– Что же вы творите? – разочарованно крикнул какой-то мужчина. – Мы же пришли бороться за ваши права!

– Вам промыли мозги! Но мы все равно будем сражаться за вас! – донесся голос женщины, усиленный с помощью ручного рупора.

Следом раздался крик ребенка. Он пытался коснуться наплечника женщины-кинетика, тупо смотревшей перед собой:

– Мама! Ма-ам! Почему ты меня не узнаешь?

– ПОЖАЛУЙСТА, НЕ СОПРОТИВЛЯЙТЕСЬ, – доброжелательно вещала Речница из-за белого полотна. – ИДИТЕ ПО НАПРАВЛЕНИЮ К ЛИФТАМ. БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ К БЛИЖНИМ. ОКАЗЫВАЙТЕ ПОМОЩЬ, ЕСЛИ ВИДИТЕ, ЧТО В НЕЙ НУЖДАЮТСЯ…

Сонми в оцепенении глядела, как вдалеке еще несколько человек поднялись в воздух, вопя от ужаса; в десятке метров от них кинетик «отключил» силу трения, сбивая с ног десятки людей. Паника волной побежала от краев площади к центру. И толпа дрогнула.

– Идем. – Джун потянул Сонми за собой, но она почему-то заупрямилась. Тогда он легко, как ребенка, закинул ее себе за спину, подхватил под колени и заставил сомкнуть руки в замок у себя на шее.

Люди, еще недавно улыбчивые, спокойные и уверенные, словно сошли с ума. Не обращая внимания на советы вездесущей Речницы, толпа двинулась – разрозненно, кто куда; ничего общего с тем единым организмом, частью которого Джун себя мнил. Если они с Сонми и были теперь частью организма, то этот организм был безнадежно болен. Его лихорадило.

Джун помнил обещание, данное Майре, и работал локтями – отчаянно, наперекор страху кого-то ненароком задеть. Паника делала людей слепыми и безрассудными, и Джун не стал исключением. Он то и дело получал удары локтями, коленями и рюкзаками; на него налетали перепуганные животные, пробужденные страхом в благородных «Друзьях кинетиков». Сонми, хоть и весила всего ничего, мешала. Она больно уткнулась лбом ему в позвонок, а сомкнутые руки давили на горло, не давая нормально вдохнуть. А еще Сонми тихонько, по-звериному выла, Джун слышал это вопреки шуму, и ее отчаяние в полной мере передавалось ему.

Когда они наконец вырвались из этого безумия в узкий проем между домами, за квартал от площади, Джун сам едва не терял сознание. Он расцепил побелевшие руки Сонми, усадил ее у стены, сам упал рядом и дышал, дышал, пока не понял, что в легкие поступает достаточно кислорода. Панические крики, ругань и назидательный голос свыше были отсюда едва слышны, но ужасная картина творящегося на площади Памяти всплывала перед глазами сама.

На счету Джуна были десятки рискованных взломов, уличных драк, парочка преступлений, чреватых арестом и казнью. Но во всех тех случаях он сам проявлял агрессию – и был готов к агрессии в ответ. «Друзья кинетиков» же были обычными людьми, столь же безобидными, как и название их объединения. Но Гармония все равно натравила на них своих псов.

Сонми мелко дрожала, а в ее темных глазах плескался ужас. Она кусала себе пальцы. Заметив это, Джун, попытался взять ее за руку, чтобы она себе не навредила. И, когда он коснулся ее кожи, Сонми посмотрела на него из-под спутавшейся розовой челки. Посмотрела совершенно трезво и осмысленно, хоть и всего лишь на долю секунды.

– Джуни, – пискнула она.

А затем прижала к лицу ладони и сдавленно закричала.

Нога едва не соскользнула с влажной перекладины, но Кай сумела уцепиться за край крыши и удержать равновесие. Пожарная лестница скрипела и подрагивала от каждого движения, словно специально пытаясь напугать ее. Но после подъема в пустующей шахте лифта это оказалось не так просто. Неуклюже взобравшись на крышу, Кайтен поднялась и выпрямилась, свыкаясь с ощущением высоты и пространства вокруг. В этом секторе все дома были примерно одной этажности, и над Кайтен разверзлась бездна пустоты – множество метров до металлических каркасов потолка.

Она и раньше не любила открытые пространства. Каждый день по дороге в «СтимКо» Кай преодолевала широкую площадь с дурацким чувством, будто она уязвима для всех невзгод мира, будто здесь она – легкая цель для невидимых недоброжелателей. Теперь так и было. Кайтен Винг, идеологическая преступница и беглянка, нервно отряхнула полы темно-синей куртки от капель конденсата и шагнула вперед.

Никогда раньше ей не доводилось гулять по крышам, а уж тем более назначать здесь встречи, но статус врага Гармонии открыл для Кай много нового. Она на секунду остановилась и огляделась, пытаясь запечатлеть вид. Ночное освещение уровня, пронизанное кричащими неоновыми вывесками, делало город привлекательнее, чем в действительности. Ближайший остов окутывала туманная дымка. Вдалеке над крышами возвышался безвкусный сгелитиевый шпиль, наскоро возведенный на площади Памяти. Вероятно, так Гармония пыталась оправдать недавний разгон безобидной манифестации. Кайтен слышала, будто кто-то из манифестантов напал на полицейского кинетика, вынуждая его применить силу, а это спровоцировало и других… Итогом стали хаос и травмы. Этот случай обескураживал: что опасного власти углядели в малочисленной сходке безобиднейшей организации? Гармония была безликой – но не слепой же? Хотя… в дизайне золотой огнептицы, украсившей правительственные здания и нашивки госслужащих, не нашлось места глазам.

С такими мыслями Кайтен обогнула техническую надстройку. Здесь, несмотря на все приготовления, ее сердце забилось скорее.

Хрупкая женская фигура в черном пальто сидела на сгелитиевом кубе. Обрезанные до плеч светлые волосы трепал теплый ветер, а плечи сутуло поникли. На секунду Кай даже засомневалась: а это вообще она? Но еще через пару шагов ее ноздри уловили сладкий аромат клубничных духов, затем незнакомка пугливо обернулась – и сомнения отпали.

– Здравствуй, Кира.

Кира вскочила на ноги.

– Кайтен? – неверяще выдохнула она и тут же, бросившись вперед, схватила Кай за плечи. Та машинально отшатнулась, но Кира улыбалась, а в глазах ее стояли слезы. – У тебя синяк, – сказала она. Кайтен с трудом кивнула: на ее виске и скуле расплылось болезненное темное пятно от удара о стену. В горле стоял ком.

Какое-то время они молча, удивленно глядели друг на дружку: сколько же всего изменилось за последние месяцы. Несмотря на смятение и колючую неуверенность в том, что эта встреча была хорошей идеей, Кайтен не могла отрицать: она рада видеть бывшую напарницу. Кира похудела, а мимические линии на лбу и в уголках накрашенных красной помадой губ стали заметнее. Без очков и линз ее глаза оказались спокойного голубого оттенка, некогда алая прядь вымылась до бледно-розового. Словно кто-то понизил яркость, добавив Кире, некогда такой комфортно поверхностной и веселой, трагической глубины.

– Посмотри на себя, – слабо усмехнулась Кира, заправляя выбившиеся из хвоста Кайтен волосы ей за ухо. – Изменилась до неузнаваемости. Серьезно, кто ты такая и где держишь ту строгую леди из «СтимКо»?

Кайтен едва не рассмеялась от облегчения. Все-таки Киру Данлиш из Киры Данлиш полностью убрать было невозможно.

– Кто бы говорил.

Кира взяла Кайтен за руку, потащила к сгелитиевому кубу и усадила на него.