Когда мы обратились с этим вопросом кбиблиотекарю, она взглянула так, точно мы спросили ужасную глупость. Вскоре еереакция стала понятна.

— Есть, конечно, — ответилаона. — Вот, взгляните. — И протянула нам «Справочник краеведа»,изданный в прошлом году.

Полистав его, мы обнаружили следующее: «Пятыйевангелист» — икона из Вознесенской церкви села Новодворское — находится вобластном историческом музее. Копия иконы неизвестного мастера,предположительно четырнадцатого века".

— Он что, хочет, чтобы мы ее свистнули измузея? — нахмурилась Анна.

— Что свистнули? — не поняла я.

— Икону, что ж еще?

— Он писал о Пятом Евангелии, а не опятом евангелисте.

— Какая разница? Если есть евангелист,должно быть Евангелие. Соображаешь?

— Не очень, — отмахнулась я.

— Как думаешь, музей сегодня работает?

— Почему бы и нет.

— Может, взглянем на икону? Вдруг мысликакие появятся.

— Давай взглянем, — согласилась я.

— Пойду узнаю, есть ли какие-то из этихкниг на абонементе.

Анна вновь направилась к стойке, а я еще разпролистала брошюру и обратила внимание на контрольный листок. Если веритьзаписям, книга была востребована лишь четырежды: в 1947 году, в 1960 году идважды в этом. Перед нами ее брал некто с читательским билетом за номером 1785.Я придвинула к себе книгу из стопки, лежащую сверху, и проверила контрольныйлисток. Последний, кто ее брал, имел тот же номер читательского билета: 1785. Япроверила все книги из стопки, вне всякого сомнения, кто-то интересовался темже, что и мы, то есть задавался теми же вопросами. Могло это быть случайностью?Возможно, еще совсем недавно я именно так бы и решила. Но не теперь. Теперь вовсем я видела если не указующий перст, то некую закономерность. Мы пришли сюда,мы взяли именно эти книги, и я обратила внимание на контрольный листок.

Когда вернулась Анна, я шепотом поведала ей освоем открытии. Внимательно меня выслушав, она взглянула как-то странно, ссомнением, что ли. Или в ее взгляде все-таки присутствовало удивление. Находкавдруг показалась пустяковой, и я закончила растерянно:

— Наверное, это ерунда, просто… простопоказалось занятным.

— Может, и не ерунда, — ответилаАнна, приглядываясь ко мне со все большим интересом, хотя теперь мнепоказалось, что в ее взгляде появилась настороженность. — Неплохо бы сэтим человеком встретиться.

— Неплохо, — согласилась я. —Только библиотекарь вряд ли скажет, что это за человек и где его найти.

— Вдруг нам повезет, — усмехнуласьАнна, и мы, взяв книги, направились к стойке. — Простите, — с улыбкойзаговорила Анна, улыбка у нее, кстати, была очаровательная. Она улыбаласькончиками губ, не открывая рта, возле глаз собирались морщинки, расходясьлучиками, и глаза словно излучали сияние. Лицо становилось очень красивым, ноне той яркой, притягивающей взгляд красотой. Ее красота была другого свойства,ты просто понимал, что перед тобой красивый человек, а не просто девушка скрасивым лицом. — Нас очень заинтересовало Пятое Евангелие. Вы, должнобыть, знаете всех людей, кто сведущ в этом вопросе. Мы обратили внимание, чтовсе эти книги до нас брал один и тот же человек. Возможно, он не отказался быпоговорить с нами…

Я ждала, что произойдет дальше, наблюдая забиблиотекарем, высокой худой дамой в старомодных очках. Сначала она едвазаметно нахмурилась, потом, склонив голову вбок, слушала вполнедоброжелательно, а под конец кивнула.

— Это, наверное, Платонов, — сказалаона, взглянула на контрольный листок и вторично кивнула. — Он знаток вэтих вопросах.

— Часто заходит в библиотеку? —спросила Анна.

— Нет, я его вообще ни разу невидела. — Мы недоуменно переглянулись, но она пояснила:

— Он инвалид. За книгами приходит егородственник, а с Николаем Ивановичем мы общаемся в основном по телефону. Дело втом, что родственник глухонемой, вот Николай Иванович и звонит мне. Человек онобщительный, а поговорить не с кем. — Она кивнула на телефон, которыйстоял на стойке. — Конечно, подолгу разговаривать не получается, телефонслужебный, но иногда для человека очень важно с кем-то поговорить хоть минуту.

— Разве книги из читального зала дают надом? — удивилась я. Во времена моего студенчества это не практиковалось,но, возможно, все изменилось.

— Нет, конечно, — ответилаженщина. — Я же сказала, сюда приходит родственник, делает ксерокопии. УНиколая Ивановича феноменальная память, он помнит, на какой страницеинтересующий его абзац.

— Вряд ли он откажется поговорить снами, — опять улыбнулась Анна. — Вы не могли бы дать нам его адрес?

На какое-то мгновение женщина замешкалась, нобыстро ответила:

— Я должна ему позвонить. Если он непротив…

— Да-да, конечно, — в два голосасказали мы.

Женщина набрала номер, ответили ей сразу.

— Николай Иванович, здесь две девушкиинтересуются краеведением, очень хотят с вами встретиться. Девушкикрасивые, — засмеялась она, должно быть отвечая на его вопрос. —Хорошо. Как ваше самочувствие? Вот и славно. Да, да… спасибо. — Онаповесила трубку и на листке бумаги написала адрес и номер телефона. — Вот,пожалуйста. Думаю, никто не знает историю нашего края лучше, чем он, —заметила она на прощание.

Мы покинули библиотеку.

— Давай сначала заглянем в музей, —предложила Анна. — Очень мне интересно взглянуть на икону. А потомпозвоним этому Николаю Ивановичу, номер, кстати, телекомовский.

— Это о чем-то говорит? —насторожилась я.

— Только о том, что у него мобильныйтелефон.

И мы поехали в музей.

Здание музея было построено еще в началедевятнадцатого века. В детстве я здесь неоднократно бывала, но теперьзатруднялась припомнить, когда это было в последний раз. Навстречу намвыпорхнула стайка ребятишек во главе с молодой женщиной, которая пыталась ихутихомирить.

— Петров, прекрати кривляться, —взывала она к кому-то, но увещевания не действовали, дети галдели, мальчишкиносились друг за другом.

Я распахнула тяжелую дверь и первой вошла вмузей. Прямо напротив входа находился киоск сувениров, слева касса музея.