гренки. Боннита бегала от одного к другому, не зная, к кому попроситься на ручки.

– Мы поехали, – сказала Матвей. – У вас, как я смотрю, все в порядке.

– Да. Мы решили перекусить, – ответил ей муж. – Чем-то простым, вкусным и вредным.

– На связи.

Аслан кивнул, и подруги покинули квартиру.

– Как бы не влюбилась Катюша в твоего супермена, – выразила свое беспокойство Ленка.

– Он не в ее вкусе. Слишком молод.

– В отцы годится.

– Но не в дедушки. Ее типаж Роберт Дауни-младший.

Они вышли из подъезда, проследовали к машине Матвея.

– Что будем делать? – спросила Ленка.

– Думать.

– Ты на самом деле звонила в полицию? Или просто успокаивала девочку?

– Звонила тем, кто имеет прямой выход на людей, которые в органах что-то решают. Сейчас осматривают камеры, что в радиусе километра от дома. Магазин в четырехстах метрах. Далеко от него Алка не ушла бы. Если она вступила с кем-то в контакт, это зафиксировано.

– Думаешь, ее похитили?

– Уверена.

– Но кто?

– Даже предположить не могу! Когда обнаружила отсутствие останков, уже напряглась. Стала выяснять, кто обитал в доме в последние годы. По поселку лично ходила, вопросы задавала. Меня все уверяли в том, что дом заброшен давным-давно. Хозяин ни разу не появлялся. Им стал двоюродный брат Ядвиги. Квартиру московскую она не приватизировала, и та государству отошла. А дом был ею куплен. Ближайшим родственником оказался двоюродный брат из Мурманска. Я с ним созванивалась, когда покупала участок. Говорил, думал на старости переехать в Подмосковье или внукам такую возможность предоставить. Но никто не захотел уезжать. Дом с землей выставили на продажу, и я была одной из первых желающих его купить. Паре человек показали объект, те хотели снизить цену. А я не торговалась.

– Кузен вне подозрений?

– Сто процентов. Это старик-подводник, который с Ядвигой за всю жизнь только пару раз виделся. Когда в Москву приезжал, привозил ей гостинцы: краба, балык, сушеную рыбку.

– Когда ты осматривала участок, олимпийский мишка на ТОМ МЕСТЕ уже был?

– Нет.

– Риелтор и доверенное лицо кузена рассматриваются?..

– Обе замотанные тетки в годах. Они тяжелее ручки ничего в руках не держали. Но их пробивают. Я стольких людей подключила, что не знаю, как выберусь. Тот же Аслан! Я не могу ему рассказать всего…

– Как я Прудникову. Хоть мы им и доверяем, своим мужьям, бывшему и фиктивному? Они же наши лучшие друзья.

– Я боюсь открывать ящик Пандоры. Как бы не слететь с катушек!

– Ладно, это пока не первостепенно. – Ленка потерла глаза. Спать хотелось невероятно. И она предложила заехать в кофейню. Рената не возражала. – Откуда человек, что с нами играет… Не знаю, как назвать его еще! Злодей? Псих? Посланник ада? Где он взял нашу общую фотографию? Мы сожгли все экземпляры на глазах друг у друга.

– Значит, осталась пленка.

– На чей фотик мы запечатлевались?

– Такая роскошь была только у Богемы.

– Да, но у нее какой-то крутой «Никон» имелся. И мы фоткались на него, но пленку так и не проявили. Сгорел аппарат вместе с ней в тот первый вечер нового года. Мы оставили три кадра из тридцати шести на праздник.

– Точно. Тогда чья была та мыльница?

– Его Тюля притащила. Вроде взяла у кого-то. Она же нам и фотографии подарила.

– И это было в тот первый день нового года! Как я могла забыть?

Они подъехали к кофейне. Матвей в окне заказала два эспрессо.

– За что нам уцепиться, Пила? – спросила она, ожидая заказа.

– Я вообще ничегошеньки не понимаю. Кто-то знает все о нас! Это же фильм ужасов. Балу восстала из могилы и мстит нам? Но это же нереально. А как найти объяснение происходящему?

Ответа не было. Даже в обсмеянном ими ужастике «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» события начали развиваться через год, а не через пятнадцать (без нескольких месяцев) лет. Быльем поросла та страшная история. Как и участок земли, куда были зарыты останки сумасшедшей бабы, похитившей их.

– А что с дачей Богемы? – Ленка весь день ощущала боль в кистях. Дурные воспоминания ее разбередили. – Я не спросила, продала ли она ее.

– Не она – отец. За копейки. Не дачу – землю. На месте их дома сейчас добротный особняк за высоким забором. Туда я, кстати, не заглядывала. Когда поселок обходила, хозяева в отъезде были. На Мальдивах, что ли?

Зазвонил телефон Матвея.

– Мара, – сообщила она подруге, глянув на экран. И спросила у Одессы: – Как дела?

– Нормально. Нео спит. А я нет. Есть новости?

– Пока никаких. Ждем записей с камер.

– У меня есть приятель, Ваня. Он снимает офис по соседству с моим помещением. Компьютерщик. Может, ему какое-то задание дать? Он не откажет.

– Я подключила всех, кого могла…

Но Ленка ее перебила:

– Помощь лишней не бывает. Мара, пусть он все узнает о Балу.

– Думаешь, она умеет воскресать и это где-то отображено? – скептически проговорила Одесса, и Матвей кивнула в поддержку.

– Может, у нее были какие-то родственники, близкие друзья. Естественно, такие же чеканутые, как и она. Ядвига лежала в психушке, Балу ее навещала. Вдруг она там познакомилась с кем-то? И этот кто-то был в курсе ее замысла, а сейчас вышел на свободу.

– В психушках так долго не живут.

– Алку похитили, мы должны все варианты рассмотреть!

– Обычно если похищают, требуют выкуп.

– В кино? – вышла из себя Ленка. – В классических фильмах, написанных по отработанному сценарию? Нас похитили не ради выкупа! И даже не потому, что хотели сделать секс-рабынями. Я это еще как-то себе