тебя дальше по коридору. К редактору. Как Геллу, – грустно усмехнулась Уля.

– Гелла! – выпалил Рахи. – Ты ведь встретила ее, так? Когда она ехала на собеседование? Когда я вас знакомил, ты как-то странно посмотрела на ее крылатые часы.

– И скоро мы с ней с познакомимся? – Уля приподняла брови, понадеявшись, что по выражению ее лица станет понятно – она не ждала ответа.

– Мне не стоило тебе об этом говорить… – промямлил Рахи, еще больше взъерошив свои волосы. – Давай ты забудешь о том, что я проспойлерил тебе знакомство с нашей телефонисткой, и сделаешь удивленное лицо, когда до этого дойдет.

– Ты просил меня запомнить кое-что на будущее. О Вселенной, которая не в восторге от того, что по ее тщательно выверенным узорам прыгают какие-то умники.

Рахи несколько секунд просто смотрел на нее, а потом опустил взгляд и вздохнул.

– Я, кажется, поняла, что она делает с теми, кто заглядывает на ее изнанку.

Акулина не предупредила ее об этом. Не рассказала Рахи о том, что он сам запустил петлю. Знала, что это ничего не изменит, потому что даже во времени есть точки, которые не сдвинуть? Или так отчаянно хотела, наконец, вспомнить?.. Вспомнить и двинуться дальше?

Уля качнула головой. Поднялась. Схватила Рахи за рукав и потащила к выходу из здания.

Дверь протяжно скрипнула. Уля никогда не замечала этого скрипа: утром влетала в офис все еще в наушниках после долгой и сонной дороги в транспорте, а вечером мысли ее были заняты другими вещами. Вечером она торопилась вернуться в другую часть своей жизни, обычно ограниченной четырьмя стенами, но безопасной.

Сейчас от мысли о четырех стенах Улю замутило.

Крыльцо блестело то ли от недавнего дождя, то ли от растаявшего снега. Офисная башня выходила к небольшому скверу, гаражам и стройке, которая раскинулась на месте снесенных домов с высокими потолками и крошечными балконами с чугунными решетками. Половина из них действительно были аварийными, но насчет остальных Уля сомневалась. Старый город проваливался под сталь и зеркала, и от этого было немного грустно. Что еще было здесь когда-то давным-давно, о чем успешно забыли все, даже городской архив?

В лицо Уле ударил ветер, и она остановилась так резко, что Рахи врезался ей в спину.

Мир был огромным. Даже из окна он казался большим, но теперь, когда Уля могла задрать голову к небу, он сделался вдруг необъятным. Сколько дорог вело отсюда? И куда? Может, стоило и в самом деле прямо сейчас понестись на вокзал, взять билет на первый попавшийся поезд и посмотреть на все, что проносится мимо, другим взглядом, так, словно никогда этого больше не увидишь?

– Это ведь… – Рахи заглянул в кружку. – Моя игла… Откуда?

Он соображал быстро. Уле даже не пришлось открывать рот. Рахи начал копаться в карманах, потом расстегнул несколько пуговиц на плаще и проверил пояс. Уля заметила под слоями серой одежды что-то неожиданно яркое.

– Погоди, но это значит… – он побледнел. – Мы столкнулись… в лифте… и я выронил… – Он снова запустил руку в волосы. – Это из-за меня? Из-за моей «кафки» твой лифт… и…

А потом Рахи посмотрел Уле прямо в глаза и перестал улыбаться.

– Игла! Тебе пришлось шить, – прошептал он еле слышно, почти неверяще, схватил ее за свободную руку и перевернул ладонью вверх.

Уля ахнула: она и не заметила даже, что игла оставила после себя следы, сетку тонких белых полос, нечетких, но чуть выдающихся.

– И шить не разговорами… Ты…

Рахи провел по ним пальцами, грубоватыми от постоянного шитья, и Уля хихикнула. Он вопросительно вскинул брови.

– Щекотно, – пожала плечами Уля.

– Щекотно, – повторил Рахи и сглотнул. – В самом деле, чего еще ожидать от той, что вытащила меня из паучьих лап небытия?

Уля вырвала руку из чужих пальцев и спрятала ее в карман толстовки.

Паучьих?

Должно быть, она произнесла это вслух: Рахи принялся объяснять о маяках и о том, что там, где ткань Мироздания – «да-да, не перебивай, так ведь понятнее пока?» – зияет множеством прорех, можно нарваться на тьму, которая не умеет шить. Она исправляет, как может, ставя заплатки, куда придется, и используя все, что попадется на ее пути. Из-за нее пропадают люди. Из-за нее они иногда появляются много лет спустя, совсем не изменившись. Из-за нее в лесу ржавеют металлические мосты с автострад, и кто-то замечает призраков, а кто-то – здания, которых не существует. Каждый видит тьму по-своему. Рахи видит пауков.

Уля слушала внимательно, не перебивая и не переспрашивая. А когда поток объяснений иссяк, спросила, еле вытолкнув из легких воздух.

– Как ты… как ты выбрался?

Рахи опустил взгляд.

– Прорезал ножницами дыру и выпал в нее. Так делать нельзя, ведь мы должны зашивать прорехи, а не плодить новые… но я тогда не особо думал. А потом офис выцепил мои координаты и вытащил к себе. Ателье тоже находится здесь. Географически, не по времени. Мы думали забросить туда побольше наших ребят. Вытащить тебя, разобраться с этим диким количеством прорех… а потом все закончилось. И мы не могли попасть в то время, из которого ты звонила. Из которого шел сигнал моего переговорника. А потом в Ателье появилась ты.

Рахи пожал плечами и с укоризной выдохнул:

– И ничего мне не сказала.

Уля картинно удивилась.

– Я? В Ателье?

– Ты ведь уже поняла, что это неизбежно. Вселенная не пошла по швам – но, пожалуй, больше спойлерить мне не стоит, – он на мгновение замолчал. – И спрашивать у тебя, почему ты промолчала, тоже. Знаешь, почему мой брат ушел из Ателье?

Уля посмотрела на него и осторожно кивнула – мол, продолжай.

– Потому что с неизбежностью сложно свыкнуться. Кажется, что ты получаешь столько контроля… а на самом деле все еще ступаешь с великой осторожностью. И упираешься в стены.

Уля промолчала. Она не удивилась, что у брата Рахи тоже был свой лифт. Он мало походил на лифт, но все равно не желал открывать двери. Хотя на самом деле это ему самому нужно было сделать первый шаг.

Уля оглянулась и задрала голову. Верхние этаже офисной вышки утопали в тумане. Добавить несколько туч и молний какого-нибудь неестественного света – и вот ты уже в самой гуще киношной фантастики.

Уля выдохнула сквозь сжатые зубы и проводила взглядом вырвавшееся изо рта облачко пара. Странно, но здесь, вне офиса, ей было куда теплее, чем внутри. Даже огромная стрелка на колготках почти не беспокоила. Только вот лодочки… Уля подняла ногу и попыталась поправить стоптанную пятку. Безуспешно.

– Но какой