Прошло две недели, и публикации Guardian продолжались. Для тех, кто работал в импровизированном «бункере», это был весьма ответственный и напряженный период. Эти люди не имели возможности поговорить с друзьями или коллегами, они могли общаться только в узком кругу посвященных лиц. Затем, в пятницу 12 июля, вновь явился Хейвуд, на этот раз в сопровождении Крейга Оливера, на котором была розовая полосатая рубашка. Они заявили, что Guardian должна возвратить файлы GCHQ; настроения в правительстве, судя по всему, ужесточились, хотя едва ли все хорошо осведомлены о происходящем. «Нам известно, что у вас есть, — сказал сэр Джереми. — Мы полагаем, что у вас около 30–40 важных документов. Мы обеспокоены по поводу их сохранности».

Расбриджер сказал: «А вы, надеюсь, понимаете, что копия [документов] есть и в Америке?» Хейвуд: «Мы можем все деликатно уладить либо обратиться в суд». Тогда Расбриджер предложил очевидный компромисс: пусть GCHQ направит в Guardian своих технических специалистов, чтобы те проконсультировали штатных сотрудников газеты, как нужно правильно обращаться с имеющимися секретными материалами. И как, в случае чего, их уничтожить. Он пояснил, что Guardian не намеревалась передавать файлы кому-либо еще. «Мы еще работаем с ними», — сказал он. Хейвуд с Оливером ответили, что подумают об этом на выходных, но хотели бы, чтобы Расбриджер пересмотрел свой отказ возвратить материалы.

Три вечера спустя Расбриджер потягивал пиво в викторианском пабе в лондонском районе Айлингтон. От Оливера, пресс-секретаря премьер-министра, поступило сообщение. Назначил ли главный редактор встречу с Оливером Роббинсом, заместителем советника Кэмерона по национальной безопасности?

«Дж. Х. [Хейвуд] обеспокоен тем, что вы не согласовали встречу, которую он предложил».

Расбриджер был удивлен. Он написал в ответ: «О мерах безопасности [по обращению с материалами]?»

Оливер: «О возвращении материалов».

Расбриджер: «Я думал, он предлагал нам встретиться по поводу мер безопасности»

Оливер: «Нет. Он отдает отчет своим словам. Речь шла о встрече по поводу возврата материалов».

* * *

Очевидно, за прошедший уик-энд что-то изменилось. Расбриджер заявил пресс-секретарю, что о возврате файлов Сноудена никто ни с кем не договаривался.

Оливер ответил прямо и резко: «Вы уже вдоволь позабавились. Теперь пора возвращать файлы».

Расбриджер ответил: «Очевидно, мы сейчас ведем речь о совершенно разных встречах. Это не то, о чем мы договаривались. Если вы передумали, то что ж, замечательно».

Тогда Оливер обратился к «большой дубинке»: «Если вы не возвратите нам это, мы вынуждены будем поговорить вечером «с другими людьми»…

Этот разговор ошеломил Расбриджера. Начиная с того момента, когда шестью неделями ранее была опубликована первая статья по материалам Сноудена, на Даунинг-стрит относились к этому процессу весьма сдержанно — иногда проходило несколько дней в ожидании ответа. Это были бюрократические задержки на грани крайней нерасторопности. Теперь же чиновники требовали разрешения ситуации в их пользу в считаные часы! «Мы просто сидели, схватившись за голову», — заметил один из посвященных в это дело чиновников. Возможно, службы безопасности внезапно обнаружили (или осознали) неизбежную угрозу со стороны иностранной державы. Может быть, «секурократы» просто рассердились. Или Дэвид Кэмерон отдал распоряжение поскорее разобраться с этим делом.

На следующее утро позвонил Роббинс. Вообще, 38-летний Роббинс не мог пожаловаться на карьеру: Оксфордский университет, затем Казначейство, главный личный секретарь Тони Блэра, директор по разведке в секретариате кабинета министров. Роббинс заявил, что «все кончено». Министры потребовали срочного подтверждения того, что все файлы Сноудена «уничтожены». Он сказал, что технические специалисты GCHQ также хотели бы проверить эти файлы, чтобы убедиться, что они не перехвачены третьими лицами.

Расбриджер вновь повторил: «Это не имеет никакого смысла. Все материалы находятся в распоряжении наших американских сотрудников. Мы все равно продолжим репортажи из США. Вы потеряете всякий контроль и не сможете оговорить для себя никаких условий. Подобного диалога с американскими службами новостей у вас не будет».

Потом Расбриджер задал совершенно недвусмысленный вопрос: «Правильно ли я вас понял: если мы не сделаем этого, то вы закроете нас?»

«Совершенно правильно», — ответил Роббинс.

* * *

Уже днем в лондонский офис Guardian вошли Джилл Абрамсон из New York Times и ее старший редактор Дин Баке.

Предполагая будущее сотрудничество, Guardian выдвинула 14 условий, которые уместились на листе формата A4.

Согласно этим условиям, обе газеты совместно работают над имеющимися материалами. Расбриджер знал, что в новостном отделе New York Times числятся репортеры с большим опытом в сфере национальной безопасности. «Этот парень [Сноуден] — наш источник. Я думаю, вам следует относиться к нему как к своему источнику», — сказал Расбриджер. Он добавил, что ни Сноуден, ни Гринвальд не являются поклонниками New York Times. Британские журналисты тоже подключатся к работе и будут тесно сотрудничать с коллегами из New York Times.

Абрамсон криво улыбнулась. И согласилась на предложенные условия.

Вечером Абрамсон и Баке прибыли в аэропорт Хитроу, чтобы улететь домой. Сотрудники службы безопасности отвели их в сторону. Что это, выборочная проверка? Или они искали файлы GCHQ? Они ничего не нашли. Документы уже перенеслись через Атлантику…

Расбриджер и сам должен был отправиться в свой регулярный «фортепианный» вояж в живописную долину реки Ло в Центральной Франции.

Не так давно он опубликовал книгу Play it Again («Сыграй это снова»), в которой рассказывалось о том, как он сочетал ответственную редакторскую работу (в том числе связанную с публикациями WikiLeaks) с разучиванием самого волнующего произведения Фредерика Шопена — «Баллады номер один». Посоветовавшись с Джонсоном, Расбриджер решил, что может поехать, несмотря на все драматические события последних дней. Он сел в экспресс «Евростар», направляющийся в Бордо. Поначалу ему было трудно сосредоточиться на музыке. Но вскоре он полностью погрузился в пьесы Дебюсси.

По мере того как он отрабатывал свое мастерство игры на фортепьяно, события в Лондоне приобрели такой оборот, что позднее Расбриджер опишет их как один из самых странных эпизодов в длинной истории Guardian. На горизонте вновь появился Роббинс. «Он был подчеркнуто вежлив. Ни единого намека на агрессию», — вспоминает Джонсон. Чиновник заявил, что правительство хочет забрать компьютеры из офиса Guardian и подвергнуть их всесторонней проверке. Джонсон, естественно, отказался. Он сослался на обязательства перед Сноуденом и Guardian. Заместитель главного редактора предложил другую развязку: чтобы избежать закрытия газеты, сотрудники Guardian разобьют собственные компьютеры в «бункере» под наблюдением специалистов из GCHQ. Роббинс согласился.

Это была пародия на движение луддитов: людей направили для того, чтобы разбить технику.