Внеся основные изменения — первое, что сделал, едва лишь обретя власть Магистра, — он порою вновь обращался мыслями к Своду, примеряясь, прикидывая, что бы следовало выправить ещё, что, заслонённое более важным, мог опустить в этой вечной гонке со временем. И, отыскивая очередную будто бы мелочь, исправлял, дополнял, вычёркивал. Вот как теперь. Но довольно. Перед смертью не надышишься, — сказал бы мэтр Грайлин, будь он здесь, и был бы, безусловно, прав.

Вероятно, Демиан неловко облокотился о ближайшую книжную стопу, смахнув её верх на широкий стол. Отложив Свод, маг мимодумно вернул было книги на прежнее место... задержал руку. Задумчиво постучал пальцами по переплёту потревоженной книги — последнего тома телларионских хроник. Фолиант выглядел так, словно его использовали для растопки. Магистр небрежно пролистал страницы — около пятидесяти листов выдернуты (мэтра Грайлина удар бы хватил при виде подобного кощунства), лишь куцо топорщится растрёпанная бахрома. Дальнейшие записи аккуратно велись рукой старика вплоть до нынешнего лета. Демиан вновь возвратился по хроникам назад, сверился с последней сохранившейся датировкой. Сорок семь лет назад. И что же происходило в Телларионе почти полувековой давности?

Кто и зачем уничтожил записи? Грайлин? Нелепость. Не сам ли Магистр? Отчего-то беглое предположение казалось вероятным. Если то был действительно он — что содержалось на утраченных страницах? Свидетельства его... позора? преступления? Чего?

К чему гадать про то, не всё ли равно теперь? Но, невесть с чего, Демиану стало важно отыскать ответ. Проклятье! Знать бы ещё, что именно он ищет! Одно не подлежало сомнению: невозможно уничтожить все записи. Магистр — возможно — или некто по высочайшей указке... Кейлус? не суть! — изуродовал хроники, но что-то наверняка уцелело, затерялось в огромной библиотеке. Ссылка, упоминание, полунамёк... что-то, от чего можно оттолкнуться. Последние пощажённые записи приходились на время нахождения. Уже кое-что. Зацепка ли это или совпадение, очередной тупик, — стоит проверить.

Искомая книга содержала лишь длинные перечни имён, в них были кропотливо занесены все телларионские маги за последние двести семьдесят восемь лет. Демиан пролистывал страницы с конца. Нашёл себя и Трея — под именем мастера Когана. Точно по наитию, просматривал список, покуда, наконец, взгляд не привлекла скупая запись: "Мастер Грайлин". Ниже перечислены ученики. Много. Старик прожил долгую жизнь. И жив поныне, тогда как от большинства его воспитанников остались одни имена. Только последние здравствуют по сей день. Коган Согрейн. Старк Ривиан.

Третье имя было старательно зачищено, но на пергаменте остался нечитаемый след.

Демиан хлопнул ладонью по столешнице и на минуту откинулся на спинку стула, закрывая утомлённые глаза. Завёл руки за голову, потягиваясь, пробуждая тело долгим слитным движением.

Теперь он видел их точно въяве — взгляды ведьм-стихий. Он запомнил, но не мог знать — тогда. Знать то, что понял теперь: то, как они на него смотрели. Как на возвратившегося из-за Грани. Ланадар, Кавель и Шаффар — особенно Ланадар. Потрясение оказалось столь велико, что глаза выдавали их, даже Солейн. Хлои Брейн в умении управлять собой куда как далеко до стихии воды... однако самая юная из ведьм ничем не выделяла его среди собравшихся в крипте мужчин. Легко объяснимо: первоисточник призвал стихию земли последней... Она не знала того, кто немало значил для трёх других. "Эджай", — позвала его княжна. Состояние её было таково, что всё сказанное могло быть лишь правдой. Способность лгать и увиливать ещё не возвратилась вместе с силами. Эджай — так звали третьего ученика мэтра... тогда ещё мастера Грайлина. Ученика, о котором никто словом не обмолвился за прошедшие годы. Эджай. И что дальше?

Проклиная библиотечную неразбериху, Демиан прошёл вдоль рядов стеллажей. Нужный... нужный ли? том почти выпал, плотно стиснутый с боков, когда Демиан потянул его с полки. Крупного формата, переплёт обтянут чёрной кожей, серебряное тиснение по корешку, позолота на срезе страниц. "Перечисление достославные родов авалларских, сопровождённое краткими жизнеописаниями" и так далее, и тому подобное. Оправляя накренившуюся без поддержки стопу, Демиан перехватил книгу, и та вывернулась из рук, как живая, распахиваясь на начале.

Составитель сего, как водится, начинал с родов наиболее именитых и древних, продолжая и заканчивая всё менее и менее достойными упоминания. Книга открывалась генеалогическим древом, вычурным, щедро украшенным виньетками. Древом Великих князей. Почти не задерживаясь, маг скользнул взглядом от корней древа, от имени полулегендарного основателя закатной державы, к вершине, к самым молодым ветвям. К Великому князю Аргаю Д`элавар, по сей день занимающему сантанский престол. Аргаю Д`элавар, с которым предстояло повстречаться в самом скором времени, и от исхода этой встречи зависит многое, если не всё. Следовало бы вспомнить об этом, а не истрачивать время на раскрытие некого заговора, неизвестно, существовавшего ли где-то за пределами его утомлённого рассудка.

Детей у Аргая и его супруги, княгини Эджины из рода Мелл`ар, нет как нет. Хронист благожелательно оставил свободное пространство меж двух сомкнутых ветвей...

В иное время Демиан и внимания бы не обратил на это пятно, пятно на полтона светлее, чем вся страница. Обернувшись к догорающим свечам, маг поднял книгу, изучая лист на просвет. Так и есть. Здесь пергамент чуть тоньше. Верхний слой его соскоблен. Чьё имя было затёрто? имя сына или дочери Великого князя?

Со смешанным чувством Демиан дважды просмотрел выведенные каллиграфическим почерком имена. Великая княгиня Эджина из рода Меллар. Старшая сестра княгини Талины, в замужестве Ланадар, матери Кристалины. Огненная ведьма приходится племянницей Великой княгине. И что из этого следует? Может, ничего, а может... Перед Демианом были детально проработанные миниатюрные портреты великокняжеской четы. Он слишком долго не спал... лица Аргая и Эджины будто плыли в воздухе, в жаре над свечным пламенем.

Аргай и Эджина... их сына вполне могли назвать Эджаем. Два образа, оторванные от страниц, накладывались один на другой. Утончённая красота Великой княгини; резкие, точно высеченные из гранита, черты Великого князя. Кончики пальцев покалывало, как от готовой сорваться вовне силы. Демиан не глядя потянул из стопы чистый лист. От движения покатился кем-то забытый на столе уголёк. И совсем естественно оказался в пальцах.

Ему всегда удавались чертежи, даже самые сложные, точно всего-то и нужно было обвести не видимые никому, кроме него, линии. Мальчишкой, порою он между делом черкал что ни попадя: появлялись, легко узнаваемые — Магистр, старшие, мастера, соученики... Нечисть и тут же — сахарные башни Теллариона. Пачкая пальцы, осыпая лист угольной крошкой, Демиан набрасывал черту за чертой. Словно стоял кто за плечом. Правильный, тонкий овал лица красавицы-княгини, но очертания жёстче, чётче. Чёрные, как раз цвета угля, волосы. Высокие скулы, твёрдая линия рта — это от князя. Тонкий нос — прямой, но с едва намеченной горбинкой, густые длинные брови — с острым изгибом. Глубокие глаза — глаза Д`элавар — заключены в рамку богатых ресниц; уголь обводит из разрез дважды.