— Ясно. Можешь идти, — отрывисто приказал властитель. — Найди Кайдена. Ему вручать подношения для старейшин.

Прозвучали твердые шаги. Кто-то остановился перед шкафом. Створки стали отворяться, появилась узкая полоска света, и я зажала рот ладонями, чтобы даже моего дыхания не было слышно.

— Просил зайти? — раздался голос Кайдена.

— Получил письмо от твоей бабки. Она недовольна, — с претензией высказал Огаст сыну, захлопнув створки обратно. — Считает, что ты мало времени провел в восточных долинах. К слову, я также считаю. Там слишком много дел.

— Ты не знаешь характер Тильды? — без капли уважения, более того, с возмутительной иронией ответил он властвующему отцу. — Разрешить бабкины проблемы можно из Белого замка. Но она всегда бывает недовольной, когда от нее сбегают без долгих прощаний.

— Поставить всех к ногтю тоже можно было из восточных долин.

— Запугивать следует лично.

— Ты с ней спишь? — неожиданно спросил Огаст. Светлые духи, если не хотите узнать, что говорят о вас, никогда не прячьтесь в стенных шкафах властительских покоев!

Последовала короткая пауза, а потом прозвучал насмешливый голос:

— Пока нет.

— Кайден! — рявкнул отец, закономерно озверев. Зачем злить главу клана?

— Ты никогда не лез в мои дела. Советую не начинать.

— Следующей осенью подойдет время для нового брачного договора, и мне бы не хотелось… осложнений.

— До следующей осени еще надо дожить. К слову, у тебя большие планы на Лерой Харрис? — уточнил Кайден. — Она сделала только одну вещь. Я предполагаю, что твоей чудо-девочке просто повезло, и она из тех, кто за всю жизнь создает только один артефакт. Зато филигранный.

Он прикрывал меня! Пытался зародить в голове у отца сомнения. Возможно, если ценность самоучки в глазах Огаста упадет, то он не отыграется на Рое после моего исчезновения.

— Это мы скоро узнаем.

Неожиданно створки шкафа широко раскрылись. Внутрь вплеснулся свет, но тут же померк, загороженный высокой мужской фигурой. От страха я не сразу сообразила, что это был Кайден. При виде меня, скукожившейся в углу, он поменялся в лице. Пригвоздил ледяным взглядом и едва заметно покачал головой. Мол, ты, вообще, в своем уме, Валерия Уварова? Потом быстро снял с полки какую-то коробку и закрыл за собой дверцы.

— Перстни для старейшин, — вымолвил он.

— Вручи сам, — раздраженно приказал Властитель.

— Меня не будет на обеде.

Голоса начали отдаляться.

— Отложи все. — Огаст был страшно недоволен. — Если не явишься, то старейшины решат, что ты взялся за старое.

— Извините, господин властитель, но дело не терпит отлагательств…

Наконец, они ушли и, вытянув ноги, я уселась на холодном полу. От пережитого потрясения меня колотило. И только нашла силы, чтобы подняться, выйти на свет и начертать руну, как створки снова разлетелись. Я оцепенела и уставилась на Кайдена. Даже не услышала, как он подошел. Острый взгляд прошелся по мокрым волосам и вымазанной одежде до темных от влаги ботинок.

— Почему ты чумазая и в мокрой одежде?

— В горах идет дождь.

— Ты перемещалась в дом к Рою? — быстро спросил он.

Я кивнула:

— А когда вернулась, то попала в спальню к твоему отцу.

— Выходи, — подвинулся он в дверях. — Отсюда надо выбираться.

Дрожа всем телом не то от холода, не то от нервов, я выбралась из шкафа. Кайден отодвинул стенную панель и толкнул спрятанную от лишних глаз дверь. За ней открылся темный проход, откуда сильно несло сквозняком и сыростью.

— Шустрее, — кивнул мужчина.

— Почему мы просто не переместимся?

— Властительские покои впускают, но раскрыть раскол не дают. Ты хотела пробудить руну?

— Угу, — недовольно призналась я. Какое счастье, что не успела расчертить второй бок. Только бы зазря себя изранила!

Тайный ход оказался узким, ледяным и погруженным в глухую тишину. От движения над головой вспыхивали живые светильники, но немедленно гасли за нашими спинами. Пару раз звучали чужие голоса, словно доносившиеся из пустой бочки. Видимо, в этих местах стены истончались, и секретные коридоры использовали для слежки за жителями замка, хотя куда как проще было расставить по комнатам подслушивающие зерна. Я немедленно заставила себя выбросить из головы идеи артефактов для темного клана. Как известно, мысли материальны. Сначала нафантазируешь, а потом не заметишь, как уже сидишь с ошейником на шее и ваяешь чужеродную боевую магию.

— Зачем ты перемещалась в горы? — отрывисто спросил Кайден.

— Хотела забрать из тайника разбитый артефакт, — пояснила я, — но он исчез. Побоялась с собой таскать и спрятала, даже Рою ничего не сказала.

— Артефакт у меня.

— Ты его взял? Правда? — Я с надеждой схватила Кайдена за руку. — Когда?

— Ночью. Тебя интересует до разговора в библиотеке или после? — иронично выгнул он брови. — Если важно, то после. Сейчас он надежно спрятан.

— Я страшно испугалась, когда нашла пустой тайник. Думала, что крыша съедет. Да еще люди Вудсов вывернули дом наизнанку.

— Или люди кого-то другого, — задумчиво добавил Кайден, вызывая приступ страха, и вдруг растер мои заледенелые руки горячими ладонями. — Тебе надо согреться, Лера. Идем.

Тайные коридоры походили на крысиные ходы. Сливались в один, разбегались в разные стороны, поднимались на другие этажи винтовыми лестницами. Было непонятно, как в них возможно ориентироваться.

— Как ты решил вопрос… с той девушкой? — не удержалась я от глупого вопроса и немедленно прикусила язык, тотчас раскаиваясь в том, что, вообще, открыла рот.

— Она оказалась гораздо умнее, чем ты подумала, и сделала вид, что обладает очень богатым воображением, — усмехнулся он.

— Откуп тебя разорил?

— Лишил карманных денег, — пошутил он и указал на руну, начертанную на каменной кладке. — Здесь.

Мы остановились. Присмотревшись, внутри знака я различила несколько хаотично соединенных магических ключей.

— Что делает руна? — не удержалась я.

— Создает волшебство по-настоящему, — насмешливо пояснил наследник. Касанием стило пробудил магический знак, и кусок стены перед нами растворился. В жизни такого, если честно, не видела.

Из тайного входа мы вышли в грот с куполообразным потолком, выложенным мелкими плитками, и несколькими овальными резервуарами с водой. Влажный воздух пах косметическим щелоком. Все звуки казались громкими и пронзительными: звон падающих капель, шорох наших одежд. В гулком пространстве даже говорить хотелось шепотом.