Вообще‑то не все поставляют свои товары ко двору императора. Ну к чему там нужны, например, канаты, с казенной мануфактуры, окрест Санкт–Петербурга. Однако, это знак того, что император лично, считает не зазорным пользоваться продукцией данных мануфактур и заводов. Иными словами, знак качества отмеченный лично Петром вторым. А это как ни крути, показатель. Что с того, что сам Петр Алексеевич в том мало чего смыслит? Вокруг него найдется достаточное количество людей, вполне знающих в том толк. И ведь тут какая подоплека, попробуй ошибись, ведь то лицо России для всей Европы. Вот и старались в коллегиях, отбирая только лучших, уже не первый год, демонстрирующих неизменное качество.

На общем сходе промышленников, от императора звучали не только хвалебные отзывы. Имелись и те, кому серьезно попеняли за неудовлетворительное качество товаров. Но Акинфию Никитичу показалось, что горше попреков тем было видеть, как выделяют других. Интересно измыслил государь. Этот знак теперь будет манить покупателей похлеще любого зазывалы.

Признаться, все что Демидову приходилось слышать об императоре до сегодняшнего дня, не внушало оптимизма. Мальчишка взошедший на престол мальцом без царя в голове, сразу же почувствовавший власть великую, начал с того, что полностью отдался праздности и развлечениям. По году не вылезал из лесов, где бил разную дичь и жил бивачной жизнью, ничуть не заботясь проблемами государства.

Демидовы всегда умели работать, копить деньги, а еще вкладывать их с выгодой, дабы не только преумножить богатство, но и расширить производство. Шутка ли, сейчас только у него, Акинфия, двадцать пять заводов по Уралу, Алтаю и Туле. Но так уж повелось, что казалось бы заботясь о своем благополучии, они всегда думали об интересах России. Поэтому доходящие до Демидова слухи об образе жизни Петра второго, его порадовать никак не могли. Да и могло ли быть иначе, если все труды твоей жизни, пережитые, холод, голод, напряжение всех сил, пропадут в пустую?

Однако, после болезни Петр изменился в лучшую сторону. Он начал интересоваться делами государственными. Пусть он еще молод и не имеет опыта, как и ума по большому счету, таковой приходит только с годами, но он старается. Демидов не слышал о том, чтобы государь устраивал пышные приемы и ассамблеи, хотя от остальным подобного не запрещает. А вот сам на подобных мероприятиях бывает редко, отдавая все время обучению наукам и управлению государством, добиваясь при этом успехов.

Взять последнюю затею. Акинфий Никитич был убежден, что дело затеяно стоящее и пойдет только на пользу промышленникам. Люди предприимчивые и самолюбивые, уже имеющие достаток, а порой так и весьма солидный, как он сам, им уже мало просто преумножать свое богатство, хочется выделиться в общем ряду. Что толку, что их продукция не уступит, а порой превосходит по качеству иноземную? Оно конечно греет, да только хочется и признания. И вот, государь придумал, как выделить одних в ряду других.

Дом Демидова на Мещанской улице нельзя было принять за аристократическое жилье, хотя владелец его теперь и был потомственным дворянином. Вероятно все дело в том, что когда он строился, Демидовы, отец и сыновья, были просто заводчиками, хотя уже и владели весьма солидным состоянием. Впоследствии, дом претерпел небольшие изменения, приняв более представительный вид, благодаря небольшой реконструкции фасада.

Комнаты дома были обставлены дорогой мебелью, но без вычурности. Никакого лишнего блеска и выставляемой напоказ роскоши. Оно конечно не без изысков, но все пристойно, удобно и практично. Впрочем, можно ли ожидать иного от людей со складом характера присущего отцу и детям Демидовым. С другой стороны, дети самого Акинфия уже иные. Нет в них того, что пожалуй умрет вслед за самим Акинфием и его братом Никитой.

Расположившись у камина, хозяин дома принял от прислуги чашку ароматного кофе и с наслаждением отпил. Данный напиток он распробовал далеко не сразу. Поначалу приходилось давиться все больше от нежелания навлечь немилость государя, ревностно насаждавшего своему окружению европейские повадки. Вот только оказываясь в окружении императора и пили этот горький напиток. Но потом ничего, распробовал.

Больше всего в этом напитке ему нравилось то, что крепкий кофе придавал бодрости, отгоняя сонливость. Совсем не лишнее для кипучей энергии заводчика, которому не хватало светлого дня, чтобы управиться со своими делами. Он бы и сейчас, работал не покладая рук, забот на Урале хватало с избытком. Однако получив приглашение ко двору его императорского величества, проигнорировать его он никак не мог.

Кофе еще не был допит, а в гостиную входит прислуга, неся на серебряном подносе запечатанное сургучом письмо. Короткий взгляд на оттиск и тут же настроение из благостно расслабленного, изменилось на настороженное. Отложив чашку с кофе, Акинфий Никитич вскрыл печать.

Первые же строки, взволновали его еще больше. Впрочем, там и строк‑то было только две. Короткое и лаконичное приглашение немедленно прибыть в Летний дворец императора. Ну и подпись Петра. С одной стороны, Демидову уж не раз доводилось держать бумаги с монаршей подписью, с другой, те послания всегда были адресованы его отцу, а вот это ему самому. Знать, как и в прежние времена, счастливая звезда не обходит их род. Опять Демидовы желанные гости при дворе, а это дорогого стоит, тем более при государе, озабоченном еще большим возвеличиванием России, пусть он пока еще и самом начале пути.

Что же, нечто подобное Акинфий Никитич предполагал, когда государь отринув прежний образ жизни, занялся делами. Поэтому. К возможному приглашению он успел подготовиться. С другой стороны, хорошо, что успел…

* * *

Высокий, крепкого сложения мужчина в костюме иноземного кроя. Движется уверенно, с достоинством, вот только несмотря на платье, так и хочется назвать его мужиком. Одеяние‑то богатое, по последней моде, вот только нет в нем присущего потомственным дворянам лоска. Даже дети многих иконно русских дворянских родов уже успели приобрести подобный, а этот словно непоколебимая глыба, не обтачивается и не обтесывается непрерывным потоком перемен.

Лицо с крупными рубленными чертами. Бороды нет, но наличествуют ухоженные усы, придающие лицу еще более жесткие черты. Взгляд прямой, твердый. Знает себе цену Акинфий Никитич. Но по другому и быть не может. Иному бы не удержать крепкое наследство отца, да при этом еще и приумножив втрое. Места на Урале дикие, слабости не приемлющие.

— Здравия вам и долгих лет, ваше императорское величество.

— И тебе поздорову, Акинфий Никитич, — все так же продолжая изучать стоящего перед ним пятидесятилетнего мужчину, произнес Петр.

Видел он его только во второй раз. Но во время вручения ему грамоты, на сходе промышленников, особо рассмотреть его не получилось. Вот и компенсирует. Теперь‑то никто не помешает и регламента по времени нет никакого.

Петр внимательно осматривает гостя. Тот проявляя спокойствие, без излишней суеты выдерживает неловкую паузу. Пусть его изучает, с него не убудет. Он и сам поступает подобным образом при первой встрече. Не сказать, что Демидову не понравилось как его встретил государь. Наоборот, молодой правитель огромной страны, только что значительно подрос в глазах горнозаводчика.