Глядя на нее, стоящий невдалеке от трона Харнис подозрительно сощурился, а шеф внезапно произнес:

— Вообще странно, что снега соткали корону для Юалии. Очень странно. Последний раз подобное происходило двенадцать поколений сэльдов назад, и я всегда считал это легендой.

И я поняла, что Юалия тоже такого не ждала, именно поэтому со своей короной и явилась.

— Не проблема, — продолжил лорд Эйн, — максимум она будет править семь дней.

Он говорил тихо, так, чтобы услышала лишь я, и его губы касались завитков моих волос, а я млела. Просто вот млела, и все. Меня обнимали, мне говорили так, что практически волосы целовали, и я… таяла, как ни пыталась успокоиться. Да уж, это их снежниковское притяжение, это нечто. Впрочем, профессионализм превыше всего, так что я тихо ответила:

— Сильно сомневаюсь, что она вообще будет править.

— Она дочь сэльда, — возразил шеф.

Я бы сказала, кто она, но не стала, ожидая развития событий.

Однако от событий отвлек сам лорд Эйн, приобняв чуть крепче и прошептав:

— В любом случае, я хотел поговорить не об этом.

Я догадывалась, о чем пойдет разговор, поэтому, заметно скривившись, сурово ответила:

— Шеф, девушки поживут в вашем доме, пока у них мозги не прочистятся, и не возражайте, оформим это как часть оплаты за мои бесценные услуги почетного секретаря.

— В стужу девушек! — вдруг начал злиться лорд Эйн. — А впрочем, о них так же следует поговорить — зайдя в свои покои, дабы переодеться, я обнаружил трех совершенно лишенных совести и частично одежды дев в собственной постели!

Я, между прочим, тоже была возмущена и собиралась надрать Охарду уши за такое! Почему уши? Потому что я на него так наору, что бедные его уши!

— И вообще, — продолжил взбешенный шеф, — это моя постель! Меня бесит, когда мои вещи кто-либо трогает, и тем более бесит, когда в моей постели лежат женщины!

— Хм, — только и сказала я, намекая собственно на гарем. Хотя в принципе да, в гареме у дев свои кровати имеются, так что, может, шефа реально бесит, когда в его постели обнаруживаются посторонние. Хотя нет, стоп, один момент:

— Шеф, так я же там у вас спала, и ничего, — заметила задумчиво.

Рука начальства, обнимающая мой стан, на миг дрогнула, и вдруг лорд Эйн полностью сменил тему, сообщив:

— Так чем займемся?

— Шеф, вам что, заняться нечем? — возмутилась я. — У вас расписание, в конце концов, если вы забыли!

Мягко отстранившись, лорд Эйн заглянул в мои глаза и произнес:

— Виэль, я тебе трижды сообщил, что через семь дней все изменится, соответственно у нас всего семь дней, чтобы…

— Шеф, расслабляться нельзя. — Я была сосредоточена как никогда. — Да, с оппозицией придется что-то решать, но, честно говоря, и сторонников тоже придется как-то организовывать, так что дел у нас невпроворот, а времени всего ничего осталось. К тому же вы посмотрите на эту коронацию, это позор, а не коронация — у нас все будет иначе! Абсолютно все! Во-первых, трон нужен больше и грандиознее, этот внушает только желание посидеть на нем, а нам нужен такой, чтобы трепет внушал! Далее жрец. Вы меня извините, но это катастрофа, а не жрец, нам нужен гораздо более представительный глава духовенства и… мм-м…

Рука, накрывшая мне рот, лишила всяческой возможности строить планы на будущее вслух, а полный невыразимой горечи стон начальства заставил задуматься о причинах его вселенской скорби. Нет, правда, чего он страдает? Хотя, может, причина в достаточно долгом времени ожидания?

— Виэль, — он скользнул губами по виску, словно целуя, — думаю, мне сейчас стоит уйти. Досматривай коронацию до конца и возвращайся, нам нужно поговорить. И постарайся никуда не влипнуть в мое отсутствие.

— Буду тиха как мышка, — заверила я начальство. — А вы уверены, что коронация не провалится?

— Абсолютно, — погладив меня по плечам, прошептал лорд Эйн. — Снега соткали корону, значит избрали сэльдину. Я жду тебя дома.

После чего отступил в толпу слуг и вообще как-то растворился, потому что стоило мне обернуться, я никого облаченного в маску уже не увидела. Зато ко мне вернулся Охард и даже за руку взял и произнес:

— Чую, придется нам с тобой улепетывать.

Ну, где-то глубоко внутри я тоже чувствовала что-то подобное, потому что Харниса явно не приведет в восторг мысль о рогах, а рогоносцы они беспричинно злы к окружающим, особенно к тем, кто у них катану спер.

— Улепетывать будем до конца коронации, так, чтобы под шумок, — решила я.

— А мы до конца досмотрим, — решили разом слуги, — нас не тронут.

— Везет, — вздохнули мы с Охардом.

И вот тут, вот в этот самый момент, вдруг все началось.

Жрец, произнесший пафосную речь про «Льдов величие неоспоримо, необъятно, непогрешимо» и все это время простоявший в торжественном молчании, гипнотизируя взглядом волшебную коронку в руках, словно ожидая, пока она ему взаимностью ответит, вдруг поднял руки и собственно коронку над головой.

Толпа ахнула.

По тронному залу пронеслись мириады сверкающих серебряных снежинок, и они закружили, завьюжили, образовали неторопливо-грациозный буран, затанцевали под потолком над троном, зазвенели… И все вокруг покрылось бликами, радужными отсветами с преобладанием голубого, на моей шубке такая игра отблесков вообще изумительно смотрелась, да и в целом все белое засверкало на всех! Красота была такая!

И тут жрец возвестил:

— Леди и лорды, льды избрали сэльдину!

У меня как-то разом вся торжественность момента схлынула, несмотря на то, что все действо только начиналось. Просто ну черт возьми, ну какая с этой дочери селедки сэльдина? Нет, я в целом простила бы ей даже постельные кувыркания с Докерсом, хотя, откровенно говоря, страшен предводитель подгорного народца, местами на каменюку ожившую похож, но то, как она поступила и готова была поступить с шефом… Подло это. Вот подло настолько, что даже слов нет. И к убийству старого сэльда явно Юалия с Харнисом лапы приложили. И вся та грязь, что они вылили на лорда Эйна, совершенно незаслуженно и крайне гадко используя его благородство… И как после этого относиться к фразе жреца «Лишь те, в чьих сердцах пламя, а в глазах лед величия, достойны править Зандаратом, колыбелью льдов»?! Ну черт возьми, ну нельзя же так!

Юалия, едва заметно нервничающая, после слов жуткого жреца тут же успокоилась, села приосанившись, почему-то на меня самодовольно и с явным чувством превосходства посмотрела. Харнис стоял за троном слева от Юалии и, ухмыляясь, смотрел на всех присутствующих с таким видом, что мол: «Вот теперь мы с вами поговорим, вот теперь я вам устрою».

И, к слову, не одна я это поняла, стоящий рядом со мной лорд Тай прошептал обреченно: