руки вывернулись под неестественным углом. Казалось, что в его теле нет костей. Но они были. Эмбер слышала их хруст. Крамер кричал, а в паре метров от него ведьма в черном плаще, расшитом золотыми рунами, будто дергала руками за невидимые нити, привязанные к телу ведьмака. Резкое движение кисти – и Крамер выгнулся еще сильнее, издав нечеловеческий вопль. Бледный свет луны выхватил из тьмы испачканные кровью губы ведьмы. Она улыбалась. Муки целителя дарили ей наслаждение. Смерть и боль – вот ремесло ковена мести.

Эмбер многое повидала на границе, но такая нечеловеческая и бессмысленная жестокость ошеломила девушку, из-за чего она потеряла несколько драгоценных секунд. Лойша же медлить не стал. Его глаза наполнились янтарным светом и животной яростью, зрачок вытянулся, а в следующий миг шеду туата, серебристый волк, одним прыжком настиг Древнюю, впиваясь зубами в ее руку. Лойша кинулся следом, а Эмбер наконец сбросила оцепенение и ринулась на помощь к ведьмаку, но того уже было не спасти. Его взгляд застыл, устремившись в вечность. Эмбер прикрыла ему глаза ладонью, вскочила на ноги и огляделась. Горевать она будет позже. Сейчас нужно спасать живых.

Смерть была повсюду. Крики, боль, разрушения. Огонь пожирал шатры ведьм, жадными пальцами тянулся к высоким соснам, стремясь утолить первобытный голод. Вокруг полыхали пожары, падали замертво названные сестры и братья Эмбер – ковен мести щедро поил землю кровью. Свет исчез. Остались лишь тьма и погибель.

Посреди этого первобытного мрака скользили три фигуры. Они двигались медленно и грациозно. Там, где они ступали, иней целовал равнину, оставляя на ней ледяные следы. Звук разрываемой на части плоти, хруст костей и стоны сливались в единую мелодию, служившую аккомпанементом их шагам. То была процессия смерти, и возглавляла ее Ярштай. На золотых одеждах плясали отблески ледяного пламени. Молчаливые спутницы ведьмы в тяжелых черных плащах, расшитых золотыми рунами, следовали за ней, будто сумрачные тени. Капюшоны не позволяли разглядеть их лица, а лик Ярштай скрывала алая вуаль. Корона с длинными шипами, сверкавшими в лунном свете, венчала голову ведьмы. Ходили слухи, что эти шипы пропитаны смертоносным ядом. Коснись – и умрешь в страшных муках. Все в облике Ярштай служило лишь одной цели – устрашению.

На плечи Эмбер опустилась свинцовая тяжесть. Разливающийся в воздухе ужас жаждал сковать ее по рукам и ногам, требовал склониться, лечь на землю, пасть ниц перед силой, что так велика. Но она не поддалась. «Страх – лишь эмоция, а они в нашей власти», – напомнила себе ведьма и твердо посмотрела в глаза ожившему кошмару.

Однако ледяной холод, пробиравший Эмбер до костей, не был иллюзией, навеянной чарами. Нет, то был ее собственный страх. Девушка знала лишь один способ победить его – ринуться ему навстречу. Прямиком к Песчаным ведьмам. К Ярштай.

И она побежала.

Под алой вуалью мелькнула улыбка, а может, то был лишь отблеск лунного света. Из-под золотого плаща показалась рука с длинными черными ногтями, а в следующий миг мощный воздушный поток сбил Эмбер с ног и на несколько метров отбросил от процессии врагов.

– Это не твоя битва, – услышала она в голове полный ярости голос Райноны, Верховной ковена предсказательниц. Эмбер и не подозревала, что старой ведьме такое под силу.

Ярштай щелкнула пальцами, и фигуры, стоявшие позади нее, скинули капюшоны. Огромные раскрытые рты с мелкими острыми зубами занимали почти все пространство их белесых, искаженных уродством лиц. Глаз у них не было. Лишь огромные разинутые пасти. Поставить щит Эмбер не успела – прислужницы Ярштай закричали, и Пустошь наполнилась разъедающими душу воплями.

В сознание Эмбер ворвались сотни звуков, и в каждом из них можно было распознать отчаяние. Ощущение полной и беспросветной тоски обездвижило и едва не уничтожило девушку. Она слышала и ощущала всю боль, что таится в скорбном плаче матерей, горюющих о своих умерших детях, в стонах обреченных больных, страдающих от проказы, в последнем вздохе висельника, утратившего надежду на спасение. Ведьме хотелось вырвать себе сердце, сброситься со скалы, выпотрошить внутренности – все что угодно, лишь бы избавиться от невыносимой боли. Рука уже тянулась к кинжалу, когда ее накрыла блаженная тишина. Звуки исчезли – так же внезапно, как и появились.

Эмбер поняла, что лежит на земле, а по ее щекам катятся слезы. Она поспешно вскочила на ноги и увидела, что рты прислужниц Ярштай все еще открыты, но их криков не слышно. Так же, как и звуков окружающего мира. «Полог безмолвия», – догадалась девушка. Лишь он способен заглушить банши – ведьм, проклятых самой Богиней. До этого момента Эмбер даже не верила в их существование.

Путь Ярштай преградили четыре Верховные ведьмы, среди которых была и Табиршасс. Взявшись за руки, они читали заклинание. Древнее, как само мироздание, оно заставляло землю содрогаться. Все живое застывало в ожидании. Полог безмолвия был лишь следствием, а не целью этого колдовства. Творимая ими магия была не под силу ни одной ведьме. Даже самой сильной. Единство – вот то, что заставляло пробудиться силы природы.

Голос Райноны вновь раздался в голове Эмбер: «Дети». Тревога, ужас, паника – все эти эмоции тотчас обрушились на девушку. Ковен мести всегда забирает детей. Эмбер обернулась к шатру на пригорке, и ее худшие страхи оправдались: фигура в черном плаще с переливающейся руной на запястье с легкостью отражала атаки ведьм истинных ковенов, стараясь подобраться ближе к беззащитным малышам. Камни, ветви и комья земли падали к ее ногам, не причиняя ей вреда и даже не задев подол ее мрачного одеяния. Ветер и песок не представляли никакой угрозы для Древней.

Эмбер ринулась на помощь своим сестрам. В голове проносились десятки жутких историй о младенцах, похищенных ковеном мести. Эмбер бежала изо всех сил, но все равно не успела. Кровавая руна вспыхнула на запястье Древней. В этот же миг у ведьм, стоявших у нее на пути, хлынула кровь. Она лилась из глаз, из носа, изо рта, из ушей. Пенилась и закипала, заставляя Пустошь содрогаться от раздирающих душу воплей. А Песчаная ведьма смеялась и танцевала… Танцевала до тех пор, пока кровь ее врагов, окропившая землю, не поднялась в воздух и не пролилась на нее. Ведьма сбросила капюшон и запрокинула голову, принимая подношение. Кровь заливала прекрасное лицо и впитывалась в медальон, висевший на ее шее.

«Ивона», – прошептала Эмбер и побежала еще быстрее. Со всех сторон слышался звон клинков, беспорядочно летели заклинания, но девушка стремилась лишь к одной цели – шатру с детьми, в который только что вошла безумная ведьма крови. Перед ее внутренним взором стояло лицо маленького Тройя, взиравшего на