И тут Ксантипп совершил не свойственный спартанцу поступок. Он развернулся и побежал, сильно рискуя получить стрелу между лопаток. Стрелы свистели одна за другой, но все пролетали мимо. Спартанец бежал, постоянно меняя направление, кидаясь то вправо, то влево. И, видно, Мойры не готовы были перерезать нить его судьбы, а Фортуна продолжала ласково улыбаться своему неосторожному любимчику. Ни одна стрела его даже не задела!

О, как теперь придётся бежать, чтобы уйти от погони! В один миг он превратился из охотника в добычу. Только спартанец может понять то чувство, которое охватывает человека, когда ему стреляют в спину, а он вынужден просто бежать, словно заяц. Ксантипп помнил историю о спартанской матери, то ли изгнавшей, то ли убившей сына, получившего позорную рану в спину. Будучи стратегом, сам Ксантипп был выше подобных предрассудков, понимая, что ради дела иногда требуется и отступить. Но всё равно сейчас он больше страдал от стыда, чем от риска быть убитым.

На холм взобраться конному не представлялось возможным, а объезд занял бы немало времени, поэтому группа всадников Цербера спешилась и пустилась в погоню… Ксантипп бежал всё так же ровно. Вспомнил о гонце, пробежавшем от Марафона до Афин, чтобы оповестить о победе над персами. Пробежать-то он пробежал, да вот только не вынес перегрузки и умер. «Старею!» – подумал Ксантипп.

– Что случилось? – донёсся до него встревоженный голос Фиолы. Она уже видела бегущего назад Ксантипп, но ещё не видела спешащей за ним погони.

– Быстрее бегите! За мной гонится вся армия всадников Цербера! – прокричал Ксантипп, стараясь не сбиться с ритма и не сорвать дыхание.

Фиола всплеснула руками и испуганно прикрыла ладошками рот. Меленон мгновенно вскинул лук, с которым последнее время не расставался ни днём, ни ночью. Стал искать цель. Первому же всаднику Цербера, оказавшемуся в пределах досягаемости стрел, не повезло. Меленон не промахнулся. Второго, такого же неосторожного, ждала та же участь. Ксантипп добежал до Фиолы и Меленона и чуть ли не пинками погнал их обратно к оборонительным сооружениям.

– Что? Что там? – продолжала спрашивать Фиола.

– Всё плохо! – Ксантипп был серьёзен, как никогда. – Скоро большинство крестьян, кто собрался за сооружёнными укреплениями, умрут! Смерть пришла слишком быстро, мы так и не успели подготовиться!

– Что делать? – не удержалась Фиола.

– Бежать! – Ксантипп схватил девушку за руку и потащил за собой.

Меленон выпустил ещё несколько стрел, после чего бросился вслед за сестрой и спартанцем.

Ноги у всех троих покрылись ссадинами и царапинами. Приходилось слишком торопиться, поэтому не всегда удавалось удачно обойти, точнее оббежать, лежащие на пути камни. Фиола изредка вскрикивала, но бега не замедляла.

Если всадники Цербера успеют раньше обогнуть череду холмов и каменных нагромождений, то всё пропало. Им останется только наблюдать, как они штурмуют созданные под руководством Ореста укрепления. Впрочем, прятаться долго вряд ли получится. Слишком много вокруг снует всадников Цербера!

Погоня за спиной что-то громко орала, улюлюкала, но эти звуки не приближались. Ксантипп с Фиолой и Меленоном бежали так быстро, что всадники Цербера за ними не успевали.

– Я больше не могу! – это не выдержала легконогая Фиола. – Ещё чуть-чуть, и я упаду!

Ноги её были все в крови. Меленон держался чуть лучше, но только из-за мальчишеского упрямства и самолюбия.

– Немного осталось! – бросил им Ксантипп, после чего, не обращая внимания на возражения, схватил Фиолу на руки и побежал.

Ксантиппу оставалось радоваться, что Фиола отличалась стройностью фигуры и лёгким весом. Спартанец вновь вспомнил о гонце, бежавшем из Марафона в Афины. Кровь стучала в висках, дыхание начало прерываться. Выносливость выносливостью, но возраст давал о себе знать. Ксантипп оставался великолепным бойцом, но соревноваться в выносливости и скорости с двадцатилетними он уже не мог.

– Ала! А-а-ара-а! – раздавалось за их спинами. Всадники Цербера пытались их настичь.

Пугало ещё и то, что сотни всадников Цербера идут в обход, и если Руфл правильно объяснил или показал им дорогу, то перед сооружёнными из камня стенами уже вскоре могут гарцевать толпы злобных наездников с пёсьими головами. Утешало то, что этот путь был гораздо короче. В разы!

– Вот и наши! – выкрикнул Меленон.

Первая крепостная стена была совсем близко.

У узкого прохода стояли два ополченца с копьями. Увидев спускающегося с холма Ксантиппа, они замерли по стойке «Смирно!».

– Все за стену! – спартанец хоть и запыхался, но приказы всё равно звучали грозно и внушительно.

Проход в стене был очень узким, только чтобы мог протиснуться один человек. Такие ворота легко защищать. Но даже этот узкий проём Ксантипп приказал заложить камнями, как только они оказались внутри.

– Бить тревогу! – распорядился Ксантипп.

Он вновь чувствовал себя командиром, превращаясь в военную машину. И только в таком виде, забыв про все человеческие эмоции, про все чувства, которые отвлекают от битвы, он мог повести весь этот крестьянский люд за собой. Они ему верили, надеялись на него. Их жизнь, жизнь их жён, родителей, детей зависела от него. В который раз люди зависели от него, но никогда ещё они не были столь просты, слабы, неуверенны в себе. Раньше он вёл за собой опытных, готовых ко всему воинов. А сейчас он командовал обычными крестьянами, из которых за месяц попытался сделать воинов. Но это были его труды, можно сказать, плоды его стараний, и теперь всё будет зависеть от того, чему Ксантипп успел научить крестьян за это время, какую волю к победе успел им внушить.

– Лучники! Пращники! – не тратя время на выяснение ситуации, принялся распоряжаться Орест, пока в полное командование не вступил Ксантипп.

Остальные крестьяне спешно принялись закладывать проём. Они почти успели, когда с двух сторон начали появляться всадники Цербера. Крестьяне в страхе готовы были разбежаться, но Ксантипп и Орест пинками заставили их вернуться обратно к бойницам. И не только вернуться, но и начать стрелять из луков и метать камни из пращи.

Когда стрелы и камни поразили нескольких всадников, те, беспорядочно обстреляв укрывшихся за оборонительной стеной ополченцев, предпочли удалиться вне пределов досягаемости.

Всё-таки не зря Ксантипп при помощи Ореста тренировал ополченцев. Они так быстро собрались у оборонительных стен, что резкий наскок всадников Цербера, рассчитанный на неподготовленность обороняющихся, успеха штурмующим не принёс. Первое испытание для ополченцев прошло успешно.

Сам Ксантипп участия в отражении штурма не принимал. Сил после столь интенсивного забега совсем не осталось. Он только смотрел, убеждаясь, что муштра, которой подвергал ополченцев, не прошла зря. Пусть они стреляли не метко, руки их дрожали, зубы стучали от страха, но ополченцы выполняли поставленную задачу – стрелять из луков, метать камни из пращей, оборонять стену. Если раньше они бы разбежались от одного вида всадников Цербера, то теперь крестьяне-ополченцы сопротивлялись, нанося врагу урон.