Лорд Чарльз посмотрел на него, затем рассмеялся и убрал голову.

Лейчестер прошелся по коридору и вернулся обратно; он чувствовал себя очень беспокойно и не хотел ложиться спать; голос Стеллы звенел у него в ушах, губы Стеллы все еще прижимались к его губам с этой последней мягкой лаской. Он не мог вынести смеха и резких голосов бильярдной; это было бы профанацией! Внезапно повернувшись, он легко поднялся по лестнице и вошел в свою комнату.

Бросившись в кресло, он закинул руки за голову и закрыл глаза, чтобы вызвать в памяти образ девушки, которая покоилась у него на груди, чьи сладкие, чистые губы прошептали: "Я люблю тебя!"

– Моя дорогая! – прошептал он, – моя дорогая любовь! Я никогда не знал этого до сих пор. И я увижу тебя завтра и услышу, как ты снова прошепчешь: "Я люблю тебя!" И она любит МЕНЯ, не виконта и наследника Уиндварда, а меня, Лейчестера! Лейчестер – это было трудное, уродливое имя, пока она его не произнесла, – теперь оно звучало как музыка. Стелла, моя звезда, мой ангел!

Внезапно его размышления были прерваны стуком в дверь. Вздрогнув, он вернулся к реальности и встал, но прежде чем он успел дойти до двери, она открылась, и вошла графиня.

– Не в постели? – спросила она с улыбкой.

– Я только что поднялся, – ответил он.

Графиня снова улыбнулась.

– Ты уже почти полчаса на ногах.

Он был почти виноват в том, что покраснел.

– Да! – сказал он. – Я, должно быть, задумался.

И он засмеялся, придвигая стул вперед. Он подождал, пока она сядет, прежде чем снова занять свое место; никогда, ни словом, ни делом, он не позволял себе быть небрежным в учтивости по отношению к ней, а затем он посмотрел на нее с улыбкой.

– Вы пришли поболтать, миледи? – сказал он, называя ее по титулу в шутливо-серьезной манере, в которой он привык обращаться к ней, когда они оставались наедине.

– Да, я пришла поболтать, Лейчестер, – тихо сказала она.

– Это означает ругань? – спросил он, приподняв брови, но все еще улыбаясь. – Твой тон подозрителен, мама. Что ж, я в твоей власти.

– Мне не за что тебя ругать, – сказала графиня, откидываясь на спинку удобного кресла – все кресла были удобными в этих его комнатах. – Ты чувствуешь, что заслуживаешь этого?

Лорд Лейчестер молчал. Если бы он ответил, то, возможно, был бы вынужден признать, что, возможно, был какой-то повод для жалоб в связи с его поведением в тот вечер; молчание было самым безопасным.

– Нет, я пришла не для того, чтобы ругать тебя, Лейчестер. Я не думаю, что когда-либо делала это, – тихо сказала графиня.

– Нет, вы были лучшей из матерей, миледи, – ответил он. – Я никогда в жизни не видел тебя в плохом настроении; возможно, именно поэтому ты выглядишь такой молодой. Знаешь, ты действительно выглядишь до нелепости молодо, – добавил он, глядя на нее с нежным восхищением.

Когда графиня, казалось, погрузилась в свои мысли, Лейчестер добавил:

– Деверо говорит, что большинство английских жен и матерей выглядят так по-девичьи, что он считает, что, должно быть, их принято брать в жены, когда они еще дети.

Графиня улыбнулась.

– Лорд Деверо – мастер изящных фраз, Лейчестер. Да, я вышла замуж очень молодой.

Затем она оглядела комнату: странное нежелание приступать к выполнению задачи, которую она перед собой поставила, овладело ею.

– Ты очень красиво обставил свои комнаты, Лейчестер.

Он откинулся назад, наблюдая за ней с улыбкой.

– Ты пришла не для того, чтобы говорить о моих комнатах, мама.

Затем она выпрямилась для своей миссии.

– Нет, Лейчестер, я пришла поговорить о тебе.

– Довольно неинтересная тема. Тем не менее, продолжай.

– Ты можешь сильно осложнить мне жизнь, – сказала графиня с легким вздохом.

Он улыбнулся.

– Значит, ты пришла ругаться?

– Нет, только посоветовать.

– Это, как правило, одно и то же под другим именем.

– Я не часто это делаю, – тихо сказала графиня.

– Прости меня, – сказал он, наклоняясь вперед и целуя ее. – А теперь, мама, стреляй. Что это? Не деньги же на скачки, ты же не хочешь, чтобы я отказался от лошадей?

Графиня улыбнулась почти презрительно.

– Почему я должна, Лейчестер; они стоят больших денег, но если они забавляют тебя, то … – и она слегка пожала плечами.

– Они действительно стоят больших денег, – сказал он со смехом, – но я не думаю, что они меня очень забавляют. Я не думаю, что меня что-то сильно забавляет.

Затем графиня посмотрела на него.

– Когда мужчина так говорит, Лейчестер, это обычно означает, что ему пора жениться!

Он наполовину ожидал того, что должно было произойти, и был серьезен, но тем не менее он повернулся к ней с улыбкой.

– Не слишком ли это отчаянное средство, миледи? – сказал он. – Я могу отказаться от своих лошадей, если они перестанут меня забавлять и слишком наскучат мне; я могу отказаться от большинства других так называемых развлечений, но брак, предположим, что он потерпит неудачу? Это было бы довольно серьезно.

– Почему он должен потерпеть неудачу?

– Иногда бывает, – серьезно возразил он.

– Не тогда, когда в это входит любовь, – мягко ответила она.

Он молчал, опустив глаза в землю, из которой, казалось, поднималась стройная девичья фигура с лицом и глазами Стеллы.

– Нет большего счастья, чем то, которое дает брак, когда человек женат на человеке, которого он любит. Как ты думаешь, Лейчестер, твой отец был несчастлив?

Он повернулся к ней с улыбкой.

– Каждому мужчине … Немногим мужчинам сопутствует удача, миледи. Ты найдешь мне другую леди Этель?

Она покраснела. Это был прямой вопрос, и ей очень хотелось ответить на него, но она не осмеливалась, не сейчас.

– Мир полон любящих, любящих женщин, – сказала она.

Он кивнул. Он подумал, что знает, по крайней мере, одну из них, и его взгляд снова вернулся к тому мысленному видению Стеллы.

– Лейчестер, я хочу, чтобы ты женился и устроился, – пробормотала она после паузы. – Пришло время, это вполне уместно, ты должен. Я пока отложу вопрос о твоем собственном счастье в сторону; на карту поставлены другие вещи.

– Ты бы не хотела, чтобы я был последним графом Уиндвардом, мама? Титул умер бы вместе со мной, не так ли?

– Да, – сказала она. – Так не должно быть, Лейчестер.

Он покачал головой со спокойной улыбкой.

– Нет, так не должно быть, – подумал он.

– Я удивляюсь, – продолжала она, – что это не произошло раньше и без моего ведома. Я не думаю, что ты очень жестокосердный, впечатлительный, Лейчестер. Мы с тобой встречали красивых женщин, а также добрых и