбка. — Ну и устроили вы цирк с конями… Я уж было подумал, придется за вами самолично в ад спускаться.

— Спасибо, не надо. Мы как-то сами выбрались. Правда, едва не привели этих чертей под Гельсингфорс.

— Ничего, они самолетов боятся, как выяснилось, — отозвался Черкасов. — Осталось совсем немного. Передаю рацию навигатору, он вас сориентирует.

Я передал рацию Эрику, и тот быстро перевел указания для Хагена. Аэролодка взяла курс на старую пристань на окраине Гельсингфорса. Вскоре в тумане показались силуэты невысоких жилых домов-кубиков, старых кранов и брошенных сараев. Видимо, когда-то здесь работали с грузовыми судами.

У пристани нас уже ждали. Несколько внедорожников с тонированными стеклами, два микроавтобуса и конвойные автомобили. У одного из них, закуривая сигарету, стоял высокий импозантный мужчина в длинном темном пальто.

— Да это же целый княжеский кортеж, — хмыкнул Лева. — Нам что, сейчас подушечки под ноги кинут?

— Боюсь, только те, которыми нас и придушат, если что-то пойдет не так, — пробормотал Уваров.

— Да ладно вам, — улыбнулся Лева. — Задание-то мы выполнили. А то, что все пошло не совсем по плану… Так это норма, сами знаете. Главное — Юрьевского доставили в целости и почт в сохранности.

Я усмехнулся.

— Вот и посмотрим, будет ли этого достаточно нашему руководству.

Хаген аккуратно пришвартовал аэролодку, заглушил двигатель. Наступила почти оглушающая тишина после многочасового рева моторов. Я первым перебрался на причал и направился к Черкасову, протягивая руку для приветствия. Но подполковник только ухмыльнулся и с силой сжал меня в объятиях.

— Алексей Иоаннович! — негромко сказал он. — Живой, слава богу! Цел?

— Да что со мной сделается-то? — улыбнулся я и осторожно высвободился из стальной хватки подполковника.

Впрочем, случись со мной беда, полагаю, матушка бы лично переломала ему каждую из двухсот шести костей.

Отступив, я быстро и четко доложил обстановку. В этот момент Лева и Уваров вытащили Юрьевского на причал, а Безбородко помог людям Черкасова перенести пленника. Лева бросил обеспокоенный взгляд на наш ценный груз и повернулся к Черкасову:

— Ему срочно нужно в больницу. Лучше всего сразу же к Заболоцкому. Я подозреваю, что препарат, которым его накачивали с целью обезвредить, содержит аномальную энергию.

Я вытащил из кармана чудом сохранившийся мешок от капельницы и передал Черкасову.

— Накачивали вот этим. Нужен анализ.

Подполковник коротко кивнул и передал улику помощнику. Тот тут же упаковал мешок с остатками препарата в пластиковый пакет.

— Все сделаем, — коротко ответил Черкасов и махнул своим людям. — Здесь задерживаться нет смысла, едем сразу в Петербург. Заодно немного придете в себя по дороге.

Пленника аккуратно перенесли в микроавтобус, в котором виднелись два человека в белых халатах. Двери закрылись, машина тронулась с места, взяв курс на выезд из города. Автомобили сопровождения окружили микроавтобус.

Я повернулся к Черкасову:

— Что насчет нас? И еще… — Я кивнул на Эрика и Хагена. — Эти ребята нам помогли, им нужна защита. Хотя бы временное убежище. В Швеции на них будут вести охоту.

— Всё устроим. Даст Бог, быстро, — заверил Черкасов. — А пока — давайте-ка и вы по машинам. Помощников ваших отвезут куда следует, а нам с вами нужно пообщаться по дороге в столицу.

— Ага, — устало кивнул Лева.

Только сейчас я понял, насколько все вымотаны. Погони, бой, спасение, дорога… Напряжение последних суток навалилось каменной плитой. Я махнул ребятам:

— В машину, все.

Мы забрались в микроавтобус, последним вошел и закрыл дверь Черкасов. Машины плавно тронулись, догоняя кортеж с Юрьевским. Вскоре трасса унесла нас прочь от Гельсингфорса.

Я посмотрел на подполковника:

— Что будет дальше с Юрьевским? Куда его потом?

— Для начала полное медицинское обследование. А содержать его будут в Петропавловской крепости. Личное распоряжение великого князя Фёдора Николаевича.

Аполло присвистнул.

— В Петропавловке? Все настолько плохо?

— Он государственный преступник, который подозревается в организации нескольких покушений на членов императорской семьи, — отрезал я. — Разумеется, все НАСТОЛЬКО серьезно.

Ребята переглянулись.

— Так, значит, слухи были правдивы? Он и правда хотел убить императора? И дело не только в теракте…

— Не императора, — покачал головой Черкасов. — Великого князя. И есть версия, что Юрьевский может быть также причастен к Трагедии на Ладоге.

Несмотря на усталость, мои ребята враз умолкли и вытаращившись на подполковника. С их лиц сошли последние краски.

— Но разве Трагедия