Он вспомнил, как пару лет назад ребята из отдела по борьбе с экономическими преступлениями неплохо поднялись на бабках, регулярно, каждые два месяца, закрывая заместителя директора одной из местных коммерческих фирм и начиная шить ему какие-то крупные финансовые махинации. Директор, а по совместительству лучший друг арестанта, так же регулярно его выкупал; суммы, естественно, увеличивались от раза к разу, и кончилось тем, что выдоенные досуха фирмачи свернули свой бизнес и тихо, ни с кем не прощаясь, отвалили из Мокшанска в неизвестном направлении. Сарайкин об этом, разумеется, знал и имел с этого мероприятия, как и с любого другого, неплохой процент. Пример частный и далеко не самый яркий, но, став достоянием гласности, даже такая мелочь обойдется подполковнику очень и очень дорого. Какая уж тут война!

Машина миновала застроенный старыми трехэтажными домами микрорайон, проскочила чахлую лесопосадку и повернула направо, оставив в стороне подступающие к самому аэродрому корпуса новостроек. В этой части города Шуня бывал редко, всего раз или два, причем исключительно в темное время суток, и сейчас, поглядывая по сторонам, понял, что ничего не потерял — ни в плане расширения кругозора, ни в смысле получения эстетического удовольствия. Это был район складов — как старых, купеческих, выстроенных на века из несокрушимого, отформованного и обожженного по всем правилам красного кирпича, так и советских, вкривь и вкось слепленных из силикатных блоков и побитого ржавчиной гофрированного железа. Жилых домов здесь практически не было, а те, что изредка встречались справа и слева от дороги, выглядели заброшенными. Потом справа потянулся кажущийся бесконечным высокий, в два человеческих роста, забор из бетонных плит, опутанный поверху ржавой колючей проволокой, и вскоре впереди распахнулась небольшая площадь — вернее сказать, разворотная площадка перед воротами транспортной проходной «Точмаша».

Шиша лихо затормозил у самых ворот и требовательно посигналил. Дверь пристроенной к воротам сторожки распахнулась, и на крылечко вышел один из столичных варягов во всей своей незабываемой красе — в напяленном поверх черного комбинезона легком бронежилете, в высоких солдатских башмаках откровенно импортной выделки, с тупорылым автоматом под мышкой и в трикотажной маске с круглыми прорезями для глаз и рта. Вглядевшись в залепленный присохшей мошкарой номер на переднем бампере «девятки», он призывно махнул рукой: сюда давайте!

— Пешком, что ли, чапать? — недовольно проворчал Шиша.

— А что, с тебя корона упадет? — поддел его Удав.

Шугаев молча полез из машины, подавая подчиненным пример. Говорить не хотелось, настроение было не ахти, и он знал, почему: ему не нравилась эта поездка, не нравилось, как по-хозяйски распоряжается, указывая, что им делать и куда идти, прячущий лицо под черной спецназовской маской рейдер. Ему вовсе не улыбалась более чем реальная перспектива опять куда-то ехать и что-то делать по указке этих пришлых людей — именно потому, что это были чужаки. А чужакам наплевать, что будет с городом и людьми, которые за этим городом присматривают, после их отъезда. Они отвалят, а ты тут разгребай то, чего они наворотили твоими же руками…

— Машину отгоните! — крикнул с крылечка проходной рейдер. — Вон туда, в сторонку!

— Он еще и говорящий, — цитируя древний анекдот, пробормотал Удав.

— Отгони, хрен с ним, — сквозь зубы продублировал полученный приказ Шугаев, и Шиша, недовольно ворча, вернулся за руль.

«Девятка» завелась и, сердито подвывая двигателем, задним ходом вползла в узкий, заросший травой проезд между двумя вросшими в землю по самые окна кирпичными лабазами на противоположной стороне площади. Шиша запер центральный замок и, подбрасывая на ладони брелок с ключами, присоединился к поджидавшим его коллегам.

Рейдер проводил их через вертушку проходной и во дворе сдал с рук на руки другому, такому же, как сам, двухметровому шкафу в маске и с автоматом.

— Вам в механический, — сообщил шкаф.

— Типа, мы в курсе, где тут механический, — гордо признался в своей неосведомленности Шиша.

— За мной идите, — коротко распорядился рейдер и, не оборачиваясь, зашагал куда-то вглубь заводской территории.

Походка у него была легкая и, несмотря на грубую обувь, практически бесшумная. Шуня нехотя двинулся за ним, на ходу от нечего делать разглядывая экипировку своего провожатого. Экипировка была внушительная: автомат, пистолет в открытой матерчатой кобуре — не «Макаров» и даже не «Стечкин», а какой-то новый, с фасонисто изогнутой рукояткой, внушительная толщина которой прозрачно намекала на двухрядный, самое меньшее на шестнадцать «маслят», магазин, — спецназовский нож с вороненым лезвием, резиновая дубинка, наручники, электрошокер, газовый баллончик и даже парочка гранат — правда, всего лишь шумовых. «Да, — подумал, созерцая все это великолепие, прошедший кое-какую специальную подготовку экс-лейтенант Шугаев, — с такими, пожалуй, повоюешь. Это надо спецназ вызывать, а он в федеральном подчинении. Вот тебе и сор из избы — взопреешь, выгребавши…»

По сравнению с крупным металлургическим или машиностроительным предприятием заводишко был карликовый — без лупы, поди, и не разглядишь, — но на поверку он оказался не таким уж и маленьким: пешкодралить до механического цеха пришлось добрых пять минут, и все по солнцепеку. Откуда-то слева, приглушенное расстоянием и стенами заводских корпусов, доносилось тяжкое уханье кувалды, которому вторили лязгающие удары лома; справа тарахтел невидимый дизельный компрессор и, заглушая эти звуки, короткими очередями постреливал отбойный молоток.

— Они что, решили тут все на кирпичи разобрать? — изумился неугомонный Шиша и, не получив ответа от коллег, привязался к рейдеру: — Слышь, военный, у вас в Москве что, со стройматериалами проблемы? Вы чьих, вообще, будете-то?

Как и ожидал Шуня, рейдер пропустил эти вопросы мимо ушей. Приблизившись к высоким железным воротам цеха, он распахнул прорезанную в них дверцу и сделал приглашающий жест рукой.

— Сюда, — сказал он. — Вас ожидают.

Шугаев все время ждал, что их обыщут и отберут оружие, но этого так и не произошло. Отсюда, по идее, следовало, что их здесь воспринимают как союзников, которым можно доверять и которых не следует опасаться. «Ладно, — подумал он, — поживем — увидим».

И, по привычке оглядевшись напоследок, первым переступил высокий порог.

Войдя, они очутились в широком, вымощенном рубчатыми чугунными плитами проходе между длинными рядами станков — токарных, фрезерных, сверлильных, револьверных и прочих, предназначенных для механической обработки металла. Шугаев мимоходом удивился: он не подозревал, что на заводе, выпускающем всякую электронную требуху, так основательно работают с железом. Конечный продукт этой работы в виде ворохов металлической стружки выпирал из расставленных вдоль прохода железных контейнеров. Тронутая цветами побежалости стружка — то радужная, то красновато-желтая, как бронза, то ярко-синяя — смотрелась завлекательно, хоть ты новогоднюю елку ею украшай. Свисающие с далекого потолка на длинных металлических тросах ртутные лампы не горели, и в просторном помещении царил прохладный сумрак, разжиженный проникающим через заросшие пылью зенитные окна дневным светом. Пахло железом, машинным маслом и еще чем-то незнакомым, но явно имеющим прямое отношение к производственному процессу — надо полагать, охлаждающей эмульсией.