не спал, а с утра от небосвода глаз не отводит. И этот ожог… тёмное дело, — хмуря брови, покачал головой Ванюшка. — Надо бы расследовать, но, если ты замешана… — боярич почесал шею и с подозрением посмотрел на небо, потом на сестру и вновь почесал шею. — Чую, что-то вчера произошло, — выдал он и сощурил глаза, когда Дуня демонстративно фыркнула.

Он давно уже заметил, что она столь возмущенно-показательно фыркает тогда, когда случайно где-то ляпнет что-то важное. Что-нибудь такое, у чего обязательно будут последствия. И кажется, Гавриле не повезло, потому что она ляпнула при нём.

Историческая справка:

Юрий Васильевич Рюрикович: 22 ноября 1441–12 сентября 1473(умер в 32года)

В летописи сказано: скончался. Был холост, бездетен. Напомню, что хана Ахмата он отражал летом 1472г и был здоров. ( Дуня приехала к нему зимой 1472г)

Глава 15.

Не успев толком обустроиться в выделенной для проживания светёлке, Евдокия начала расспросы об иноземцах. Оказалось, что португальцы прибыли в город одновременно с ней. Нанятые ими лодьи торопились разгрузиться в Дмитрове и вернуться домой до того, как лёд полностью скует реки. Живущие здесь иноземцы встретили португальцев настороженно и с неохотой впустили в гостиный двор. Боярышня сразу же отправилась туда.

— Здравия вам, господа негоцианты, — нейтрально поприветствовала Евдокия португальцев на латыни, не увидев того, с кем в Новгороде заключала договор Кошкина.

Ванюшка с поистине боярской важностью стоял подле неё, оглядывая двор придирчивым взглядом. За его плечом держался Олежка, стараясь соответствовать ситуации, но нет-нет, да таращился на незнакомую одёжу или морщил нос, уловив резкий запах. Ароматы в гостином дворе гуляли разные, и всё больше неприятные. Особенно досаждал запах испорченной рыбы.

Юрята Гусев тоже приосанился и поглаживая рукоять оружия, демонстрировал, что не доверяет тем, кто не знает его языка.

Пятеро мужчин среднего возраста поклонились Евдокии с Ванюшкой, и один из них с трудом начал приветственную речь на латыни. Дуня подняла руку вверх, останавливая его и предлагая найти для общения другой язык.

— Ваше сиятельство, — мужчина вновь поклонился Евдокии, перейдя на французский и приравняв её титул к графскому. Она поощрительно улыбнулась. Иноземец польстил, но не так уж чтобы очень, если учесть положение деда. Из условных баронских штанишек Еремей Профыч вырос, а графские ещё великоваты, но Дуняша никогда не было мелочной. Графиня так графиня!

— Мы счастливы видеть вас! — взволнованно говорил мужчина, обрадованный встречей.

— Очень хорошо, что вы прибыли к нам без потерь, — вежливо ответила она, но видя, что все излишне возбуждены уточнила: — Или что-то случилось?

— Ваше сиятельство, наш путь был долог, но благополучен.

— Тогда что вас беспокоит?

— Мы имеем опасения ночевать здесь… — мужчина обвёл рукой гостиный двор. — Ганзейские слуги уже несколько раз пытались посмотреть, что мы привезли, — торопливо объяснил он и добавил: — мы не оставляем… хкм… — слово «золото» он не произнёс, но Евдокии этого не потребовалось, чтобы понять, — …без присмотра, но нас мало.

— Господин Оливьера, — боярышня задумалась, что предложить португальцам.

Княжья охрана задержалась, отчасти с её согласия, а золото уже здесь, и на него разевают роток. Недооценила Дуня иноземное купечество, опасаясь больше родных татей, чем их. Ей казалось, что Дмитров тихий и уютный городок, а самое злое преступление в нём — это соседская свара. Не сообразила, что удобное расположение сделало город северным портом Москвы, а значит, тут приезжих чуть ли не больше местных. Через Дмитров продают соль с пушниной, а в последнее время северяне стали привозить сюда ловчих птиц, чтобы обменять их на хлеб.

— Господин Оливьера, я правильно понимаю, что зиму вы намерены провести на нашей земле?

— Да, ваше сиятельство. Мы хотим разведать дорогу для торга в Москву, Новгород и другие города, если успеем.

— Успеете, — кивнула она, — тогда сделаем так. Я сегодня же найду вам новый двор и поселюсь вместе с вами.

Юрята нервничал, не понимая чужой речи. Ему не нравилось, что боярышня ведет столь длительную беседу с чужаками. Не нравилось, что самому приходится стоять и молчать. И особенно раздражало, что он не понимал, как вести себя с Дорониной.

Отец с братами считал, что ему не составит труда окрутить юную боярышню, и Юрята был согласен с ними. Ему достаточно было не отводить взгляда от девок, чтобы те сомлели.

Дядька же наособицу посоветовал ему не шутить с Евдокией, а подружиться с нею. Юрята из уважения к дяде не показал недоумения, вызванного глупым советом.

Но спустя время, когда отец с братами уже размечтались, как породнившись с Дорониными, их будет продвигать по службе боярин Еремей Профыч, Юрята задумался, почему дядя Иван кривится, слушая их речи. А ведь он единственный из всей родни получил чин боярина,и князь его ценит, слушает советы. Казалось бы… ан нет, не берёт он в свои поездки родню, не даёт им должностей.

Отец редкую помощь брата называет подачками, и ониразругались бы вдрызг, если бы дядя Иван не выбил для Юряты службу сопровождающего Дорониной. Гусевы сначала подумали, что он подшутил над ними, но собрали слухи и узнали, что за Евдокией Вячеславной дадут приличное приданое.

Юрята был не против жениться. У его ровесников сыновья уже на коня садились и сабелькой махали. Вот только оказалось, что Евдокия абсолютно не нуждалась в нём, а он не понимал её дел.

И ещё в голове засела мысль, что к дяде Ивану прислушивается сам князь, и дядя советовал подружиться с боярышней. Юрята уже понял, что отец витает в облаках и отстал от жизни, но каким образом можно дружить с девицей — не мог себе представить. Да и как подружиться, если она всё сама решает и исполняет. Все её слушаются, а на него косятся.

Евдокия же продолжала говорить с португальцами:

— Мои люди помогут сторожить наше жилище.

Внимательно слушавший её Ванюшка вздохнул, но одобрительно кивнул, подтверждая слова сестры, как старший родственник со стороны мужчин в данный момент. Дуняша ему улыбнулась и продолжила:

— Как только сюда прибудут княжьи люди, то сразу же выдвинемся к Москве. Основная часть товара дожидается вас там, а дальше решим на месте.

— Ваше сиятельство, — смутился Оливьера, настороженно поглядывая на сопровождающих юной девы.

— Говорите прямо. Мы с тобой общаемся на неродном для нас обоих языке, и могут возникнуть недоразумения, которые лучше решить сразу.

— Ваше сиятельство,