– Я больше ассоциирую себя с репой, – ответила я, решив парировать ее выпад нелепой шуткой.

Она коротко рассмеялась, а потом крикнула что-то по-нинийски суровому мужчине, ехавшему вслед за ней.

– Это доктор Белестрос, личный врач графа Пезавольта, – пояснила дама Окра. – Абдо, если хочешь и дальше делать сальто и кувырки, сейчас же отправляйся во дворец с этим парнем.

«Не нравятся мне ее предчувствия, – проворчал Абдо. – Она лезет в жизни людей без их позволения».

«Мне кажется, она ничего не может с этим поделать», – сказала я.

«У нее только что было видение насчет Моя».

– Мой! – крикнула дама Окра. – Не нужно передавать ребенка врачу, вы его уроните. Езжайте вслед за доктором Белестросом в Палашо Пезавольта.

– Хорошо, мадам посол! – Мой склонил голову перед дамой Окрой в знак почтения и пропустил доктора Белестроса вперед. Прежде чем они ускакали прочь, Абдо успел встретиться со мной взглядом. В темноте я не смогла рассмотреть выражение его лица.

«Там о тебе хорошо позаботятся. Увидимся завтра», – сказала ему я. При мысли о том, что его запястье наконец осмотрят подобающим образом, меня накрыла волна облегчения. Абдо ничего мне не ответил.

Позаботившись о руке Абдо, дама Окра направила своего ослика к остальным нашим охранникам. Джианни Патто покорно стоял позади лошадей, разинув свой кривой рот. Громко фыркнув, дама Окра спросила:

– Полагаю, это новый член нашей большой омерзительной семьи? Ты не говорила, что он такой вонючий.

– Не смогла подобрать правильных слов, – отозвалась я.

– Жить у меня он не будет, – отрезала пожилая женщина.

– Строго говоря, он находится под арестом, – вставил Жоскан, останавливая своего коня рядом с моей лошадью.

Дама Окра наморщила свой вздернутый нос и хмуро взглянула на нас.

– Понятия не имею, где вы предложите графу его держать. Эй вы! – крикнула она остаткам нашей охраны. – Отведите это чудище во дворец и оставьте его в третьей конюшне – той, которая пустует. Еще не хватало помимо всего прочего травмировать психику скаковых лошадей графа.

Солдаты засмеялись. Стоило им избавиться от Джианни, и они могли идти к своим семьям. Меня охватил приступ тоски по дому, но я еще не завершила свою миссию даже наполовину. Мне нельзя было здесь задерживаться, если я хотела успеть добраться до самсамийского высокогорья ко дню святого Абастера, а потом меня еще ждала Порфири. Сможет ли Абдо поехать со мной или ему придется остаться здесь, пока его рука не заживет?

Внезапно этот груз показался непомерным, особенно если мне предстояло нести его в одиночку.

Все поскакали к воротам, но Жоскан задержался рядом со мной. Я взглянула на него, а потом – еще раз, потому что он тоже смотрел на меня, приподняв рыжие брови.

– Это было хорошее путешествие, Серафина, – проговорил он и слегка поклонился в седле. – Для меня было честью сопровождать вас.

– Взаимно, – ответила я и, к своему удивлению, обнаружила, что в горле стоит ком. Жоскан стал мне хорошим другом. Я знала, что буду по нему скучать.

– Огромной удачи в предстоящем пути, – сказал он, накручивая на палец всклокоченные волоски своей бороды. – Да пребудет с вами благословение святой Нолы, которая следит за нашим благополучием. Я надеюсь, что, когда ваша миссия подойдет к концу, вы найдете всех своих собратьев, и война окончится, и у вас будет время, чтобы вернуться к нам и рассказать обо всех своих приключениях.

– Небесные святые! Не забывай делать вдохи, мальчик! – сердито воскликнула дама Окра. – И иди-ка за своими ребятами. Ты же прекрасно знаешь, что она предназначена не тебе.

Жоскан напрягся всем телом – похоже, от стыда. В темноте не представлялось возможности разглядеть, покраснел ли он, но, судя по скорости, с которой он поскакал к городским воротам, я предположила, что так оно и было.

Возможно, я тоже покраснела. Кто мог знать наверняка? Было слишком темно.

Ребята Жоскана не успели войти в город. Джианни Патто впервые за всю дорогу заволновался. Он остановился у ворот, зарылся когтями в землю и отказывался сделать хотя бы один шаг, крича во весь голос и пытаясь сорвать с себя путы. Стражи окружили его, благоразумно спешившись, чтобы лошади не скинули их на землю.

Когда Жоскан подъехал к ним, чтобы помочь, я спросила у дамы Окры:

– Обязательно было это говорить?

Она усмехнулась:

– Моему сопливому двоюродному праправнуку? Я удивлена, что тебе не все равно. Еще секунда, и он бы полез к тебе целоваться.

Конечно, она преувеличивала, но мое зардевшееся лицо явно так не думало. Я нетерпеливо отмахнулась от нее:

– Только не говорите, что у вас было видение.

– Есть вещи, которые можно увидеть и без ви… де…

Я посмотрела на нее, прищурившись. Может, до этого у нее и не было видения, но сейчас она точно видела что-то важное. Она схватилась рукой за живот, а ее глаза будто остекленели.

– Дама Окра? – позвала ее я.

Внезапно она вынырнула из транса, покачнулась в седле и крикнула:

– Жоскан, держись!

Жоскан растерянно обернулся к нам, как будто не понял смысла ее слов. Джианни Патто запрокинул голову назад и издал вопль – самый громкий и кошмарный крик, который я только слышала в жизни. Этот звук напугал лошадей, и конь Жоскана встал на дыбы. Жоскан яростно взмахнул руками, но не успел вовремя ухватиться за луку седла. Конь сбросил его, и он упал на брусчатку. Раздался тошнотворный хруст.

Я соскочила с лошади и побежала к нему, даже не успев понять, что делаю. Ноги Жоскана были изогнуты под жутким углом; его лицо блестело от пота и при свете факела казалось зеленоватым. Я опустилась на колени рядом с герольдом. Горло свело так сильно, что я не могла вымолвить ни слова.

– Не чувствую ног, – едва слышно проговорил Жоскан, изо всех сил пытаясь улыбнуться. – Я знаю, что это плохо, но… если бы я их чувствовал, наверное, было бы… хуже.

К нам подбежали стражи с носилками в руках и прогнали меня прочь. Жоскан успел одарить меня еще одной отважной улыбкой, пока его поднимали и укладывали на полотно. Потом его унесли, а я смотрела ему вслед. В ушах жужжало, будто в них забрался рой ос.

Джианни Патто обмяк, вернувшись в состояние спокойного оцепенения. Окружавшие его солдаты что-то неразборчиво вопили и размахивали клинками перед его носом. Джианни не уворачивался и не пытался защититься. Он даже не пискнул, когда они повалили его на землю и начали пинать ногами.

– Прекратите! – воскликнула я, но мой голос прозвучал слишком слабо, чтобы возыметь эффект. – Прекратите! – крикнула я громче и, подбежав к Нэн, потянула ее за рукав. Она взглянула на меня и, увидев выражение моего лица, тут же остановилась. Нэн оттащила от Джианни женщину, стоявшую рядом с ней, а затем они вдвоем быстро положили побоям конец. Солдаты, тяжело дыша, отступили на несколько шагов назад; оказалось, что слезы струились не только по моему лицу.