Сантехник продолжил свою работу.

Прошло примерно полминуты, как вдруг брюнетка вскочила из-за стола и завизжала:

– Какая-то дрянь проползла по моей ноге! Это паук! Конечно, это паук!

– Гонория, успокойся, здесь нет никаких пауков! – строго проговорил старик, повернувшись к ней.

– Есть! Есть! – верещала женщина. – Я его видела! Я его почувствовала! Я точно знаю, что это паук! Вы же знаете, как я боюсь пауков! Все, что угодно, только не это! – И она бурно разрыдалась.

Пока старик успокаивал нервную брюнетку, «сантехник» без проблем прилепил к батарее еще один магнитный кругляшок и выпрямился, удовлетворенно потирая руки:

– Ну все, хозяева, по моей части все спокойно. А ежели вам нужно тараканов вывести или, к примеру, пауков, так я могу вам телефончик дать. У меня один знакомый вредителями занимается.

Закончив «профилактические работы», фальшивый сантехник вышел из офиса фирмы «Омела», дошел до конца квартала и свернул за угол. Здесь стоял видавший виды старенький пикап с выключенным мотором. «Сантехник» постучал костяшками пальцев в стекло, дверца пикапа открылась.

На переднем пассажирском сиденье сидела Лариса, сзади – Владимир Михайлович. Не хватало только Ерофея Петровича – кот остался дома, что называется – на хозяйстве.

– Ну как, все прошло удачно? – спросила Лариса Лаптя (а это, разумеется, он весьма артистично исполнил роль сантехника).

– А то! – Лапоть вытащил из бардачка машины планшет, подключил его к стереосистеме пикапа и включил звук.

– Вот это – сигнал с «жучка» в зале заседаний! – пояснил он вполголоса, регулируя уровень звука.

– Круто! – восхитилась Лариса. – Где ты достал такую шпионскую технику?

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей! – отозвался Лапоть и тут же поднес палец к губам: – Тсс! Слушайте!

– …только зря теряем время! – донесся из колонок властный, раздраженный голос главы «Омелы». – Гонория тоже не справилась с заданием… мы по-прежнему далеки от нашей цели!

– Степан Платонович, это не совсем так! – раздался женский голос. – Я все же смогла связаться с той девицей, так что техническая служба получила возможность запеленговать ее телефон…

– Но пользы от этого никакой! – перебил женщину старик. – Ее телефон выключен, а пока он выключен – мы не знаем, где она находится!

– Рано или поздно она его включит! – проговорила женщина. – А как только ее телефон заработает, мы будем знать ее координаты…

– А если не включит, мы так и будем ждать у моря погоды? А время идет, до дня летнего солнцестояния осталось всего несколько дней! Варавва, надежда только на тебя. Я поручаю тебе завершить операцию. Ты должен выследить ту девицу, узнать, где она прячет артефакты, и достать их.

– Это вы называете – завершить операцию? Я бы это назвал – начать и кончить!.. – произнес третий голос. – Вечно я исправляю то, что запороли остальные, и вечно в цейтноте…

– Не понял, – прервал его старик, – ты что, отказываешься выполнять приказ?

– Нет, Степан Платонович, – в его голосе прозвучал испуг, – я сделаю все, что нужно, я достану эти артефакты, оправдаю ваше доверие…

– Так-то лучше! – подвел итог старик. – Только имей в виду – будешь докладывать мне лично о каждом шаге, о каждом вздохе! Я уже понял, что никого из вас нельзя оставить без присмотра. Таких дров наломаете…

Старик ненадолго замолчал, чтобы присутствующие прониклись важностью момента, затем отчеканил:

– На этом наше совещание закрыто, каждый занимается своим делом.

Раздался скрип стула, удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Затем раздался уже знакомый женский голос:

– Старик совсем сошел с катушек! Он больше никому не верит!

– И правильно делает! – перебил женщину тот, кого назвали Вараввой. – Я считаю, что Степан Платонович совершенно прав.

– Вот ты как! – раздраженно выкрикнула женщина. – Думаешь стать его преемником? Флаг в руки!

Простучали каблуки, дверь хлопнула, и наступила тишина.

– Кажется, сегодня мы больше не услышим ничего важного. – Лапоть выключил планшет и убрал его в бардачок. – Какие будут наши дальнейшие планы?

– Теперь мы точно знаем, что они запеленговали мой телефон, – проговорила Лариса. – Мне его нельзя включать. Придется где-нибудь достать другой или пользоваться обычной почтой, как в прошлом веке.

– А это идея! – заговорил Владимир Михайлович.

– Что, пользоваться почтой? – усмехнулась Лариса. – Да я вообще-то пошутила… знаете, сколько времени идет сейчас простое письмо? Даже внутри города – не меньше недели…

– Я не предлагаю полностью переходить на простую почту. Но одна идея у меня появилась…

Неподалеку от Владимирского собора и маленькой площади, которую в Петербурге называют «Пять углов» за ее необычную форму, в той части города, которая известна как «Петербург Достоевского», находится небольшой антикварный магазин, занимающий полутемное подвальное помещение. К этому магазину на следующее утро подошла Лариса, перед этим немного попетляв по узким, кривым и мрачным улочкам возле Кузнечного рынка.

На двери полуподвала висела нейтральная вывеска «Антиквариат».

Вывеска эта давно выцвела под действием безжалостного времени и отвратительной питерской погоды, ведущие к двери каменные ступени были выщерблены сотнями ног. Все это вместе производило впечатление упадка и убожества.

Впечатление это вполне устраивало владельца магазина, девизом которого была крылатая фраза «Мне не нужна широкая известность».

Лариса спустилась по выщербленным ступеням и открыла дверь магазина. Медный колокольчик фальшиво звякнул, сообщая продавцу о появлении клиента. Лариса оказалась в магазине… точнее, в полутемной и пыльной лавке.

Освещенная тусклым светильником, переделанным из старой керосиновой лампы, эта лавка была не больше кухни в современной квартире. На пыльных, плохо освещенных полках можно было увидеть предметы, мало подходящие под определение антиквариата. Скорее они были бы уместны в лавке старьевщика, и вряд ли хоть один из них имел художественную или историческую ценность.

Здесь можно было увидеть уродливый граммофон с выцветшими розами на широкой жестяной воронке, а рядом с ним помятый медный самовар и тазик для бритья, который подошел бы Дон Кихоту в качестве шлема. Разрозненные оловянные солдатики в облезлой краске соседствовали с фарфоровыми статуэтками, давно пережившими лучшие времена – собачка без хвоста, девочка без левой ноги, трубочист без головы, фарфоровый пионер с красным галстуком, отбивающий дробь на давно утерянном барабане. На соседней полке красовался гипсовый бюст Карла Маркса, и еще один – какого-то неизвестного Ларисе исторического персонажа с пышными, лихо закрученными усами.

В общем, если бы в этот магазин случайно зашел человек, хоть немного разбирающийся в антиквариате и предметах старины, он бы недоуменно пожал плечами: кому придет в голову торговать такой откровенной дрянью?