В общем, через семь минут препирательств сестра Раиса Ивановна отбыла вместе с рацией, если возжелает на такси, то за свой счет. Эдуард блаженно вытянул ноги под столом, у него на сегодня были большие планы. Если задуманное выгорит, Эдик во-первых, реабилитируется перед Матиевной, да и перед архиереем за неприятность на смотре. Собственно, выпорхнувшие из рукава голуби послужили штатному авгуру в плюс: архиерей запомнил Эдика, Матиевна тоже выделила Перова из безликой массы подчиненных, доверила секретное поручение, и если Перов оправдает доверие, он взлетит высоко. И это уже не иллюзия.

— Сестра Лариса, я рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, нет необходимости объяснять, что все, чему вы окажетесь свидетелем, следует хранить в глубокой тайне. — Голос Эдика в сухом воздухе казенного помещения звучал наэлектризованно.

Сестра Лариса нехотя отвернула голову от неотвратимо мерцающего экрана:

— Ну, что еще? — она гуляла по сайтам зарубежных брачных агентств в Интернете с инспекцией, не объявился ли после ее прежнего посещения какой-нибудь завалящий директор швейцарского банка или, на худой конец, шейх с матримониальными планами.

Ладно, Перов решил не давить, а интриговать:

— У вас есть свечи?

— Романтические ужины в рабочее время запрещены. — Лариса еще не въехала, что Перов умышленно остался с ней в конторе наедине, и насколько все серьезно.

— До ужина, уважаемая Лариса Сергеевна, нам еще многое успеть надо. Вам знакома эта вещь? — Эдик потряс в воздухе, будто пачкой денег, зажигалкой.

— Сперли у Максимыча? — Иностранные соискатели российских невест отарой проходили по дисплею, каждый на порядок солидней Перова, этого понаехавшего в Питер провинциала из дикого городка, где достопримечательностей — Театр юного, но очень гордого зрителя да памятник неизвестному омоновцу.

— Нет, ваш бывший сам обронил. — Не стал обижаться на грубость Эдуард, он был выше этого. — Сейчас мы с данной зажигалкой произведем простенький обряд. И если вы, как сотрудник, хорошо знавший гражданина Храпунова, окажете мне посильную помощь, вероятность того, что солярование подействует, увеличиться. — А это, во-вторых, промолчал Эдик, позволит доказать Матиевне и прочим сослуживцам-насмешникам, что Эдуард Перов обладает магическим талантом, и нет у него надобности втихаря списывать гороскопы из газеты «Асток-пресс».

«Оба на!» — подумала сестра. Этот чупа-чупс с шелушащимися, будто ошпаренными, щеками круто взялся и, похоже, перспективен. И, опять же, похоже, что Максиму Максимовичу не суждено вернуться в кресло начальника райотдела. Век живи — век акстись. Иноземные женихи на мониторе поблекли.

— Какой именно обряд? — позволила проскользнуть в голосе капельке заинтересованности миниатюрная Лариса, вспорхнув длинными, будто поля сомбреро, ресницами. — Ставить свечи у зеркала, и в полночь глядеть, кто станет новым начальником отдела?

— Нет, мы будем делать куклу с принадлежавшим Максиму предметом внутри. Найдутся здесь свечи, на худой конец просто воск, стеарин, сургуч, пластилин?.. — Челюсти Эдика выстреливали слова с превеликой вескостью, это были идеальные механизмы для производства убедительных речей и проветривания кариеса.

— Мыло сойдет? — чуть более заинтересованно откликнулась сестра. «Тра-ля-ля» — удивилась она. Он уже командует, и она почему-то позволяет ему здесь распоряжаться.

— Мыло — это прецедент! — восхищенно поскреб шелушащуюся щеку Перов. — У тебя золотая голова!

Сестра Лариса прогулялась в туалет. Зазвонил телефон, Перов был вынужден поднять трубку.

— У вас есть вакантная должность электрика, — не спросила, а как бы поделилась конфиденциальной информацией трубка. — А у меня на примете как раз имеется кандидат, не пьющий, работящий. Это мой зять.

— Какая еще должность? — честно не понял Перов.

— Я же вам человеческим языком объясняю. Вашего электрика только что убило током…

Вернувшаяся Лариса раскрыла перед носом авгура мыльницу, мыло пахло яичным желтком. Она испытывала дикий прилив энергии, даже ладони зудели.

— А в чем мы его растопим? — выдал Эдик, что в хозяйских делах он полный нуль.

— Да хоть в кофейнике, — пожала плечами Лариса. Приключение ей нравилось все крепче. Это было стократ интересней, чем париться в дорогом кабаке и учитывать, как морщится кавалер, когда ты заказываешь, не проверив в меню цены.

И, в-третьих, тайно ликовал Эдик, сегодняшний подвиг позволит ему вытравить из фарфоровой головки этой надменной девушки последние симпатии к бывшему начальнику Храпунову. И это тоже не иллюзия, женщины предпочитают победителей.

Поняв женской интуицией, что в быту Перов беспомощен, будто одуванчик полевой лекарственный, Лариса сама набрала воды в триумфиально сияющий благородно-черными боками тубус электрокофейника, вытряхнула мыло из мыльницы в воду и включила электричество.

Лариса немного злилась, но вот новость — не на штатного авгура ИСАЯ, а на себя. За то, что в предыдущее рандеву поленилась использовать против Перова приемчики из богатого арсенала. Во-первых, это взгляд глаза в глаза, да так, чтобы ресницы на максимальную высоту, чтобы влажные губы чуть приоткрылись, и ты их, словно от девичьего смущения этак нежненько поглаживаешь язычком. Во-вторых, она ни разу, якобы в растерянности, не прикусила жемчужными зубками маникюр мизинца. В-третьих, не нашла повода встать у окна, чтобы солнечный свет сквозь одежды намекнул на безупречность точеной фигурки.

Чайник закипел, мыло растаяло, и жир забулькал вулканической лавой поверх кипятка.

— Давай формочку, — от усердия у Ларисы над губой выступила капелька пота.

— Какую формочку? — нехотя оторвался от созерцания этой красоты Перов.

— Ты что, формочку под куклу не приготовил? Я кофейник испортила, я мыло нашла, а что сделал ты?

— Выливай в мыльницу, — наконец, проявил смекалку Эдик. Положил на донышко пластмассовой миниванночки злополучную зажигалку. — Давай, лей сверху, только осторожно, не ошпарься, — и не удержался от почесывания шелушащейся щеки.

Сестра пожала плечами (признаться, роль исполнителя ее привлекала меньше, чем амплуа руководителя проекта, но ладони хищно зудели) и бережно слила в половинку мыльницы испускающую миазмы яичницы ворвань.

— Ты в художественной школе учился? — У Ларисы имелось в загашниках фотографий зарубежных женихов на три кило, а вот фото отодвинутого шефа отсутствовало. А насколько она представляла ритуал, от портретного сходства колдовского продукта и сакраливаемого пациента зависел успех.

— Нет, но я много чертил гороскопы. У тебя есть, чем рисовать?

— Фломастер подойдет? Вон в офисном наборе дюжина засохших.

— Слишком тупые.

«Сам ты — тупой!» — хотела сказать Лариса, но удержалась.

— Канцелярские кнопки, шпилька для волос? — сестра азартно потирала руки.