Евдокия посмотрела на торговцев и всем ответила:

— Господа, Великий князь будет доволен, если в нашем княжестве среди торговых гостей появятся негоцианты из вашей страны.

Все понимающе кивнули :  Ганзейский союз* и уния северных стран* старались не пускать иных торговцев на Русь. И русским гостям мешали вести торг в европейских королевствах. Ситуация доходила до абсурда, но отдельные монархи не в силах были осадить торговые союзы и как-то повлиять на цены. Надежда на то, что следующий корабль португальцев не потопят,была слабая, но была. Всё же они опытные мореплаватели и им позарез нужна новая торговая площадка.

Евдокия выдержала многозначительную паузу, чтобы все осознали, что речь идет о политике.

— Князь понимает, что вам будет трудно конкурировать с другими негоциантами, поэтому он постарался облегчить ваше пребывание на нашей земле. Вы первые,кому назначен куратор. Вам понятно это слово?

— Да, ваше сиятельство.

— Так вот, я ваш куратор, и в моих интересах, чтобы заключённый между нами договор в Новгороде был успешно исполнен.

Португальцы изумлённо смотрели на неё, потом один из них как-то по-особому поклонился и все поспешили так же изысканно помахать шляпами над землей.

— Господин Оливьера, выбери того, кто сейчас пойдет со мной искать нам дом. Кстати, сколько у вас телег?

— Мы добрались до Дмитрова на пяти ладьях. Помимо известного вам металла мы привезли инжир, виноград, миндаль…

— Ты хотел сказать «сушеный виноград»? — решил уточнить Ванюшка. — У нас называют его изюм.

Дуня одобрительно посмотрела на брата, убедившись, что он хорошо понимает французский. Стоявший рядом с ним Олежка что-то тихо всё время говорил пестуну, и только сейчас до неё дошло, что он переводил ему, о чём шел разговор.

— Нет, ваше сиятельство, — мужчина улыбнулся, — свежий виноград! Мы положили его в засыпанные опилками ящики. Но его надо срочно продавать.

— Хорошо, что ещё вы привезли? — поторопила его Евдокия.

— Миндаль, соль… — тут Оливьера тяжко вздохнул, поскольку здесь тоже продавали соль на экспорт, — …кермес…

— Что это? — нахмурив брови, вновь спросил Ванюшка.

— Это краска… как кровь, — вежливо начал объяснять мужчина. — Очень яркий и сочный цвет.

Евдокия сочла нужным посоветовать:

— Бояре с удовольствием купят ярко - красную ткань, а вот насчёт красителя не знаю. Для примера покрасьте местное полотно и покажите его на торгу. Что-то ещё?

— Да, ваше сиятельство. Оливковое масло, бананы, оранжевые плоды, сахар, рис и пробка.

— Хм, нам нужен дом с большим двором, а ещё лучше с большим сараем, чтобы не поморозить ваш товар. Или уже всё померзло?

— Бог миловал, но опаску имеем.

— Я поняла. Так кто же пойдёт со мною?

— Силва, — Оливьера назвал своего товарища по имени и чуть подтолкнул вперёд. Тот на всякий случай ещё раз поклонился, снимая шляпу и застыл, не зная, что дальше делать.

Евдокия понимала, что мореплавателей-торговцев смущает её возраст, но её титул заставляет их быть вежливыми. Она едва заметным наклоном головы дала знать, что видит и одобряет нового спутника.

— Ждите вестей от Силвы, — напоследок бросила она и поспешила на поиски жилья. Той уверенности, с какой она пообещала всё сделать, Дуня не испытывала.

— Надо у княжьего ключника спросить, где находится подходящий нам двор, — предложил Юрята, спросивший у пестуна, о чём боярышня вела речь с иноземцами.

— Спросим, — согласилась Евдокия, — но сначала я попробую разузнать у людей попроще.

— Почему? Он не осмелится тебе отказать! — слегка обижено спросил Юрята.

— Вот сразу видно, что в твоём доме нет ключника или ключницы, — усмехнулся Ванюшка.

Евдокия осуждающе посмотрела на брата, но он заметил, как после его слов Юрята вспыхнул и неприязненно скривил губы.

— Мать сама справляется с челядью, — бросил он и вскочил на коня.

Дуня, не торопясь села в сани и посмотрела,успевает ли Силва найти себе коня. Ему уже подводили небольшого крепыша.

— Ванюш, ты приглядывай за этим торговцем, чтобы он не заплутал, и никто к нему не пристал.

— А ты куда?

— Мы сейчас возвращаемся на княжий двор. Я поспрашиваю у женщин про свободный дом с подходящим нам подворьем. Всё же город небольшой, и все про всех знают. А ты при случае познакомься с ключником и заинтересуй его, чтобы он за нашим котом приглядывал. О других наших делах не болтай.

— Дунь, мы в Москву поедем, а Пушка тут оставим? Ты же говорила, что не бросишь его.

— Съезжу в Москву и вернусь. Ты можешь тут остаться. Не хочешь погостить у князя? Он вроде бы неплохой.

— А ты одна в Москву?

— Со мной Юрята, Гришка и княжьи воины.

— А обратно ты поедешь только с Гришкой. Неизвестно, вернется ли с тобой Гусев, а княжьи вои точно в Москве останутся. Им-то чего сюда по-новой возвращаться?

— Если Юряту оставят в Москве, то дед даст мне своих воев, чтобы проводили до Дмитрова. А я одним днём поеду, так что не задержу их.

Ванюшка обиженно нахохлился, поняв, что с ним поездка продлится два дня. Дядьке на коне тяжко целый день скакать, а в санях подолгу сидеть он стесняется.

Во дворе Евдокию дожидался Гаврила. Дуня приветливо улыбнулась ему, отмечая, что парень выглядит усталым.

— Завтра я поеду дальше… на службу, — сообщил он ей.

— До весны там будешь?

— Воевода обещал весной отпустить, — подтвердил Гаврила.

— Не прижимает он тебя? — ничего не зная о пограничной службе, спросила, что первое пришло на ум.

— Нет, Зацепа честный и основательный воевода. Я сам согласился остаться на зиму, потому что у него не хватает людей. Ты ж видела, что литвины во главе с паном смогли найти тропку и пробраться вглубь наших земель.

— Князь будет зол, что такое случилось, — вздохнула она.

— Поэтому я спешу, чтобы сказать воеводе, что участвовал в погоне за теми татями.

— Это ты верно мыслишь. Я отписала деду, как всё было, да и старший отряда Кузьмич без утайки обо всём напишет, чтобы наши показания сходились и можно было дружно ответить на враньё Лыко-Оболенских. Иван Владимирович уж слишком изворотлив и жаден, чтобы не соврать и не попытаться задарма вернуть своё добро.

Дуня хотела попрощаться, но Гаврила поспешил спросить: