Вот да, перспективу я оцениваю весьма трезво, и она меня не радует. Мне надо каким-то образом отделаться от Мечтанова и как можно скорее. Нам с Сашей уже ехать скоро.

– Давайте обсудим это завтра, – предлагаю я.

– Как завтра! Бал же сегодня и пироги сегодня особенные. Всё особенное.

– Какие пироги? – удивляюсь я.

– Что за пироги? – удивляется и Мечтанов.

– Вы же только что сказали про пироги.

– Перестаньте меня путать, – раздражается он. – Я же о серьёзных вещах говорю! Что-то я с вами устал уже. Значит так. Сейчас вы идёте со мной в лабораторию и наблюдаете за ходом проведения опыта. Решающего, финального опыта, прошу заметить. Я омолаживаюсь и везу вас на бал. Вы поняли меня, наконец?

– Я, конечно, всё прекрасно поняла, – спокойно говорю я и даже встаю из-за стола, чтобы придать больше веса словам. – Но теперь и вы попытайтесь меня понять. В опытах я больше принимать участия не буду, тем более в рабочее время. И на бал я с вами не пойду, хоть вы в Марлона Брандо превратитесь в своём ловондатре.

Кажется, мои слова ничуть его не задевают. Я даже не уверена, понимает ли он смысл сказанного. Он с деловым видом достаёт из кармана какой-то пластиковый тюбик, вроде флакона с каплями для носа, только поменьше. Потом сосредоточенно скручивает колпачок и вдруг делает быстрый шаг в мою сторону, молниеносно протягивает руку, делая выпад, и вонзает мне в шею иглу.

Ай! Больно! Я догадываюсь, что это никакие не капли для носа. Он чем-то меня уколол, сделал инъекцию. Я ещё и сообразить ничего не успеваю, как он уже убирает руку.

– Сейчас вы потеряете возможность двигаться и говорить, – сообщает он. – но бояться не надо, это для вашей же пользы, тем более, через час примерно всё пройдёт и вы постепенно снова начнёте шевелиться.

– Да вы рехнулись! – успеваю выкрикнуть я, прежде чем начинаю чувствовать последствия укола.

Тело становится непослушным и наливается страшной тяжестью. Я становлюсь такой тяжёлой, что с места сдвинуться не могу.

– Постойте пока здесь, а я проверю, можем ли мы спокойно пройти, чтобы никто нам не помешал. Сейчас…

К этому моменту я и действительно не могу пошевелиться. Мечтанов подходит ко мне со спины, просовывает руки подмышки, сцепляет их у меня на груди и волоком тащит к шкафу для одежды. Открывает дверки и засовывает меня прямо в этот шкаф.

– Постойте здесь пока, – бормочет он. – Я скоро, надо только убедиться, что нам никто не помешает.

33. Сижу за решёткой в темнице сырой…

Я оказываюсь рядом со своим бальным платьем, висящем в чехле в этом же шкафу. Мы с ним, можно сказать, составляем полный комплект. Впрочем, чувствовать себя манекеном, заброшенным в кладовую очень неприятно. Это помимо того, что мне просто страшно. Страшно от осознания того, что Слонёнок может со мной сделать, воспользовавшись моим состоянием. Страшно от того, что я не понимаю, что за гадость он мне вколол и как будет реагировать мой организм.

Я может быть вообще от этого вещества перейду в мир иной. Неизвестно, что это за гадость. А вдруг я навсегда в таком состоянии останусь? Или, например приду в себя, но не полностью. Что если я говорить не смогу больше? Неизвестно, чего он намешал в своё зелье. Вдруг он его сам изготовил, как ловондатр?

Какого хрена я вообще с ним любезничала, на опыты его дурацкие ходила? Идиотка. Обидеть боялась… Ну вот и добоялась, теперь умереть боюсь или быть изнасилованной в беспомощном состоянии. Или и то, и другое…

Вдруг раздаётся звук открывающейся двери и шаги, стихающие около шкафа. Сердце замирает, неужто Мечтанов вернулся? Кто-то покашливает.

– Алёна Михайловна, – звучит женский голос.

Я здесь! Эй! Кто там?! Загляните в шкаф! В шкаф!!! Я в шкафу!!! Блин! Ну вы же рядом! Протяните руку!

Нет, не протягивает. Тупица! Я изо всех сил пытаюсь шевельнуться и произнести, хотя бы один звук. Ничего не выходит. Покрываюсь испариной от нечеловеческих усилий, но не сдвигаюсь даже на миллиметр.

Вот гад! Что он со мной сделал!

Из глаз выкатываются слезинки и текут по щекам. Посетительница, постояв немного, разворачивается и уходит, а я остаюсь в чулане, как Буратино, повешенный папой Карло на гвоздик.

Минуты летят, но ничего не меняется. Честно говоря, я даже не могу понять сколько времени проходит. Телефон в приёмной звонит время от времени, но не мой мобильный, а городской. Мобильник, думаю, уже находится у Мечтанова. Хоть бы он зажарился там в своей пупырчатой машине…

Вдруг дверь в приёмную распахивается и я слышу родное и милое:

– Любавина! Любавина!!!

Радим! Я здесь! А-а-а!!!! Ну здесь же я!!! Но даже жалкое мычание не срывается с моих застывших губ. Да чтоб тебя, подлый Слонёнок!!! Ради-и-им! Я здесь! Ну открой ты шкаф!

Прокричав ещё пару раз мою фамилию, Борзов скрывается в кабинете. Мне слышно его голос, наверное, по телефону с кем-то разговаривает. Дверь в кабинет открыта, судя по всему. Судя по паузам, он делает несколько звонков. Потом я ничего не слышу, а чуть позже снова раздаются его шаги. Он выходит в приёмную.

– Нет, не могу дозвониться. Телефон выключен или находится вне зоны обслуживания.

Он останавливается рядом со мной. Я опять пытаюсь произвести хотя бы малейшее движение. Результат тот же.

– Лиза, нет. Нет её на работе, говорю тебе. Да куда вышла-то? Я уже полчаса здесь. Специально раньше приехал, а её нет…

Он с моей Лизкой что ли говорит? Блин! Я ведь её не предупреждала об афере. Ох сейчас спалит меня! Радим! Я здесь! Да твою ж налево! Я чуть из кожи своей не выпрыгиваю…

– Да нет же, – продолжает босс, – говорю тебе. Да знаю я про бал, но времени же ещё мало, зачем бы она так рано туда уехала? Да какая работа! Я не из-за работы.

Надо же, в первый раз он при мне такое говорит. Не из-за работы!

– А он здесь причём? Чего?!

Ой… мамочки… молчи, Лизка, молчи! Я тебе голову отверну, если выживу, правда с этим у меня огромные проблемы. Если меня не убьёт Мечтанов, то Борзов после этого разговора точно в живых не оставит. Ну что ж я за