— Вряд ли. — Она снова поднесла ко рту ложку. — А зачем я понадобилась тебе? Признайся, по делу?

— Я рад тебя видеть, — заметил Сирченко.

— И все равно, ты пришел по делу.

Он подмигнул:

— В проницательности тебе не откажешь. Ну, хорошо. Ты до сих пор работаешь у Татаринова, а в вашем отделении лежит пациент, страшно меня интересующий.

— Догадываюсь, кто это, — улыбнулась Марина. — Кирилл Липецкий.

— Ну, что я говорил! — причмокнул он губами. — Ты — ясновидящая. Не поможешь ли ты мне узнать, не сбегал ли Кирилл из больницы двадцать третьего сентября?

— Минутку. — Она открыла блокнот. Как и ее бывший возлюбленный, женщина все события заносила в записную книжку. — Убегал, однако под утро вернулся.

— А вчера?

— И вчера.

Алексей коснулся ее локтя:

— Что ты можешь о нем сказать?

Она пожала плечами:

— Моя задача — вовремя подать ему лекарства.

— И все же?

— Его жена Юля очень любит его, — с завистью произнесла женщина. — Она просиживает все дни и ночи в его палате. Только, по-моему, он не очень этому рад.

— С чего ты взяла?

— Я несколько раз слышала, как он выгонял ее.

Сирченко округлил глаза:

— Это последствия травмы?

— Возможно, — она вздохнула. — Возможно, он чувствует, что уже не станет прежним, предлагал ей развод.

— Ты и это слышала?

Марина кивнула:

— Только она категорически отказалась. В общем, женщина борется за него, как может. Сейчас он под наблюдением доктора Шубина.

Капитан оживился:

— Известного психиатра?

— Да.

— И есть улучшения?

Марина скривилась:

— Наверное. Небольшие, коли он все еще бегает где-то по ночам.

Официант принес второе блюдо, и бывшие возлюбленные заработали вилками.

— Правда, вкусно? — спросил Алексей.

Марина согласилась:

— Если бы не ты, я никогда бы сюда не выбралась.

— Видишь, как полезно поддерживать старые знакомства.

Они быстро разделались с биточками и заказали мороженое. Потом Алексей пошел ее провожать и по дороге вспоминал то время, когда он, молодой влюбленный старший лейтенант, караулил возле дома самую красивую девушку на свете. Странная штука — чувства! Тогда казалось: кроме нее, никого в мире не существует. А теперь идущая с ним женщина была ему глубоко безразлична. Между ними не проскочила даже малая искра. Марина это заметила и прошла вперед.

— Дальше я пойду одна. Мать всегда ждет меня на балконе. Я не хочу, чтобы она увидела тебя.

Сирченко подчинился. Он понял: никакой матери на балконе нет. Однако его бывшей возлюбленной обидно, что он не вспоминает о прошлом. Впрочем, в этом есть и ее вина.

— До свидания, — он пожал ее прохладную ладонь.

Она откликнулась эхом:

— До свидания. Позвонишь когда-нибудь?

— Обязательно.

Она мечтательно закрыла глаза:

— Хорошо бы — не по работе!

— Кто знает?

Она исчезла в надвигающихся сумерках, а Сирченко отправился домой. Он жил недалеко от Марины и, когда она вышла замуж, предпочтя милиционера «малиновому пиджаку», часто видел ее, выходившую из крутого джипа, веселую, смеющуюся и с обожанием глядевшую на толстого накачанного типа с лицом, явно не обезображенным признаками интеллекта. Шестое чувство, так хорошо развитое у женщин, не подсказало ей об опасности. И он тоже не сумел ее спасти. Погруженный в эти грустные мысли, он дошел до дома и стал подниматься по лестнице. Капитан уже знал, чем он займется завтра. Нужно будет посетить Юлю Липецкую.

* * *

Пока капитан Сирченко шел по улице, предвкушая знакомство с дочерью самого богатого человека в Южноморске, Юля сидела у окна и думала о Кирилле и Валерии. Она нисколько не удивилась, когда последний позвонил ей.

— Что-то с моим мужем? — испугалась женщина. В последнее время Шубин не делал хороших прогнозов, и его звонки для нее являлись предвестниками беды.

Валерий не смутился:

— Он опять сбежал ночью, а утром в парке, по обыкновению, нашли труп проститутки.

Она решила не показывать ему своего отношения к происходящему.

— И что из этого следует?

— То, что, возможно, он и есть убийца.

— Какие у тебя доказательства?

— Доказательства наверняка есть у тебя, — парировал он. — И ты прячешь их от милиции, боясь за своего драгоценного. Я бы хотел знать, чем ты располагаешь. Может, покумекаем вместе, как нам быть дальше?

Она чуть не выболтала ему всю правду, однако хозяйский тон бывшего приятеля остановил ее.

— Не понимаю, о чем ты?

— Ты все прекрасно понимаешь, — разъярился было мужчина, но тут же взял себя в руки: — Юленька, милая, мы ведь уже обсуждали: если тебе нужна моя помощь, можешь смело обращаться. Тебе не нужно бояться меня. Я никогда не предам вас с отцом. Более того, я сделаю для тебя все. Ну, почему же ты не хочешь открыться мне?

Она вздохнула:

— Мне нечего тебе открывать.

— Бросай его, любимая. — Голос его становился все тише и звучал все ласковее. — Мы определим его в хорошую лечебницу, возможно, даже за границей, и парень ни в чем не будет нуждаться. Ты станешь навещать его, чтобы не испытывать чувство вины. Поверь, это единственное, что ты можешь для него сделать.

Она сглотнула слюну.

— Почему ты так уверен, что все эти преступления совершил Кирилл? Если у тебя есть что-то на моего супруга, тебе лучше сказать, а не играть со мной.

Ей показалось, что он заскрежетал зубами.

— Ты ведешь себя неправильно! Пойми, мой долг — поведать обо всем милиции, если они уже не пошли по его следу.

— Почему же ты до сих пор этого не сделал?

— Потому что люблю тебя и не желаю неприятностей вашей семье, — он гнул свою линию. — Своим поведением ты ставишь меня перед выбором. Либо ты станешь моей, и тогда ни одна живая душа не узнает, кто такой на самом деле Кирилл Липецкий, либо я все сообщу органам. В противном случае мне тоже грозит судебное преследование и статья за укрывательство.

Юля вздохнула. За эти последние дни на нее слишком много всего навалилось. Милиционер-взяточник, поведение Кирилла, а теперь — Шубин со своим предложением Еще вчера женщина думала: вот приедут родители и распутают этот клубок. Теперь она радовалась, что они задерживаются: ставить в известность отца было опасно. Михаил Васильевич потребует немедленного развода и засадит Кирилла, нимало не смущаясь. Если бы у нее не было никаких сомнений в виновности мужа, Юля разрешила бы отцу поступить, как ему вздумается. Однако недавняя беседа с супругом заронила в ее душу искру сомнения. Как тут не вспомнить о презумпции невиновности? Ее любимый имеет право на защиту. Только где, черт возьми, эту защиту отыскать? Вчера она рассуждала над этим вопросом и не пришла к какому-либо решению.