Андрей показался ему страшным. Он упивался своей властью над женщиной. Именно власть, а не что другое доставляла ему несказанное удовольствие. Все остальное было только приложением. Он бессердечно использовал ее, проводя какой-то одному ему понятный эксперимент.

Данила несколько раз закрывал глаза и проваливался в сон, а потом просыпался от очередного громкого вскрика. Наконец, двигаться они перестали. Повисла тишина, прерываемая только их тяжелым дыханием.

— Завтра приведешь ко мне Машу, — сказал мужчина закуривая.

Женщина еще, похоже, не пришла в себя окончательно, а потому не сразу отреагировала на то, что услышала.

— Нет! — воскликнула она.

И тут же раздался звук хлесткой пощечины.

— Нет, — протянула она на этот раз жалобно. — Маша не пойдет… Ты ведь знаешь, какая она. Уж лучше Галину…

— Хорошо. Пусть так. И отправляй поскорее своего супружника в Ленинград. Он мне все карты путает. Вот, когда его не будет, мы и развернемся…

— Но как же Леша? Да и Дмитрий, я думаю…

— Димка слишком слаб, чтобы сопротивляться мне. А что касается Лешки — посмотрим…

— Я случайно прочла телеграмму, которую ты получил вчера…

— Это тебя не касается, — отрезал Андрей.

— У тебя неприятности там, в Ленинграде, да? — совсем тихо спросила женщина.

— С чего ты взяла?

— Там было сказано, что арестовали какого-то Борового.

— Так это у него неприятности, — усмехнулся Андрей.

— Нет, — вкрадчиво заметила женщина, — у тебя… Ты ведь не собирался с нами ехать, прибежал в последний момент с одним портфелем. Я ведь не такая идиотка, как твоя жена, чтобы считать, что ты помчался вслед за нами от большой любви к ней. Вероятно, тебе пришлось бежать…

— Забудь, — отрезал Андрей. — Это старые дела. Надеюсь, все обойдется.

— А если нет?

— Тогда не знаю…

— А я знаю!

И она забормотала что-то про «черного альпиниста». Что здесь, в горах, такие случаи — не редкость. О том, что можно воспользоваться чужим паспортом, если с этим человеком приключится несчастье. Уехать куда-нибудь подальше, где его никто не знает…

— Нам пора, — оборвал ее мужчина. — Ты несешь вздор.

Даниле не понравилось, как он это сказал. Не было в голосе уверенности. Андрей не стал дожидаться, пока его спутница оденется. Он пошел к дому.

— Значит, я угадала, — прошептала женщина, глядя ему вслед. — Значит, не вздор!

Наконец Данила смог выбраться. До дома он добрался, когда по небу, качаясь, как лодки, поплыли розовые облака.

Пес встретил его на полдороге радостным лаем. На шее болтался обрывок веревки… Лист капусты, который Данила протянул ему скорее шутки ради, пес принял с ликованием…

* * *

И вот, через несколько дней, Даниле выпал случай повстречаться с Мартой.

— Ты уже знаешь?

Он спросил так, будто все понимал. И смотрел так, будто сочувствует ей.

— Да, — ответила она.

Ей вовсе не хотелось уточнять, о том ли он ее спрашивает. Действительно, если он давно околачивается вокруг их дома, то, вероятно, знает многое, что и ей неизвестно.

— Не переживай. Он тебя не стоит.

Марта раздосадованно передернула плечами. Только заплакать ей сейчас не хватало.

— Он у вас теперь главный?

— Да.

— Будьте осторожны! Они могут натворить много…

— Да кто ты такой? — воскликнула вдруг Марта. — Андрей — прекрасный человек. И у него — настоящий дар. Он умеет говорить с людьми, он просто завораживает их. Это не обычное обаяние, нет. Это свыше…

— Нет у него никакого дара, — тихо ответил Данила.

— Что ты понимаешь, — махнула Марта рукой.

И тогда Данила достал из кармана огарок свечи.

— Держи, — сунул он ее Марте.

— Зачем?

Данила чиркнул спичкой, зажег свечу. День был безветренным, и пламя стояло ровным высоким столбиком. Данила отошел от Марты шагов на тридцать.

— Горит? — крикнул он оттуда.

— Ну горит, — безучастно сказала Марта самой себе.

— Погасни, — приказал Данила, и огонь исчез.

Марта смотрела на свечу, не веря своим глазам.

«Это какой-то фокус! Так не бывает», — думала она. А когда подняла глаза, Данилы на берегу не было. Она опустила свечу в карман, и ей почему-то стало легче. Ей хотелось спросить его о многом. Например, как его зовут и откуда он. Жаль только, не успела. «Но ведь он обязательно придет сюда завтра», — сказал ей внутренний голос. И, успокоенная, она пошла домой. Все на свете может оказаться непрочным и ненадежным, но он обязательно придет завтра…

На следующий день они встретились на том же месте. И Данила рассказал ей о себе…

* * *

На этот раз рассказ Марты прервал звонок в дверь. Она побледнела и посмотрел на Нину Анисимовну.

— Я загляну в глазок, — пообещала та и с большими предосторожностями на цыпочках вышла в коридор.

Перед дверью топтался Николай Иванович.

— Ну, как вы без меня?

Он на ходу скинул плащ и заглянул в комнату, где лежала Марта. Потом резко обернулся к Нине Анисимовне.

— Нина, — сказал он строго, — судя по тому, как блестят твои глаза, я догадываюсь, что вы тут уже несколько часов болтаете!

Нина Анисимовна виновато улыбнулась. Николай Иванович прикрыл дверь и тихо, чтобы Марта не слышала, зашипел:

— Ты с ума сошла! Ей же нельзя! Скажи еще спасибо, что она пришла в себя! В твоем возрасте уже пора бы понимать, что, если человек заговорил, это еще не значит, что он пошел на поправку. Ты хоть о моих предписаниях не забыла?

Тут раздался звон будильника, и Нина Анисимовна ответила:

— Вот. У нас все по часам.

— Хорошо, теперь иди домой. Выспись хорошенько, и до завтрашнего утра чтобы я тебя не видел здесь. А то ее на ноги поставим, а ты свалишься.

Нина Анисимовна попыталась войти в комнату вслед за Николаем Ивановичем, но он не пустил:

— Иди домой, — произнес он грозно.

Вышло ужасно смешно. Но Нина Анисимовна сдержала улыбку и медленно стала собираться. Первым делом она положила в сумку дневники Марты, которые весь день прижимала к груди. Обернула шарф вокруг шеи, надела плащ и долго возилась с туфлями.

— Нина, — позвал Николай Иванович, — она там что-то хочет…

Марта лежала откинувшись на подушки, бледная, с запавшими глазами.

— Я поговорила с доктором, — сказала она тихо. — Он ничего не гарантирует. Вдруг я не успею… Я прошу вас, помогите детям.