Знал же, что я ванну принимать пошла.

– Ну… понимаешь… – мнётся Клим.

– Не понимаю, – качаю я головой.

– Подумал, ты будешь не против…

– В каком смысле? Не против чего? Ты ванну хотел вместе со мной принять? А Лиза?

– Что Лиза? – удивляется он.

– Как что? А она бы что подумала, увенчайся твой план успехом?

– Да она же взрослая уже, – скучным голосом отвечает Клим.

Явно, этот разговор ему не слишком приятен.

– Странный ты человек, Клим, – задумчиво произношу я, и он не возражает, для того, вероятно, чтобы скорее покончить с этим.

В этот момент у меня звонит телефон. Чтобы его найти, приходится потрудиться. Я обнаруживаю его под своей мокрой одеждой. Звонит, разумеется, Борзов.

– Алло, – говорю я как-то неестественно.

– Привет, – раздаётся из трубки его бархатистый голос, и я чувствую, что он улыбается.

– Привет…

– Ну, чем занимаешься? – спрашивает он после небольшой паузы.

Что? Да даже и не знаю, что сказать. Чем я занимаюсь? Это и описать-то трудно. Я выхожу из ванной, чтобы не разговаривать при Климе.

– Да, разными мелочами… Хотела вот ванну принять, но… отвлеклась… Сейчас, всё-таки залезу, наверное.

– Хотел бы и я оказаться вместе с тобой в этой ванне.

– Нет! – слишком поспешно восклицаю я.

Воцаряется пауза.

– Лиза дома, – нахожусь я с пояснением. – Это было бы…

– Ну да, я понимаю, – отвечает он. – Я слишком быстрый, да?

– Нет, в самый раз, – говорю я и вдруг краснею, – ну, то есть… нет, не в том смысле, а…

Теперь он уже не скрывает смеха. Это что, первый раз что ли он смеётся при мне? Неужели правда?

– Приятно слышать, что у тебя хорошее настроение, – реагирую я.

– Да уж, с тобой оно у меня всегда хорошее.

– Не замечала раньше.

В это время из кухни доносится раскатистый смех Клима.

– Кто это? – вмиг делается серьёзным Борзов.

– Где? – спрашиваю я невинным голосом, устремляясь прочь от кухни.

– Кто это смеётся?

– А, это Лизка на компе что-то смотрит, сериал какой-то.

– У неё же экзамены на носу, – всё ещё подозрительно замечает он.

– И не говори, сил уже нет с ней воевать. Пусть что хочет, то и делает.

– Ладно, не расстраивайся. Если хочешь, я с ней поговорю.

– Не нужно, возможно, всё-таки, ты действительно несколько торопишь события. Не хочу говорить «слишком быстрый», но…

– Ясно. Ладно торопиться не будем.

Надо же какая сдержанность. С чего бы это…

– Алёна, – продолжает он и это, кажется, тоже первый раз, когда он просто называет меня по имени. – Мне тут надо будет уехать опять.

Его голос звучит даже как-то виновато, я бы сказала. А вообще, это Борзов мне звонит или может быть кто-то меня разыгрывает?

– Опять? Странно. Опять внезапно. Туда же?

– Да, туда же. Да блин, хотят новый круг переговоров, там вся наша банда собирается, финансового тоже беру, маркетинг. В общем большая битва.

– Понятно.

– Но к балу я приеду однозначно. Ты даже не думай, купи мне билет, кстати, только не утренний, а дневной.

– С корабля на бал то есть?

– Получается так. Но, только билет не на корабль, а на самолёт, ладно?

Смотри-ка, ещё и шутит. Ну надо же. Точно, кто-то другой звонит. Вместе с этим я делаю в себе ещё одно открытие. Мне почему-то очень не хочется, чтобы он уезжал. Я, конечно же, ему об этом не скажу, но после его известия мне вдруг становится немного грустно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Знаешь, – говорю я неожиданно для самой себя, – жалко, что ты уезжаешь…

Он какое-то время ничего не отвечает, но через пару секунд нарушает молчание:

– Мне тоже жалко, правда. Но я скоро вернусь.

Закончив говорить, я иду на кухню и мы снова сидим и смеёмся. Прям дежавю. Пьём чай, доедаем тирамису и любуемся Климом в застиранной офицерской рубахе и вытянутых трикушках.

– Это становится традицией, – замечаю я.

Странно, что ему при полной и теперь уже окончательной бесперспективности наших отношений, достаётся всё то, что не должно предназначаться. В смысле, ну вот с какой радости он всё это претерпевает ради нас? Платонически влюблён? Ну, если у кого-то и были такие предположения, то после того как он вломился ко мне в ванную говорить об этом нелепо.

Надо ему всё объяснить… Ну, то есть надо было бы, и я бы сделала это вот прям хоть сейчас, если бы не Сашка со своей тоской по балам. Скорей бы уже этот бал остался позади, чтобы не висел надо мной тоскливой угрозой.

– А что, – потешается Лизка, – с одной стороны, довольно удобно, что у тебя здесь имеется комплект сменной одежды. Типа, экстренный набор, да? Всегда знаешь, что в случае чего можешь рассчитывать на красивый, нет, непередаваемо красивый, актуальный и подчёркивающий достоинство шмот.

– Что ещё за достоинство, причём здесь оно?

– При том, что достойного человека сразу видно, а эта ткань, из которой пошиты, с позволения сказать, брюки не в состоянии ничего оставить в секрете.

– Так! – ненатурально гневается Клим.

– Да ладно, забей, – продолжает Лиза. – Ведь, с другой стороны, тебе этот костюм очень идёт, так что может есть смысл сделать этот стиль основным. Или, например, на бал так заявиться. Ты только подумай, какой успех у дам тебя ждёт.

Лизка заливается жизнерадостным детским смехом, представляя Клима на балу в старых советских трениках.

– Можно будет в балете себя попробовать! – хохочет она.

.

Когда Клим уходит, я принимаю долгожданную ванну, а потом иду спать. Утром я отправляюсь на работу и несколько раз разговариваю с Борзовым по телефону. К моему удивлению, я испытываю пустоту под сердцем от того, что Радима нет рядом. И в последующие дни эта пустота не исчезает.

Поначалу меня это пугает, и я говорю себе, что напридумывала всяких глупостей, но потом понимаю, что, возможно, это никакие не глупости, а всё намного серьёзнее, и пугаюсь ещё сильнее.

Сегодня я просыпаюсь намного раньше обычного и вчера долго не могла уснуть. Неясное беспокойство перед сегодняшним днём, мандраж, будто мне предстоит серьёзный экзамен. А, казалось бы, подумаешь, всего-то бал. Бал сладкоежек.