Модлинг ждал своего молодого напарника, считая секунды. Напятнадцатой он встревожился, на двадцатой достал свое оружие, но еще черезнесколько секунд услышал крики. И затем выстрелы. Много выстрелов. Онповернулся. Со всех сторон к нему спешили машины и люди. Откуда-то сверхупоявился вертолет.

«Засада, — понял Модлинг, — с этого холма мне неуйти». Люди бежали к нему, и каждый кричал что-то свое. Из вертолета донесласькакая-то другая команда. Он оглянулся. Стало понятно, что отсюда все равно невыбраться. Модлинг чуть усмехнулся. Они все-таки сумели переиграть приехавшихгостей. «Бедный мальчик, наверно, он не сдался и открыл огонь на поражение. Онидумают, что можно арестовать „ликвидатора“. Они считают, что это в принципевозможно».

— Придурки, — насмешливо и почему-то весело сказалМодлинг. Он быстро приставил свой пистолет с глушителем к своему виску ивыстрелил, уже не услышав огорченных криков подбегавших к нему людей.

Он рассчитал все правильно. Она пришла и на следующую ночь.Они вели себя как молодые безумцы, словно у них был медовый месяц. Если бы емурассказали о подобных отношениях, он бы ни за что не поверил. Но каждая встречабыла как новое откровение.

Элина рассказала о сыне, пообещав познакомить их, как толькомальчик начнет ходить сам. Она явно гордилась успехами своего сына, чудомизбежавшего гибели. Рассказывая о сыне, она вдруг замолкла, словно какая-тотень набежала ей на лицо. Нахмурилась. Она не умела притворяться, все эмоции отражалисьу нее на лице.

— Сегодня зашел мой муж, — сказала она. — Тызнаешь, он долго молчал, а потом вдруг спросил, счастлива ли я? Мне показалось,что я ослышалась. Он обычно не задавал подобных вопросов. Я даже подумала, чтоон знает про тебя. Хотя откуда ему знать. Но я повернулась и спросила, почемуон задает мне такой странный вопрос. Ты просто светишься от счастья, сказал мнемуж. Представляешь себе? Он тоже заметил. И это в тот момент, когда я была упостели нашего мальчика. Даже несмотря на эту аварию, даже несмотря на мойразрыв с мужем. Он это почувствовал.

— А может, он тебя до сих пор любит? — осторожноспросил Тимур.

— Когда любят, не изменяют, — нервно заметилаЭлина, отворачиваясь. — Мне казалось, что человек хочет жить рядом с тем,кого он любит, оберегать, доставлять удовольствие, радоваться его счастью.

— Есть разные формы любви, — заметил он. —Нельзя требовать ото всех людей одинакового проявления эмоций.

— Доставлять боль, значит, можно? — спросила она,поднимая голову. — Тебе не кажется, что ты выглядишь странно в облике егоадвоката.

— Я просто с тобой разговариваю.

— А ты его не защищай. Он умудрился переспать с моейподругой. Представляешь, какой тип? И я должна ему это простить? Он приглашалее в дом, и они переглядывались друг с другом, когда я уходила на кухню.Думаешь, что такое можно забыть? Может, они даже спали в нашей семейнойкровати. Представляю, как моя подруга надо мной смеялась.

— Тебя достает это больше, чем даже измена мужа.

— Да, да, да. Конечно, достает. Моя подруга была похожана бельевую доску с двумя маленькими сосками. И он на нее польстился. Такойздоровый фавн. А я должна все забыть и прощать? Никогда.

— У тебя тяжелый характер, — усмехнулсяТимур. — А если я завтра начну тебе изменять, ты и меня назовешь фавном?

— Не назову. И знаешь почему? Ты не будешь изменять. Тыникогда в жизни не изменишь любимой женщине. Иногда попадаются такие мужчины,как ты. Один на тысячу или один на миллион. Ты не сможешь переступить через этуложь. В тебе есть что-то надежное, чего нет в остальных. Цельность характера. Ипоэтому в тебе я уверена. Могу даже оставлять рядом с тобой моих подруг.Абсолютно безопасно.

— Обязательно попробую тебе изменить, —пробормотал он, — хотя бы из спортивного интереса. Говорят, что мужскуюизмену нужно научиться понимать и прощать.

— Об этом говорят даже врачи. Ненавижу эту теориюполов. Они считают, что женщина выбирает лучшего мужчину и поэтому стремитсянайти достойного для оплодотворения кандидата. А задача мужчины оплодотворитькак можно большее число самок. И поэтому требовать от него верности невозможно.Но это неправда.

Она замолчала и затем продолжила свои размышления:

— Мы такие же существа, как и вы. Так же страдаем, также хотим любви, понимания, сочувствия. Может, мы более требовательные существа,поэтому не можем примириться с ложью и изменами. А все разговоры о различияхмежду нами придумали мужчины, чтобы оправдать свой кобелизм. Вот и вся теория.

Он рассмеялся.

— Доказательства не требуются, — согласилсяТимур. — Между прочим, я рано утром улетаю обратно в Москву.

— Жаль, — сказала она, — мне уже понравилисьэти ночные путешествия через полгорода и наши ночные беседы. Когда ты сновавернешься в наш город?

— Не знаю. Если все будет нормально, я постараюсь сновавырваться на субботу и воскресенье.

— Постарайся. А потом я вырвусь к тебе. Думаю, чтонедели через две все будет в порядке и я снова вернусь в Москву.

Она провела рукой по его груди. Дотронулась до соска, палецпошел вниз. У нее были прохладные пальцы. Он улыбнулся.

— Вы все мужчины на Кавказе такие мохнатые? —поинтересовалась она. — Теперь понятно, почему все женщины без ума от вас.Как будто ласкаешь мишку или собачку.

— Я бы не советовал впредь называть кавказскогомужчину, лежащего с тобой в одной постели, собачкой, — сделав страшноелицо и усилием воли сдерживая смех, сказал Тимур.

— У вас особая гордость. — Палец уперся в пупок.

— Нет. У нас особое отношение к женщинам. А когдамужчину называют собачкой, он не может быть настоящим мужчиной. Рыцарем изащитником.

Палец опустился ниже. Он улыбнулся. Еще ниже. Он взглянул вее бездонные глаза.

— Если вы не уберете свою руку, я начну кричать, —пробормотал Тимур.

Рука опустилась совсем низко. Она улыбнулась, хищно прикусивгубу. Убрала руку.

— В молодости мне все казалось таким странным идиким, — призналась Элина. — Все эти страсти в постели, какие-тонепристойные позы, жесты, поцелуи. Однажды посмотрела порнофильм по видео, именя чуть не стошнило. Я просто не понимала, какое в этом удовольствие. Честноеслово, не понимала. Теперь знаю. Самое большое удовольствие — доставить радостьдругим. Как мало нужно человеку, чтобы понять такие простые истины. И как долгомы идем к этому пониманию. Некоторые идут всю жизнь и остаются в неведении.

В этот момент зазвонил его мобильный телефон. Отнеожиданности он вздрогнул. Взглянул на аппарат, потом посмотрел на часы.Седьмой час утра. Кто может звонить ему в такой час? До вылета самолета у негоеще есть время. Она внимательно следила за ним, словно пытаясь по его реакцииопределить, кто это мог быть. Он подошел к аппарату. Номер не высвечивался. Онподнял телефон.