Впрочем, долго предаваться раздумьям мне не делают. Тут же подлетает какая-то женщина лет так сорока на вид, невысокая толстенькая, со сросшимися бровями, и, что-то непрерывно бормоча, тянет меня за руку куда-то. Ну почему я не учил шакстистанский?

Впрочем, эта проблема быстро решается. Недовольная Рада уже идет рядом, разглядывая меня с брезгливостью на длинном лице.

— Не понимаю, чужеземка, что могло привлечь в тебе повелителя? — наконец протягивает она.

Накатывает раздражение.

— Фингал! Советую обзавестись таким же. Ваш Равный Солнцу, видимо, большой оригинал, — рявкаю я и в ответ получаю тихое:

— Благодарю.

О, быть может, я дал дельный совет.

— Что мне делать?

— Тебя выбрал султан на сегодняшнюю ночь. Сейчас тебя нарядят подобающим образом, объяснят, как себя следует вести в присутствии Равного Солнцу, и будешь ждать, пока он соизволит пригласить тебя.

— Долго?

— Что?

— Ждать долго?

— Как пожелает Равный Солнцу.

В течение следующего часа терплю издевательства над собой. Впрочем, издевательства эти не первые, начинаю привыкать, и это пугает. Меня мажут, красят, причесывают, одевают. Потом снова мажут и красят, пытаясь, видимо убрать с лица фиолетовое украшение. Взглянуть на себя мне как-то не предлагают, но не слишком и хочется.

В конце концов, какая разница, как я выгляжу. Гораздо большее значение имеет то, что не представляю, как вести себя с султаном. Вариант предлагается лишь один — расслабиться и постараться доставить удовольствие. О получении речи и не идет. Понятно, что это меня не устраивает.

Наконец дама с бровями решает, что я выгляжу достаточно презентабельно. Во всяком случае, султан едва ли при виде моей разукрашенной рожицы останется импотентом на всю свою долгую или как получится жизнь. А я бы не возражал.

Бровастая, строго глядя мне в глаза, начинает что-то втолковывать. Рада переводит.

— Когда Равный Солнцу пожелает насладиться тобою, ты должна войти в спальню, остановиться у двери и покорно ждать, пока тебя не позовут.

— Он что, должен скомандовать "ко мне?".

— Нет, он постучит ладонью по кровати.

Ну да, та же команда, только жестами.

— После этого, — продолжает Рада, — ты раздеваешься, медленно подходишь к постели, плавно опускаешься на нее, потом ложишься на спину и, не глядя на повелителя, начинаешь к нему подползать.

— Что я делаю?

— Подползаешь.

— На спине?

— Да.

— А зачем?

Перед глазами против воли возникает картина. Я лежу на кровати, а ко мне на спине ползет женщина. А как вообще это изобразить? То есть сначала, наверное, нужно плечи подвинуть, а потом — зад. И вот так ползет она, глаза мечтательно созерцают фрески на потолке… Отчего я раньше до такого не додумался? Нет, насчет любви не знаю, но повеселило бы это меня здорово.

Тем временем Рада тихо объясняет бровастой суть моего вопроса. В ответ мы с переводчицей получаем серию кудахтающих звуков и ряд экспрессивных жестов. Можно не переводить. И так понимаю, что все они означают ярко выраженное сомнение в моей умственной полноценности.

— Это традиция, — резюмирует Рада.

— А дальше что? — с тоской в голосе спрашиваю я.

— А дальше от тебя уже ничего не зависит.

Спустя пять минут меня усаживают в наглухо закрытые носилки. Признаться честно, я в ступоре и думать могу лишь о том, что со мною будет. Осознаю свою беспомощность очень ярко, и страх сковывает меня. Надо бы что-то придумать, нечто такое, что заставит султана сразу отправить меня в Верхнюю палату или отпустить. Вот только в голове стучит одно: "не трогайте меня". И уже не до размышлений — что говорит во мне — разум мужчины или тело женщины.

Носилки прибыли на место. Встречает дама, чье лицо, как и у меня сейчас, закрыто платком, а тело плотно укутано темной тканью. Лишь по движениям — сдержанным и плавным — можно догадаться, какого она пола.

Она ведет меня по лестнице вверх. Едва успеваю оглядеться, чтобы обнаружить, что мы посреди сада. Цветами пахнет. А вот и они — странные крупные белые цветы на низко свисающих ветках. Я таких раньше не видел. Серьезно, запомнил бы.

Мы поднимаемся к дому, совсем небольшому, скромно украшенному по фасаду каменной резьбой. Солнце почти уже село, и стены дома стали розовыми. Я воспринимаю это очень отчетливо, потому что предчувствие того, что жизнь заканчивается, стало особенно сильным. И мне очень страшно.

Султан встречает меня у двери, жестом отсылает служанку. Ну что же, подползать пока не надо.

— Сними платок, — велит он, — и верхнее платье.

Подчиняюсь.

— Идем со мной.

Послушно следую за Гареем. Попутно понимаю, что он здесь, кажется, один. А это значит, что я могу попытаться сбежать. В конце концов, и из ложки можно сделать орудие убийства. Не может же он ожидать коварного нападения от юной девственницы! У меня, кажется, есть шанс выжить, а также сохранить то, что почему-то считается моим главным достоянием.

Несколько запоздало понимаю, что султан говорил со мной по-зулкибарски. Вот ведь клоун! А до этого ему, видите ли, переводчик был нужен. Хм, а в этом господине таятся сюрпризы. Нужно это учитывать.

Вхожу в комнату. Роскошью убранства она не поражает, но здесь вполне уютно. У меня было нечто подобное в бытность наместником. Буквально только успел оборудовать.

Низенькие пестрые диванчики, куча подушек на них — разноцветных и наверняка мягких. Красивые напольные вазы по углам. Пушистый ковер на полу. Столик, заставленный тарелками. В общем, подходящая атмосфера для того, чтобы настроить женщину на лирический лад и расположить к себе.

Гарей присаживается на один из диванчиков. Я, помня инструкции, терпеливо жду командного похлопывания ладонью по твердой поверхности.

— Присаживайся, Лорелея, — просит султан. И ведь, действительно, просит, сопровождая сказанное ласковой улыбкой.

Ну, ладно.

— Выпей со мной.

И это я могу.

Дегустирую вино, преподнесенное мне султаном. Очень даже неплохое, кстати. Оно налито в забавную чашку без ручки — плоскую, из тонкого переливающегося стекла. Жаль, очень хрупкую на вид. Метнуть не получится.

Султан улыбается, разглядывая мою напряженную физиономию. Странный тип. Не знаю точно, сколько у него женщин. Я выслушал несколько версий. Если взять среднее арифметическое, количество дам в его гареме приближается к двумстам. Тут и поиметь-то их всех не успеешь, а он ритуал ухаживания устраивает.

— Позабавь меня, — просит Гарей, — я слышал, ты волшебница.

Э… что он подразумевает под словом "позабавь"? Хотя, сейчас устроим.

Демонстративно выливаю остатки вина себе на юбку. Шепчу заклинание, и оп-ля, пятна как ни бывало. Мой любимый и единственный фокус.

Кстати, до того, как я проделал это упражнение, магией здесь практически не пахло. Так, стандартная сигналка,