У доктора Райны сработал пейджер, и она посмотрела на экран. Очевидно, ее присутствие требовалось в другом месте, и они не могли найти слов, чтобы задержать ее.

– Держите нас в курсе, доктор, – сказал Говард.

– Разумеется. Как только станет что-то известно, я вам сообщу. Могу я посоветовать отдохнуть пару часов? Сменить обстановку?

Он кивнул, чтобы закончить разговор, но ни он, ни Лора не знали, куда им идти. Единственной причиной находиться здесь оставался Дэниел.

– Дэниел, тебе пора просыпаться, – сказала Лора, склоняясь над его кроватью. Она держала его за руку и искала в его лице признаки жизни. – Открой глаза.

Он лежал не шевелясь, а аппараты продолжали ритмично пищать, хуже любой пытки.

– Может, пошевелишь пальцами? На руке, на ноге?

Она ждала, но безрезультатно.

– Хотя бы капельку. Ну же, Дэниел, – повторяла она, стремительно теряя надежду.

Она упрямо придвинула свой стул и крепко сжала его пальцы, может, даже чересчур, но она так хотела до него достучаться. Одно движение, один звук, хоть что-то, чтобы она убедилась, что он здесь, что он не сдается. – Пожалуйста? – попросила она, ее голос надломился, и беспомощные слезы тихо покатились по лицу.

На следующий день все оставалось без изменений. Тесты не пролили свет на то, почему Дэниел не приходил в сознание. Он не открыл глаз, не издал звука, не оторвал ладоней от простыней. То же повторилось и на следующий день, и еще на следующий. К концу недели Лора начала свыкаться с мыслью, что это может продлиться много недель и месяцев, и ее буквально залихорадило от страха и горя, которые грозились взять над ней верх. Нельзя терять надежду, твердила она себе фразу, которая быстро навязла на зубах, но, кроме этого, ей не на что было опереться. Жизнь ее сына свелась к набору штампов. Посмотрим, что принесет новый день. Главное – будьте рядом. Не теряйте надежду.

Прошло десять дней, и реальная жизнь настигла их. Говарда на работе ждали неотложные встречи, и нужно было возвращаться. Ассистентка Лоры робко дала ей знать, что как только Лора будет готова, ей нужно услышать некоторые новости. Дело было важное, иначе девушка не стала бы беспокоить ее. Лора и Говард обсудили дальнейшие шаги. Один из них может остаться в Уэльсе, пока второй вернется на пару дней в Лондон, а потом они поменяются местами, но они быстро поняли, что с восьмичасовой дорогой туда и обратно такая схема будет непосильной. Посовещавшись с доктором Райной, они решили подать запрос на перевод Дэниела в местную больницу, что было незамедлительно организовано. У Лоры была и другая причина перевезти Дэниела в Лондон: она была готова разрешить Черри навещать его. Лора была готова на все, что угодно, лишь бы помочь Дэниелу выйти из комы. Может, если Черри поговорит с ним, ее голос вызовет какую-то реакцию в его мозге и он вернется к ним.

Прошло еще три дня, и Дэниела перевезли в больницу Челси и Вестминстера. Лора, втайне надеявшаяся на то, что переезд вызовет какие-то изменения, была разочарована. Его состояние оставалось прежним.

Жизнь возвращалась в свое русло. По утрам она уходила в офис, а после обеда работала из дома, каждый день навещая Дэниела хотя бы на пару часов. Говард приходил к нему по вечерам после работы. Черри было позволено видеться с ним ранними вечерами два раза в неделю, по вторникам и четвергам. Лора строго распорядилась, чтобы ее пускали к нему только в это время и чтобы к приходу Говарда в восемь часов ее уже не было. Задавшись вопросом, не нарушает ли больничный персонал ее распоряжений, однажды она поговорила с Говардом на эту тему, и он сказал, что не видел ее в больнице.

По возвращении Лору ждали плохие новости. «Ай Тиви» отказались продлевать ее сериал на второй сезон, поскольку рейтинги продолжали падать, так что, к сожалению, они не были готовы вести этот проект дальше. Но они «возлагали большие надежды» на сценарий нового детектива и ждали возможности ознакомиться с ним. Лоре тем временем оставалось выплачивать своим сотрудникам зарплату из своего кармана. Она чуть было не позвонила Говарду, чтобы посоветоваться, так ей хотелось с кем-нибудь поговорить, но застыла с телефоном в руках. После минутной близости, вызванной несчастным случаем с их сыном, они снова отдалились. Они возвращались из больницы по отдельности и почти ничего не рассказывали друг другу, потому что им обоим не хотелось пересказывать то, что они говорили Дэниелу. Они так давно были порознь, что вели отдельные жизни. Если Говард захочет обсудить с Лорой свою, ему придется начать с самого начала, и то же можно было сказать и о ней.

Лора так и не привыкла к виду Дэниела на больничной койке, и ее сердце сжималось всякий раз, когда она видела его. Она говорила бойко и без умолку, начитавшись про кому в книгах и в Интернете, выведав все, что можно, у знакомых, которые работали в неврологии. Бывали случаи, когда вышедший из комы пациент мог пересказать дословно сказанные ему фразы, когда он находился в глубоком сне. Это был лишь вопрос времени. Во всяком случае, в это она упрямо верила.

Год подходил к концу, и Изабелла устроила традиционную рождественскую вечеринку, с пением гимнов за пианино и морем шампанского и глинтвейна. Она сказала Лоре, что поймет, если та откажется от приглашения, но для Лоры было важно продолжать жить как можно более нормальной жизнью, хотя каждое утро она просыпалась с тяжестью на сердце. Но оказавшись на вечеринке, она поняла, что была там лишней. Пить ей не хотелось, и праздничное настроение так и не заразило ее. К тому же складывалось впечатление, что людям неловко рядом с ней, потому что они не знают, как заговорить о Дэниеле. Чаще всего они не упоминали о нем вообще, кроме разве что «передавай ему привет от нас», сказанного с невыносимо трагическим выражением, в котором ей слышался безвыходный пессимизм, который досаждал ей. Ей хотелось кричать, что он еще жив, он все еще с ней, он ее часть. «Он еще не умер», – скулила она про себя. После пары бесконечно долгих часов она ускользнула домой. Потом пришло и само Рождество. Они с Говардом провели его с Дэниелом в клинике долгосрочного ухода, специальном санатории, куда его перевели. Ее утешала возможность быть с ним рядом и знать, что он не один.

Новый год сменил старый безрадостно и неприветливо. Каждый день, когда она занималась самыми обыкновенными делами – натягивала колготки, запирала дверь, на нее вдруг накатывал страх. Когда же? Когда? Иногда, когда никто не слышал, она кричала вслух это слово, которое испарялось, сорвавшись с ее губ, без следа и без ответа. Когда он поправится? Ожидание было пыткой. Она мучительно всматривалась в черную пропасть, бог весть какую глубокую, но оставалась непоколебима. Она никогда не опустит руки.

Четверг, 12 февраля

Прошло пять месяцев с несчастного случая. Показались первые признаки весны. В Гайд-парке расцвели подснежники, льнувшие к стволам деревьев. Появились даже редкие крокусы, потому что у Лондона со всеми его домами и жителями был собственный микроклимат. Лора сидела на заднем сиденье такси, возвращаясь с деловой встречи. Запоздало выглянуло солнце, и впервые с октября ртутный столбик перевалил за десять градусов. Ей захотелось выйти на улицу, чтобы ветер дул ей в лицо, и она постучала по разделительному стеклу между ней и водителем.