Ей очень хотелось узнать, что случилось, но она чувствовала неуместность каких-либо вопросов. Она была нужна ему. Он хотел держать ее в объятиях и молчать.

Уж что-что, а молчание она могла ему дать. Этого добра у нее было в избытке.

Каково это, когда тебя обнимают? Проанализировав свои ощущения, Александра пришла к выводу, что они довольно-таки странные. Но приятные. Человеческие. Только сейчас она понимала, что ничего подобного не испытывала десять лет. И ее никогда не обнимал мужчина.

До сегодняшнего дня. До него.

Когда-то она раскапывала могилу в Помпеях, в которой кости мужчины и женщины были сплетены в таких же объятиях. Александра много часов смотрела на них, но так и не решилась разъединить. Она не знала, что толкнуло их друг к другу и были ли они так же близки в жизни, как в смерти.

И почему.

Теперь она знала почему. Телу, сердцу необходимо, чтобы рядом было другое тело, чтобы стучало другое сердце. Это было элементарное физическое влечение. Александра понятия не имела, что ей его не хватает, пока не попробовала.

А вот и физиологическое доказательство. Его сердце постепенно замедлило свое биение, установив более разумный ритм. Мышцы, показавшиеся ей железными, расслабились, и теплые ладони стали лениво лакать ее спину.

– Ты боишься меня, Александра Лейн. – Слова она услышала только одним ухом, второе было плотно прижато к его груди.

Его проницательность в одночасье показалась ей проблемой.

– Да, – осторожно проговорила она.

Мужчина заколебался, но после паузы все же спросил:

– Тебя пугает мой внешний вид? Неприятно на меня смотреть?

– Нет, – удивилась Александра. – А разве тебя пугает взгляд на себя в зеркало?

– Я не смотрюсь в зеркало, – прорычал он.

Александра отстранилась, чтобы взглянуть на него, хотя его руки продолжали крепко держать ее за талию. Он еще не был готов отпустить ее.

– Почему? – тихо спросила она. – Разве трудно принять себя таким, какой ты есть?

Редмейн несколько секунд смотрел на нее сверху вниз. Его лицо казалось напряженным, почти каменным. Он повернулся к ней изуродованной частью лица, словно давая ей возможность взглянуть на то, чего она должна опасаться.

– Я не всегда вижу человека, которым являюсь. Я вижу человека, каким мог стать. На него тяжело смотреть.

Отринув опасения, Александра подняла руку и погладила его по щеке и подбородку.

– Ты можешь посчитать меня глупой, но когда мы впервые встретились, я вообразила, что это сделали с тобой древние боги, позавидовавшие совершенной красоте смертного мужчины. – Она осторожно коснулась пальцами шрама.

Пирс напрягся. Он вздрогнул, но не пошевелился.

– Мне жаль, что тебе больно, – очень серьезно проговорила она, – но все это часть теперешнего тебя. Встреча с ягуаром изменила тебя к лучшему. – Она поднялась на цыпочки и прижалась губами к шраму на щеке. – Не только внутренне, но и внешне. Я думаю, ты вполне красив. Но главное, я считаю, что ты хороший человек.

Искры, вспыхнувшие в его глазах, отразились привычной болью в ее сердце.

– Тогда почему ты меня боишься? Из-за того, что произошло в руинах? Потому что я убил человека?

Александра поспешно опустила глаза и не произнесла ни слова. Она – последняя, кто мог бы его обвинить в этом.

– Тот человек, которого ты убил, был первым? – спросила она, искренне сожалея, что не может открыть ему свою тайну. Но ей необходимо было знать, есть ли на его руках кровь других людей.

Затянувшаяся пауза оказалась красноречивее любых слов.

– Нет, – в конце концов ответил он. – На меня нападали и раньше. В Аргентине мы охотились слишком близко к золотоносным рудникам американской компании. Последовало жестокое столкновение. Жертв никто не считал. Были и другие случаи. Но я могу поклясться, что никогда не был одержим жаждой убийства. Я убивал, только защищая свою жизнь и жизни других.

Несколько секунд они молчали. Потом Пирс спросил:

– Ты можешь простить мне это?

– Тут нечего прощать. Я знаю, что убийство может быть обоснованным.

Он крепче прижал ее к себе. Облегчение и сожаления сделали его голос хриплым.

– Пусть так, но мне все равно жаль, что ты стала свидетелем моей жестокости. И еще я хочу, чтобы ты знала: я никогда в жизни не поднимал руку на женщину.

Александра расслабилась, чувствуя себя удивительно уютно в его объятиях.

– А что… как Роуз…

– Выйди за меня.

Она озадаченно уставилась на него.

– Я думала, что наша помолвка – свершившийся факт.

Его улыбка была полна бесконечной нежности. Он опустил голову и коснулся губами ее виска. Скулы. Уголка рта. Его губы не были требовательными. Они исследовали ее кожу, находили чувствительные места. Пирс убрал с ее плеч волосы, чтобы они не были преградой между его ладонями и ее кожей.

– Завтра, – шепнул он. – Не через месяц, а завтра. И не в душном лондонском соборе, а в местной церкви.

Александра почувствовала, как ее сердце, если можно так выразиться, перешло с тихого шага на бешеный галоп. Она высвободилась из его объятий и отошла назад. Ей надо подумать, а это невозможно, когда его губы так близко.

– Почему завтра? – спросила она.

Его глаза казались льдинками на смуглом лице.

– Завтра вечером отходит пароход в Нормандию. Мы проведем брачную ночь в море и проснемся вдали от всех этих людей. От этого замка. От бандитов, напавших на нас вчера. Вдали от спальни, где я… – Он замолчал, но Александра знала, что он имел в виду.

Вдали от спальни, где он был с Роуз.

– Французский университет уже несколько месяцев ведет раскопки в Нормандии. Мой отец давно финансировал их. Он хотел подтвердить связь Магнуса Редмейна с Вильгельмом Завоевателем. Патрик возобновил работы, когда решил, что стал герцогом.

Редмейн недовольно фыркнул при упоминании имени кузена.

– После возвращения у меня не хватило духа прекратить работы, и недавно я получил сообщение, что археологи, возможно, обнаружили захоронение отца Магнуса Редмейна. Им нужен эксперт для проведения финальной части исследований.

Его лицо изменилось. На нем появилось выражение, которое Александра мгновенно идентифицировала.

Стремление бежать.

– Я не разделяю одержимость отца прошлым, однако рискну предположить, что в этом вы со мной не согласитесь, доктор Лейн. Подходит ли это место для медового месяца?

Его желание бежать было необычайно заразительно, и Александра решила согласиться. Ей было легче переплыть Английский канал, чем пройти по проходу Вестминстерского аббатства – или где там женятся герцоги. И ее очень тронул тот факт, что Редмейн выбрал для медового месяца место, соответствующее ее интересам.