раз в Китае. Потом их смёл Дом Мин, вырезавший всю знать, в которой текла монгольская кровь и совершивший Поход Великой Мести в степи, где их армия устроила настоящую массовую бойню.

Ну а через несколько сотен лет в Китай вторглись маньчжуры. Которые смели одряхлевший Дом Мин и в свою очередь вырезали его под корень. Как и солидную часть старой китайской знати. Восьмизнамённая армия не особенно стеснялась в методах установления контроля над новыми территориями.

По логике, теперь с севера должны были появиться новые орды голодных варваров, что сокрушат уже Дом Цин. Была только одна маленькая проблема — вместо диких племён тут теперь находились города, железные дороги и аэропорты. Не лучшие условия для зарождения варварской орды.

Ещё раз глянув на машину Романова, которая исчезла за поворотом, посмотрел на зависшего в воздухе Сандала.

— Готов показать местным патрициям их главный страх в жизни?

Дракон утвердительно рыкнул. А спустя четверть часа мы уже приступили к первой демонстрации.

Чего больше всего на свете боятся люди? В основном всякой ерунды — потери источника денег, разрыва любовных связей, своей собственной смерти. Но патриции, они немного другие. Для них важнее всего сохранение репутации. Цельность той социальной маски, что они носят с самого рождения. Вернее, такие есть почти у каждого. Некоторые вовсе обзаводятся десятками вариантов. Но обычный смертный от разрушения лелеямого им образа, не пострадает. Тогда как дворянский род рискует потерять всё. Начиная от уважения вассалов с союзниками и заканчивая утерей веса в обществе.

Именно по этой болевой точке мы и били. Сандал был всё ещё сильно зол после особняка — приходилось удерживать его от чрезмерного применения силы. Но с задачей он справлялся на отлично — искал и находил бумаги, которые могли стать бомбой, что на корню уничтожит репутацию рода.

Целые папки документов, включая те, что должны были навсегда сохраняться в тайне — например договора о взаимной поддержке с другими родами, которые формально являлись противникам.

Правда, лишь по той причине, что между собой враждовали сюзерены, а потому любые контакты между их вассалами были запрещены. Но как же удержаться, когда у тебя на столе выгодное предложение о разработке месторождения, а твой род владеет технологической компанией, которая может поставить оборудование. Не напрямую, конечно, а через несколько промежуточных компаний. Да так, что по документам, поставка вообще совершается из империи Цин. А на деле, в определённый день с железнодорожной станции уходит эшелон с опломбированными вагонами, в которых находится нужное оборудование.

И это лишь одна тонкая папка, которую я наугад выудил из целой груды и пролистал, вчитываясь в текст. Другие были просмотрены куда быстрее, но тоже содержали в себе массу интересного.

Тут и чёрная бухгалтерия со списками людей, которые получали выплаты, и разработка отпрысков других дворянских семей с целью втягивания в орбиту своего влияния, и даже переписка с зарубежными родами, которую при желании можно было истолковать, как измену.

Естественно, всё это было под надёжной защитой. Такой, что с точки зрения владельцев, к этим бумажным сокровищам было не подобраться. А если кто и попробовал бы, то специализированные артефакты, уловив внешнее воздействие, немедленно уничтожили компрометирующую документацию.

Правда, у всей этой схемы имелся один важный недостаток — она не предусматривала интерес со стороны божественного спутника.

Поэтому, папки с документами были тихо позаимствованы и перемещены в автомобиль. Потом дракон обнаружил ещё кое-что занятное — артефакты записи, на которых оказались запечатлены моменты страсти супружеской пары. Сначала я хотел было их не трогать — в качестве рычага давления это слабовато и если вдруг действительно придётся что-то публиковать, то размоет общую картину. Но Сандал, чьих возможностей хватило, чтобы оценить содержимое кристаллов записи, почти сразу удивил новостью — на большей их части, оказалась запечатлена отнюдь не супруга главы рода. А разного рода девицы, с которыми он занимался, порой весьма занятными вещами.

Когда вся эта коллекция, защищённая, к слову, ничуть не хуже, чем хранящиеся документы, оказалась у меня, мы перешли к финальной фазе. А именно — демонстративному хаосу и оставлению послания.

Пропавшее оружие и артефакты охраны, сорванные со стен портреты, разгромленная мебель. Опустошенное хранилище, из которого пропала вся хранящаяся там наличность. И полностью уничтоженная система защиты особняка, чьи компоненты буквально обратились в пыль — над этим поработал Мьёльнир, который в призрачном состоянии добрался до цели и на какие-то несколько секунд прицепился к стене. Этого хватило, чтобы опустошить накопители, а потом выплеснуть часть поглощённой силы обратно, нанеся свой удар.

Сандал всё порывался оторвать пару голов — я отлично чувствовал ярость, что бушевала внутри дракона, то и дело норовя выплеснуться наружу. От убийств его удалось удержать, но в особняке он устроил полноценный хаос. Добавив к уже утверждённому перечню разрушений, пару очагов пожара и опустошённые шкафы с одеждой.

Изначально я предполагал оставить послание на стене. Просто попросить дракона использовать коготь, чтобы нацарапать несколько фраз. Но как ни крутил в голове формулировки, пытаясь сделать их короче, ничего дельного не получалось. Оставался риск, что патриции не поймут, чего именно я от них хочу и допустят ошибку.

Поэтому я сделал проще. Написал им письмо. На их же гербовой бумаге, их же ручкой, запечатав потом в их же конверт с красиво отпечатанным гербом.

На всякий случай, дракон полностью развеял фон, который могла оставить моя сила, а о такой мелочи, как отпечатки пальцев, я позаботился самостоятельно. Всё, что оставалось у смертных — это почерк. Но какой римский бог не может изменить стиль написания букв?

Суть была изложена коротко — либо они больше никогда не лезут в дела провинции и начиная с момента прочтения письма, прекращают любые контакты с купленными чиновниками и офицерами, либо вся похищенная информация становится достоянием общественности. К примеру, попадает в прессу. Не местные газеты, с которыми они могут договориться, а в столичные. Те точно не испугаются дворянских родов из дальней провинции. Скорее наоборот, с радостью посмакуют все подробности, что попадут им в руки.

В конце имелась короткая приписка, что даже если род каким-то чудом переживёт подобное и устоит на ногах, то в одну тихую ночь артефакторная защита их особняка снова превратится в пыль. Только уже не будет ни погрома, ни предупреждения. Они просто умрут. Все до единого.

На мой взгляд, этого было вполне достаточно. Наглядная демонстрация мощи и сухо изложенные последствия неверного решения, выглядели достаточно серьёзно. Ну а если до кого-то из смертных не дойдёт, то в своей судьбе они будут виноваты сами. Вырезать семьи полностью, я само собой не стану. Но вот верхушку рода, уничтожу без сомнений.

Беспокоиться о том, что они поднимут шум, тоже не стоило. Никаких улик, которые указывали бы на нападавших, у них не было. А даже и окажись такие на руках, максимум, что патриции могли бы сделать — объявить войну роду агрессора. Только вот, кто станет воевать против того, кто недавно продемонстрировал, что с лёгкостью может вырезать тебя вместе со всеми близкими.

Живи они в родовых усадьбах, у меня наверняка возникли бы некоторые проблемы с алтарями. Но три цели не относились к главным ветвям родов, а ещё у двоих, алтари находились в старых резиденциях — крепостях, что стояли посреди тайги. Тогда как сами дворяне предпочитали жить в городе. Поближе к деньгам, власти и комфорту.

Когда мы закончили с пятым домом, обработав его по той же самой схеме, я поймал в зеркале заднего вида ошеломлённый взгляд Прохора. Вряд-ли он понимал, чем именно мы занимались этой ночью. Но прекрасно видел, как рядом со мной из воздуха появляются бумаги. И слышал звуки падения в багажник чего-то тяжелого — туда Сандал загружал трофеи, которые, как ему казалось, представляли ценность.

Поняв, что я обнаружил его пристальное внимание, юноша сразу же отвёл взгляд. Но уже через пару секунд неожиданно поинтересовался.

— Вы их всех убили, Ваше Благородие?

Я отрицательно качнул головой.

— Живы. Просто немного напугал.

Тот кивнул и следующую сотню метров молча вёл машину. Потом осторожно уточнил.

— А это всё были враги? Зачем их было пугать?

Губы сами разжались в лёгкой усмешке.

— Это скорее было предупреждение. Как раз о том, что не надо становиться моими врагами.

Судя по выражению лица смертного, подтекст происходящего он понял не до конца. Но задавать вопросы прекратил. Тем более, мы уже