Вчера вечером Элина уехала к сыну. Тимур, оставшись один,долго лежал в постели, словно вспоминая каждую минуту, проведенную вместе сней. Он сам удивлялся своему состоянию. Ведь на самом деле они встречалисьтолько второй раз. И он уже сделал ей предложение, решив навечно соединить ихсудьбы. Или он действительно так влюбился?

Он поднялся, вспомнив, что ничего не ел сегодня. Но естьособенно не хотелось. Он спустился в ресторан, заказал себе два салата и сноваподнялся в номер. Ему было без нее скучно, одиноко. Он даже не заметил, какзаснул. И проснулся от осторожного стука в дверь. Тимур посмотрел на часы. Четвертыйчас утра. Кто это может быть? Неужели она? Она приехала к нему в такое время?Он вскочил с кровати и бросился открывать дверь. На пороге стояла Элина.

— По-моему, мы сходим с ума, — призналасьона, — я даже не знаю, что со мной происходит. Как ты думаешь, такоебывает в нашем возрасте?

Вместо ответа он протянул руку и быстро привлек ее к себе.Если бы его попросили потом описать свои ощущения, он бы честно ответил, чтоэто было все, что угодно, только не обычный секс. Им было хорошо друг с другом.Так ласкаются молодые влюбленные, еще не искушенные в любви. Когда обоим бываетхорошо даже от одного прикосновения, одного взгляда, дыхания существа, котороеты так любишь.

— По-моему, ты торопишься сделать ребенка ужесейчас, — невозмутимо сказала она через час, когда он, тяжело дыша,откинулся на подушку.

— Я тороплюсь быть с тобой как можно больше, —признался он. — Мне кажется, что мы потеряли много лет. Мы могли бывстретиться лет двадцать назад.

— Нет, не могли, — рассудительно ответилаона. — Если бы встретились тогда, то наверняка не понравились друг другу.Я была нервной истеричкой, молодой и, надеюсь, красивой, которая презирала всехмужчин вокруг себя, и особенно таких, как ты. Не забывай, что ты старше менялет на пятнадцать. Любое проявление твоих симпатий я бы расценила как грязныеприставания тридцатипятилетнего старика. В двадцать лет мы все бываеммаксималистами.

И ты наверняка тоже был «хорош». Закомплексованный офицерКГБ, или как вас там тогда называли. Двадцать лет назад?

Кажется, так и называли. Вы были организацией, которую всебоялись и немного презирали. Такой орден верных меченосцев нашегополусумасшедшего государства. Нет, я думаю, что тогда у нас бы ничего не вышло.Это сейчас я научилась ценить сдержанных и воспитанных мужчин. Это сейчас тебеначали нравиться женщины в постбальзаковском возрасте, когда мы многое знаем иумеем и еще хотим каких-то отношений. Нет, Тимур, нам не стоило встречатьсядвадцать лет назад. Нам нужно было встретиться именно сейчас. И мы с тобойвстретились. Я думаю, что все правильно. Это судьба.

— Как твой сын чувствует себя?

— Гораздо лучше. Он молодой, а у них кости срастаютсялучше, чем у нас. Надеюсь, ты не собираешься ломать себе ноги в ближайшиетридцать или сорок лет?

— Я столько не проживу, — сказал он достаточносерьезно. Она поняла, что он не шутит. Повернула к нему голову.

— Давай сразу договоримся, — сказала Элина, —я собираюсь жить еще столько же, сколько прожила. Значит, мне исполнится черезсорок лет с хвостиком примерно восемьдесят с хвостиком. Придется и тебе прожитьэтот срок. Сколько тебе будет? Девяносто шесть. Прекрасный возраст. Поставь егосебе как мечту, к которой нужно стремиться. А если ты еще раз мне скажешь, чтоне доживешь до какого-то срока, я сразу тебя брошу. Зачем мне такой старик?

— Элина, — так же серьезно сказал он, — яменяю место работы. И хотел предупредить тебя об этом.

— Неужели ты уходишь в конкурирующую нефтянуюкомпанию? — всплеснула она руками. — «Безенчук и нимфы», так,кажется, именовались конкуренты?

— Так. — Ему нравилось, что она всегда вспоминаетименно это произведение Ильфа и Петрова. — Но дело не в конкурентах. Меняпопросили вернуться. Вернуться туда, где я был «хорош», — пояснил он,обращаясь к женщине, — и я хочу, чтобы ты об этом знала. Там сложнаяработа, Элина, и человек не всегда принадлежит сам себе. Ты меня понимаешь?

— Вполне. Ты решил самоутвердиться и снова вернуться ксебе в КГБ. Или они уже называются как-то иначе? Можно узнать, зачем тебе этонужно? У тебя маленькая пенсия? Или не хватает на жизнь? Судя по твоей квартиреи по тому, как ты снимаешь номера в «Астории», ты человек явно не бедный. Иначебы я с тобой просто не встречалась. Так в чем дело?

— Это мое осознанное решение, — сказалКараев, — я хочу, чтобы ты об этом знала. Возможно, иногда я буду занят наработе. Там человек не всегда принадлежит только самому себе.

— В таком случае я буду возить тебе на ночное дежурствопирожки с картофелем. Они у меня хорошо получаются. Ты любишь пирожки скартофелем? Или тебе больше нравятся с мясом? А может, с капустой?

— Мне понравится все, что ты мне приготовишь. Я недумаю, что там будут такие частые ночные дежурства, но нечто подобное вполнеможет быть.

— Ты еще не взял меня в жены, а уже предупреждаешь, чтобудешь уходить по ночам, — улыбнулась Элина. — Тебе не кажется, что ядолжна сто раз подумать, прежде чем соглашусь?

— Я тебе все сказал, — вздохнул Тимур.

Она приподнялась и залеза на него. Лежа на нем, онавзглянула ему в глаза.

— Даже если ты захочешь от меня уйти, у тебя ничего неполучится, — улыбнулась Элина. — Я немного ведьма, умею колдовать ипривораживать. И тебя я приворожила на всю оставшуюся жизнь. На долгую жизнь,Караев. Поэтому будь готов встретить свою старость рядом с молодой и красивойженщиной. Это я говорю про себя.

Она поцеловала его, прижимаясь к нему всем телом. Он обнялженщину. В такие мгновения ни о чем другом не хотелось думать. Он подумал, чтов организации не будут возражать против его возможной женитьбы. Хотя наверняканачнут проверять и семью Элины, ее мужа, сына, родственников, друзей. Судя потому, как они работают, эти люди не признают никаких компромиссов. Собственно,они и создали свою организацию в противовес тем компромиссам, которые царили вдевяностые годы. Тогда казалось, что страна не просто рухнула, развалившись начасти и навсегда проиграв гонку за лидерство. Тогда все представлялось внесколько ином свете. А сейчас страна уверенно возвращала себе лидерство вмире, и не только за счет своих устаревших ядерных боеголовок.

— О чем ты задумался? — поинтересовалась Элина.

— О нас с тобой, — ответил Тимур. — Придетсяжить на два города. Немного романтично.

— И очень непрактично, — возразила она. — Ядумаю, что мы будем жить в одном городе и в одном доме. И нам необязательно бегатьпо городам. Пусть дети приезжают к нам, так будет правильно и справедливо.

— Хорошо, — согласился он.