верно? Кому это на откуп? Князьям? Очередному отделению канцелярии, которое знать быстро поделит на группы влияния?

Сандал убрал крылья от головы, теперь внимательно слушая старика. А я с сомнением покачал головой.

— Для такого не нужно запредельно много людей. Достаточно сформировать группу из тех, кто подчиняется и верен лично императору. Одарённых, которые связаны клятвой и лояльны.

Секунду генерал-губернатор молча сидел на месте, вперив в меня взгляд. Потом тихо засмеялся.

— Вы действительно считаете, что высшая знать это кому-то позволит? Или думаете, вассальные клятвы князей НАСТОЛЬКО привязывают их к воле государя? Они обязаны подчиняться в определённых вопросах и не переходить границы. А он, при этом, должен прислушиваться к их мнению во всех остальных моментах. Это вам не клятва полного подчинения, как с каким-то мелким вассалом или гвардейцев. В случае возникновения разногласий, всё будет решаться на поле боя.

Или в залах дворца. Почему-то теперь я не сомневался, что предыдущего императора пытались убить. Впрочем, раньше эта версия тоже превалировала. Не так много в мире причин, из-за которых Одарённый может внезапно оказаться на смертном одре. Да ещё в таком положении, что ему не способны помочь лучшие целители империи.

Момент с балансом интересов мне был понятен. В целом, ничего нового. Но оставалась ещё одна грань ситуации, которая пока была не до конца ясна.

— Пусть так. Но почему знати самой не принять участие в работе новой структуры? Они ведь сами отдают всё на откуп Хранителям. И насколько я понимаю, среди последних не так много дворян, верно?

Романов в очередной раз скосил глаза в сторону оконного проёма. Учитывая его уровень самообладания, это говорило о том, что генерал-губернатор откровенно нервничал.

— Хранители существуют уже очень давно. И если говорить откровенно, то изначально это было что-то общества по интересам. Люди, которые изучали Пробои и были лишь одной группой среди многих. К своей нынешней позиции они шли постепенно и долго. Я бы с радостью подискутировал с вами на тему истории, но боюсь нас обоих ждут дела. Если вы и правда собираетесь заняться этим списком немедленно, мне тоже требуется подготовиться.

Намёк был понятен — Леопольд доверял мне достаточно, чтобы рассказывать общеизвестные для высшей знати и имперских сановников вещи, но слишком мало, чтобы говорить о чём-то более узконаправленном.

Сандал мысленно предложил поставить на него печать истины, выполнив это незаметным образом. После чего продолжить задавать вопросы.

С учётом моей возросшей силы, это было возможно. Но лишь в теории. На деле же, было не совсем понятно, как среагируют защитные артефакты Романова. К тому же он сам мог понять, что отвечает под давлением. Пусть даже и не ощущает его. Что однозначно бы повлияло на наши рабочие отношения в дальнейшем.

Поэтому я согласно кивнул и переключился на другую тему.

— Что именно вы планируете сделать?

По лице генерал-губернатора скользнула улыбка.

— Для начала распустить Земское собрание. И провести честные выборы. Прямо завтра. Прямым голосованием. Такого в империи не было уже пятьдесят два года. Все предпочитают проводить голосование кулуарно, в своих округах. Где всё решено заранее.

Суть мне была ясна не до конца, но подтекст ясен. Земское собрание, это что-то вроде Сената. Только заседают там не по праву рождения — местные патриции сами выбирают представителей. Как плебеи Рима народных трибунов. Только в данном случае, их куда больше.

Сам Романов, цокнув языком, продолжил.

— Ещё, в свете этого, я пожалуй отправлю в отпуска всех глав департаментов. Вместе с заместителями. И назначу по одному новому, который станет исполняющим обязанности. А как только пройдут выборы, то заключу соглашение с земством и объявлю открытый конкурс, результаты которого будет оценивать смешанная комиссия.

Заметив немой вопрос, что застыл на моём лице, невесело усмехнулся.

— Меня могут снять в любой момент. Или просто убить. Другой вариант — повысить, либо перевести в иную провинцию. Назначу всех сам и всё будет зависеть от личности следующего генерал-губернатора. А так, Земское собрание сможет всё держать на контроле. Показалось, что где-то коррупция — начали следствие и выяснили. Кто-то пожаловался на превышение полномочий — то же самое. Неэффективно работает, собрали комиссию и сняли. После подписания соглашения, тут уже будет не отвертеться. Понимаешь?

Схема была ясна. Правда, я не видел причин, которые помешают его преемнику точно так же распустить Земское собрание, назначить новые срочные выборы и переиграть ситуацию в свою пользу.

Не сказать, что меня сильно интересовал этот момент, но я решил потратить ещё тридцать секунд времени и задать вопрос.

— А если следующий губернатор распустит это ваше Земство и проведёт выборы по старой схеме? С округами.

Леопольд с довольным видом качнул головой.

— Не выйдет. Как будут проходить выбора, определяет старый состав собрания. А к тому времени, они уже наберут вес. Пообвыкнутся. Научатся отвечать ударом на удар. Просто так не сдадутся, в общем.

Серьёзной гарантией это не казалось. С другой стороны, если посмотреть на обстоятельства, то тут вообще не могло бы никаких гарантий. Под каким углом на ситуацию не взгляни.

Опустив взгляд на лист бумаги, я уточнил.

— То есть мне нужно обеспечить согласие этих пяти семей на изменение схемы выборов?

Сидящий напротив Романов, кивнул.

— Да. И предупредить, чтобы не дёргали за свои ниточки в полиции и аппарате. Чиновники, они же не идиоты. Когда всех скопом отправлю в отпуск вместе с заместителями, поймут что к чему. Сами не рискнут кого-то подбивать, а вот к покровителям побегут сразу. Жаловаться, да доносы в столицу организовывать. А там, ты поверь, хватает людей, которые каждую бумажку возьмут, к делу подошьют и кому надо всё это покажут. Сказав, что мол, зарвался Романов. Не с Пробоями разбирается, а дворян через колено ломает.

К концу этой речи, взгляд у него наполнился самой натуральной холодной яростью, к которой добавлялась изрядной толика решимости. Похоже, против идеи «сломать некоторых дворян через колено», старик ничего против не имел.

— А с этим делом что? Нужно найти городовых, которые поставлял им жертв. Позаботиться о выживших. Собрать показания свидетелей.

Благодаря расследованию по поводу виконта Элье, которое до сих пор велось в Корее, я был немного в курсе, как занимаются такими делами. А вот Леопольд задумчиво посмотрел в сторону выхода из комнаты.

— Завтра я сменю и шефа полиции. Сразу, как новый разберётся с основными вопросами, сформирует небольшую группу, которая займётся следствием. Скорее всего ближе к вечеру — нужно будет оформить тех отставников, которые согласятся вернуться на службу. А до этого момента, место возьмёт под охрану моя гвардия.

Я приподнял брови.

— Вы же недавно говорили, что держать дом в таком состоянии, это плохая идея.

Тот невозмутимо кивнул.

— Именно так. Но уже скоро его «обнаружат». Мои же гвардейцы, которые случайно заметят тут нечто странное. Потом вызовут городовых и те доложат наверх. А решение будет принимать уже исполняющий обязанности шефа полиции, которые примет полномочия около восьми утра. Он же обратится с официальной просьбой к моей родовой гвардии — обеспечить безопасность и неприкосновенность места преступления.

Мьёльнир, который немного запутался в хитросплетениях мыслей Романова, озадаченно пискнул. А вот Сандал неожиданно прорычал что-то уважительное.

Через пять минут я стоял на крыльце, наблюдая за отъезжающим автомобилем генерал-губернатора. Перед тем, как он отправился обратно к себе, я успел задать пару вопросов о роде Болод и Лхасе, которую упоминала погибшая женщина.

К моему удивлению, Леопольд не знал, что это за род — смотря мне в глаза, заявил, что впервые о них слышит. И судя по оттенкам его разума, за которым я внимательно наблюдал, не лгал. С Лхасой всё оказалось проще — столица Тибетского государства, которое регулярно пытались подмять под себя китайцы. Как правило, в виде родовых коалиций, но как-то раз устроили и общий поход под командованием Дома Цин. Правда ничего не добились — после того, как половина армии полегла в горах, оставшиеся вернулись домой. С тех пор они в Тибет больше не совались.

Металлические таблички, по слова Романова напоминали пайцзы Монгольской империи. Той, что когда-то простиралась от южного Китая до степей причерноморья. А потом обломала себе зубы об Рюриковичей и стала постепенно угасать. Как ни странно, дольше всего они продержались как