Дементьев процедил:

– Пшли вон, говоришь? Чушкари, говоришь? Неприкасаемый, да?

– Мужик! Я тебя предупредил. Пользуйся моей добротой, другим так не везло.

– Угу! Понял! Но свалишь отсюда ты с отморозками!

– Чего?

– Хер тебе в очко, паскуда!

Капитан схватил сынка высокопоставленного районного чиновника и ткнул физиономию в тарелку с винегретом.

Подельники от неожиданности замерли. Они и в мыслях допустить не могли, чтобы кто-то так поступил с самим Аланом.

Дементьев между тем выбил из-под бандита стул. Гаранов-младший упал на пол. Но тут же вскочил, отошел на несколько шагов к стене, испачканный, взбешенный:

– Ах ты падла! Ну все, тебе пиз…ц!

И крикнул дружкам:

– А вы чего сидите, ишаки отвязанные? Мочим этих мудаков.

Отморозки местные вскочили, но возле них уже находились капитан Алешин и прапорщик Григорьев. В несколько выверенных ударов они быстро уложили пятерку обдолбленных наркотиком юнцов.

Дементьев же медленно приближался к сынку начальника милиции. Тот заорал:

– Не смей меня трогать! Мой отец завтра же, нет, сегодня тебя с дерьмом смешает!

– А сам ты, ублюдок, что, постоять за себя не можешь? – Дементьев кивнул за спину: – Дружков видишь? Подставил их и обделался?

Алан неожиданно выхватил из-за пояса брюк пистолет. Боевой «ПМ». Передернул затвор.

– Я обделался? А это видишь?

Он направил ствол в сторону Дементьева.

Алешин также достал взятый с собой штатный «ПМ». Но Дементьев остановил друга:

– Не надо, капитан, я с ним и без ствола разберусь.

Алан вновь заорал:

– Разберешься, да? Так вы офицеры поганые? Пехота гребаная? Мало вас, пидоров, в горах мочат! Будут мочить и здесь!

Алешин вскинул пистолет.

И он бы выстрелил, защищая честь офицера, но Дементьев опередил друга. Коротким ударом ноги он выбил пистолет из руки сынка высокопоставленного и всемогущего в Джербете чиновника. И тут же нанес прямой удар парню в челюсть. Опрокинув стол, Гаранов-младший ударился о стену. В глазах у него потемнело, но Дементьев продолжил атаку. Подскочив к отморозку, он еще дважды ударил того в печень и ребра. Послышался хруст. Алан завопил от боли на весь ресторан. Из кармана рубашки выпал на паркет сотовый телефон. Андрей схватил Алана за растрепанную, ранее уложенную в пучок на затылке гриву волос и потащил к витрине. Раздался звон разбитого стекла, и «грозный» сын «грозного» папаши вылетел на улицу, мешком дерьма ударившись о тротуар. Упал, видимо, неудачно, либо ногу, либо руку сломал, так как заорал пуще прежнего. Дементьев подошел к поднявшимся с трудом подельникам Алана:

– Ну что, гроза поселка? Вам еще добавить или отпустить?

Один из бандитов, у которого был разбит нос, попросил:

– Отпустите!

– А может, мочкануть вас, крутых?

– Не надо! Пожалуйста!

– Короче! Чтобы о вас с этого дня в поселке слышно не было. Иначе… но что на вас время тратить.

Андрей повернулся к Григорьеву:

– Диман! Позови Раджана.

Прапорщик ушел, чтобы тут же вернуться с хозяином ресторана.

Дементьев приказал тому, с кем разговаривал:

– Оплатить заказ, сломанный стол и разбитое стекло витрины! Быстро!

Парень достал из кармана деньги, не считая, передал Раджану.

Тот, видя крупную сумму, сказал:

– Минуту, я сдачу отсчитаю.

Дементьев положил руки на плечо хозяину ресторана:

– Никакой сдачи. Это тебе возмещение морального ущерба. А вы, – капитан обернулся к парням, – забудьте дорогу сюда, и не дай бог хоть пальцем тронете Раджана, ясно?

– Да, да, ясно!

– Свалили!

Парни, толпясь, бросились к выходу. Подошедший к выбитому окну Алешин сказал:

– Ты смотри, ломанулись, как козлы горные, на главаря даже не посмотрели. Хотя тот звал их. Кранты банде.

Хозяин ресторана произнес:

– Вы избили Алана. У меня в ресторане. Теперь он будет мстить мне!

– Не будет! Живи спокойно, а если что, в гарнизон приезжай, проси помощи у командира полка. Тот поможет.

В это время сотовый телефон выдал мелодию вызова. Дементьев поднял трубку, включил мобильник:

– Слушаю!

Секундная пауза, затем вопросы:

– Кто это? Где Алан?

– Алан твой, мент продажный, не рассчитал дозу наркоты, и ему захотелось полетать. Вот и полетал, сначала по кабаку, а потом и по улице, выбив окно. Ты забери своего ублюдка, а то всей улице криком покоя не даст.

Начальник РОВД вскричал:

– Кто ты, черт побери?

Дементьев ответил:

– Ты давай-ка на полтона ниже. Чего разорался, как сыночек, громче рожающей ослицы? А разговаривает с тобой офицер спецназа, понял?

– Да я, я…

– Чего ты? Головка ты от х…! Твой сынок получил за борзость и беспредел. За девочку, которой сломал жизнь. Думаю, с месячишко, если не больше, тебе с ним придется общаться в больнице!

– Ты, спецназовец, не знаешь, с кем связался, я сейчас стяну к ресторану все силы милиции, а потом лично поговорю с тобой. И плевать мне на твои погоны!

– Решил угрожать? Не советую! Ты подгонишь своих халдеев, я же вызову подчиненную мне боевую группу. И она устроит здесь такой шухер, что завтра вся страна узнает о том, как мент-«оборотень» прикрывал беспредел сыночка, при этом намереваясь занять пост главы местной администрации. Да тебя после этого твои же покровители опустят. Или я не прав, господин Гаранов? Так что, поднимаем шум?

– Нет!

– Разумное решение. И оно выполнимо, при условии, что ты своего придурка держать дома будешь, а сам… уйдешь в отставку и снимешь свою кандидатуру с выборов. Конечно, ты можешь и не делать всего этого. Но тогда придется заняться уже тобой лично в обход законов. Не быть тебе главой администрации. Так что засохни и не дергайся, подполковник. А лучше свали из поселка. Впрочем, тебе и без моего совета это придется сделать. Ведь ты же, наверное, очень жить хочешь. И это нормально. Каждый человек имеет право на жизнь. Но ЧЕЛОВЕК, а не мразь в человеческом обличье. Мразь, которая людей в рабов превращает. Я все сказал. И поторопись забрать сына.

Дементьев швырнул мобильник на пол, разбив его на мелкие куски.

Алешин улыбнулся:

– Браво, Андрюша! Уверен, сейчас Гаранов находится в состоянии ступора. Наверняка подобным образом с ним никто и никогда не разговаривал.