— У меня две новости: хорошая и плохая, — пробурчал он.

— Хорошая?

— Я нашел по крайней мере штук двадцать эхо Резонансов.

— Плохая?

— Они все витают наверху, у потолка. Среди скелетов свода.

Она, в свою очередь, тоже услышала звон недостижимых Резонансов, и ее рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Они для нас бесполезны, — проговорила она, сдерживая ярость.

— Лучше и не скажешь… Но есть и другое. Звук, которого я не знаю. Там, наверху.

— Он враждебен?

— Весьма возможно.

— В любом случае это конец, — сказала она.

Впервые она принимала в расчет возможность поражения, признавала то, что судьба Миропотока скоро, вполне возможно, будет пресечена алебардами властителей. Сомнение разъедало крепостную стену ее убеждений. Раньше она верила в священный отпечаток Волны, в силу, которая оживляла ее тело и которая должна была восторжествовать над всеми ловушками, возникшими между ней и королем. Теперь, во мраке, она различила пронзительный призрак поражения.

Крик ярости вырвался из ее горла и взорвался, словно последний вызов, на ее тонких губах. Крик прокатился под сводом и заставил ряды властителей пошевелиться. Они теряли терпение. Король Харонии также должен был почувствовать лихорадочное состояние закованных в доспехи воинов.

— Убейте ее, властители.

Этот приказ пронзил слух Матери Волн. Она подобралась и плавными шагами начала мерить углы центральной плиты Алебастрового Зала.

Харонцы приблизились к границе шахматной доски, сформировав четыре симметричные стены. Они оставили факелы на полу и обеими руками схватили алебарды.

— Холера, они почти что меня испугали… — признал Разящий Дух.

Властители замерли на мгновение, затем трое из них вышли из строя. Они приблизились к Матери Волн, так что теперь их разделяло десять локтей, и подождали, пока их товарищи переместятся так, чтобы ряды вновь сомкнулись, создав квадратную арену: Стоя плечом к плечу, харонцы не торопились, давая возможность первой тройке проявить себя перед королем.

Несмотря на все снадобья чародеев целителей, позволявшие властителям облачиться в доспехи, они двигались очень медленно и их передвижения было несложно предвидеть. Мать Волн слышала вибрации их скелетов под разлагающейся кожей и могла легко парировать нападения.

Однако все началось внезапно. Трое властителей, замкнувших вокруг нее треугольник, ринулись на нее. Их тяжелое продвижение дало ей необходимое время, чтобы повернуться к тому, которого она, судя по звуку, сочла наиболее быстрым. Харонец атаковал с невероятной силой. Она отклонилась назад, чтобы избежать удара. Инерция движения алебарды, продолжавшей двигаться по той же самой траектории, вынудила властителя обнажить бок. Ориентируясь на звук трения шнурков, соединявших стыки доспехов, Мать Волн нашла уязвимое место и вонзила меч в живот нежити. Враг издал крик, слегка приглушенный забралом, и рухнул на колени. Она захотела вытащить меч, чтобы встретить неминуемое нападение двух его собратьев, но тот застрял в доспехах раненого харонца. Она колебалась одно мгновение — попробовать рвануть меч или оставить его в теле врага и попытаться уклониться?

Естественная плавность тела управляла ее рефлексами. В тот самый момент, когда две алебарды были готовы обрушиться на нее, она оперлась свободной рукой об пол и выполнила по оси меча совершенное колесо. Подобное движение для любого человека окончилось бы переломом запястья, но Мать Волн обладала необыкновенной гибкостью суставов. Она с легкостью приземлилась слева от своего противника и услышала, как алебарды обрушились на то место, где она находилась мгновением раньше.

Оба властителя одновременно издали яростный крик, когда Мать Волн вдруг исчезла у них из-под носа. Было слишком поздно пытаться замедлить движение алебард. Их товарищ испустил ужасный крик, когда лезвия со всей силы обрушились на его череп. Шлем от удара разлетелся, и голова харонца оказалась раздробленной на мелкие кусочки.

Меч Сапфира при этом высвободился. С хищной радостью Мать Волн воспользовалась растерянностью врагов, чтобы, в свою очередь, напасть. Она скользящим движением встала позади них, пока они доставали алебарды.

В рядах властителей поднялся гневный шепот. Вес доспехов замедлил движения харонцев, и они даже не успели развернуться, как меч Сапфира заскрежетал по металлу и отрубил обе головы, оросив все вокруг струей черной крови. Оба шлема отлетели в угол зала. Тела харонцев покачнулись и с шумом обрушились на пол. Тяжелое молчание повисло над Алебастровым Залом:

— Я могу поделиться впечатлением? — выдохнул Разящий Дух.

— Давай.

— Мне кажется, что вот теперь ты их здорово разозлила…

Нерный смешок его хозяйки был заглушён поступью харонцев. Десять воинов вышли из строя и направились к ней.

— Феникс?

Она ничего не скрывала от сына. Мучаясь от собственной беспомощности, Януэль слабо проговорил:

— Он ускользает от меня, мать. Не жди от него ничего.

— Он от тебя ускользает?

— Да. Кто-то пытается связаться с ним.

— Кто?

— Не знаю.

Она прервала контакт. Десять властителей перешли в атаку.

Последовавшая схватка потрясла фундамент зала. Со времен войн Истоков под сводами королевской крепости не было подобного сражения. На старинные плиты текла черная кровь харонцев. Затем, по мере того как атаки продолжались, к ней присоединилась и более светлая кровь. Мать Волн теряла преимущество. Ее рука слабела, она уклонялась все менее удачно. Алебарды прочертили на ее теле глубокие раны, и ее выпады были направлены лишь на то, чтобы выиграть время и замедлить наступление конца.

Удар, нанесенный плашмя, лишил ее равновесия. Удар пришелся на затылок, и она полетела вперед, упала и попыталась подняться, но тут стальная перчатка схватила ее за шею и грубо приподняла над землей.

— Красавищ, — прошептал Разящий Дух, — честь служить тебе облегчит мою смерть.

Рука властелина все сильнее сжимала ее горло. Она поблагодарила меч Сапфира и подумала о Миропотоке, которому предстоит умереть вместе с ней.

Хадик вскоре вернулся в сопровождении мужчины с маленькими проницательными глазами. Мэл мгновенно проснулся и приподнялся.

— Он займется вашим другом, — успокоил его алхимик, представляя ему незнакомца. — Вы следуйте за мной.

Вместе они пробежали по улочкам Эль-Задина, где горожане все еще оплакивали своих близких и ужасались разрушениям. Они поднялись по ступенькам, ведущим в покосившийся дом с беленными известью стенами, с террасой и внутренним садом. Хадик вошел туда без разрешения, Мэл последовал за ним, и они проникли в большой зал, почти все стены которого были покрыты картами неба и земли, а также странными диаграммами. Другая часть комнаты была занята внушительной библиотекой. Потолком служил купол из кованого железа, под которым был возведен стеклянный свод с медными окнами.