Милиция тоже оставила их в покое. Наталья даже не знала, продолжается ли следствие по делу Гели Маркеловой и что послужило причиной странной смерти Аллочки Перфильевой. О том, что убийца Саши Головиной не найден, ей вчера сказала Верочка, но, как бы цинично это ни прозвучало, Наталья не сильно этим интересовалась. Она была уверена, что смерть девушки не имеет к «VIP-туру» ни малейшего отношения.

Поставив машину на сигнализацию, она увидела Развольского, торопливо шагающего к ней от своего «БМВ». В душе поднялась привычная волна нежности при виде его красивого самоуверенного лица.

– Я тебя уже двадцать минут жду, – сердито сказал шеф.

– Ты? Меня? Ждешь на парковке? – Наталье показалось, что она ослышалась.

– Да. Я. Тебя. Что ты видишь в этом такого необычного? Я ведь не инопланетянин. Вот если бы тебя на парковке ждала парочка зеленых человечков, согласен, что это выглядело бы странным. Скажи мне лучше, голуба, зачем ты натравила вчера на меня эту дуру? Отомстить захотела?

– Да господь с тобой! – удивилась Наталья. – Во-первых, за что мне тебе мстить, а во-вторых, когда это было, чтобы я вообще тебе мстила?

– Тогда зачем ты ее ко мне отправила?

– Стас, а куда я должна была ее отправить? Если ты не замечал, а я думаю, что замечал ты вряд ли, она уже месяц каждый день плачет. Она маленькая глупышка, которая попала в беду. У нее очень строгие родители и слишком мало жизненного опыта и денег, чтобы выбраться из этой беды самостоятельно. Может быть, ты, конечно, думаешь, что я должна была решить эту проблему за тебя, но, честное слово, давать свои одиннадцать тысяч рублей девушке, которая собирается сделать от тебя аборт, это слишком даже для меня.

– Да дал я ей денег, – отмахнулся Развольский. – Как ты думаешь, она не будет меня шантажировать?

– Она – точно не будет. Не так воспитана, – убежденно ответила Наталья.

– А кто будет? – всполошился шеф.

– Да откуда ж я знаю? – Наталья пожала плечами под тонкой кожей куртки. – При твоем стиле жизни ты когда-нибудь обязательно влипнешь в неприятности.

– Ой, только вот нотаций не надо! – Развольский поморщился.

– Да какие ж это нотации, Стас? Это констатация факта. Пойдем на работу. Холодно стоять.

Они вошли в холл и двинулись к лифту.

– Чего это охранник на нас так странно смотрит? – нервно поинтересовался Развольский.

– Почему странно? Нормально смотрит, – ответила Наталья, нажимая кнопку нужного этажа. У нее в кармане зазвонил телефон. – Алло, – сказала она, краешком губ улыбнувшись шефу.

– Наталья Петровна, вы где, Наталья Петровна? – услышала она захлебывающийся в рыданиях голос Юльки.

– Я в лифте, Юля, через три минуты буду в офисе, – ответила Наталья, чувствуя, как в предчувствии беды сердце опускается ближе к пупку. – И Станислав Николаевич тоже. Что-то случилось, Юля?

– Идите быстрее, Наталья Петровна, – попросила Юлька, проигнорировав сообщение о наличии в лифте Развольского. – Мы следственную бригаду вызвали. У нас Веру убили.

Двери лифта разошлись на нужном этаже. Не обращая внимания на ничего не понимающего Стаса, Наталья опрометью помчалась по коридору.

Тело Верочки в странной, чуть нелепой позе лежало посредине кабинета Развольского на роскошном турецком ковре, который он привез прошлым летом из Стамбула. На ковре цвели роскошные розы, не соответствующие эстетическому вкусу его жены Ирины. Именно поэтому ковер, который очень нравился самому Развольскому, был сослан в его служебный кабинет.

И теперь посредине цветущих роз лежала мертвая Верочка, по детски свесив голову на один бок. На шее у нее отчетливо виднелась багровая полоса. В дверях сгрудились ошарашенные сотрудники. Юлька рыдала, Карина нервно курила, несмотря на строжайший запрет шефа на курение где бы то ни было, за исключением туалета. В дверях маячил системотехник Женька Бревнов, в коридоре мелькнуло бледное лицо Володи.

Окинув собравшихся тревожным взглядом, Наталья схватила за руку стоящего рядом Развольского, потащила его в свой кабинет и с треском захлопнула за собой дверь.

– Ты что, с ума сошла? – засопротивлялся шеф.

– Тихо, не кричи. Сейчас опергруппа приедет, а мне нужно успеть задать тебе до этого всего один вопрос. Стас, скажи мне честно, когда ты вчера уходил отсюда, Вера была жива?

– Ты точно сошла с ума! – в голос заорал Развольский. – Ты что, считаешь, что это я ее… – Он замялся, не в состоянии подобрать подходящее слово. – Ты правда веришь, что я таким способом решил проблему? Ты же не хуже меня знаешь, что цена вопроса – одиннадцать тысяч рублей. Я что, так похож на идиота?

– Стас, мне некогда сейчас обсуждать, что именно я считаю и на кого ты похож. Ответь мне коротко: она была жива?

– Конечно, жива! Я ушел, а она осталась, вся зареванная. Сказала, что должна успокоиться перед тем, как показаться на глаза мамочке. Вот ведь дернул меня черт связаться с малолеткой!

– Если б ты сделал это ценное замечание до того, как с ней связаться, было бы гораздо лучше.

– Ой, ну не нуди, а! Без тебя тошно… Можешь на вахте спросить, кто вчера сдавал офис на охрану. Убедишься, что это был не я.

– А кто? Кто еще, кроме вас двоих, был в офисе в начале восьмого вечера?

– Да не знаю я! – Развольский чуть не плакал. – Какая мне была разница, если она еще оставалась здесь?

Наталья прыжком преодолела расстояние, отделявшее их от входной двери, распахнула ее и громко спросила:

– Кто сегодня забирал ключ у вахтера?

– Я, – спокойно ответила Карина. – Но я в приемную не заходила, я сразу к себе прошла. А Верку Аня нашла, – Карина мотнула головой в сторону сидящей за своим столом секретарши.

– А кто вчера сдавал офис на охрану?

– Я, – от дверного косяка отделился Бревнов. – Это около трех часов ночи было. Я проверил, света нигде не было, поэтому я дверь запер и ключ на вахту сдал. А в приемную и тем более в кабинет Станислава Николаевича я не заходил, естественно. Мне зачем?

– Сейчас мы выясним, кто, куда и зачем заходил, – раздался спокойный голос. В приемную вошел капитан Иван Бунин.

Примерно через сорок минут суматоха схлынула. «Как вода во время отлива, – отстраненно думала Наталья, стоя у окна в своем кабинете. – Уходит, оставляя за собой спутанные склизкие водоросли и противно воняющую грязь». Тело Верочки унесли. На турецком ковре остался лишь контур ее тела, причудливо петляющий среди роз.

С Натальей Бунин поговорил с самой первой. Осмотрев место происшествия и раздав четкие указания опергруппе, он жестом позвал ее следовать за ним. Она в легкой панике подумала, что не успела обсудить с Развольским, что можно говорить о его взаимоотношениях с несчастной Верочкой, а что не стоит. Мельком взглянув на любимое бледное лицо, она благоразумно решила сказать правду. В конце концов, беременность Верочки оставалась секретом лишь до вскрытия, а потом, к бабке не ходи, следствие заинтересуется вопросом, а кто же счастливый отец будущего ребенка.