Вдохновленные подвигами Папы, другие командиры «ихванов» последовали его примеру.

В то утро группа таких молодчиков остановила на контрольно-пропускном пункте возле Сринагара пожилую кашмирскую чету. После того как мужчина отказался расстаться с бумажником, его скрутили и увезли в неизвестном направлении. Однако народ не стал терпеть. Люди сорганизовались и преследовали похитителей до лагеря, где «ихваны» стояли вместе с пограничниками. У ворот лагеря старика просто вышвырнули из машины. Оказавшись за забором лагеря, похитители совершенно обезумели — они бросили в толпу гранату, а затем открыли по людям огонь из пулемета. Был убит маленький мальчик, и десятки людей получили ранения, по большей части серьезные. После этого «ихваны» отправились в полицейский участок и, угрожая полицейским, заставили их порвать рапорт о преступлении. Вечером они остановили похоронную процессию и похитили гроб с телом убитого мальчика. Тело исчезло, а значит, предъявить обвинение в убийстве стало невозможно. К вечеру протесты приобрели насильственный характер. Три полицейских участка были сожжены. Сотрудники службы безопасности открыли по толпе огонь и убили еще четырнадцать человек. Во всех крупных городах был объявлен комендантский час — в Сопоре, Барамулле и, конечно, в Сринагаре.

Когда я услышал телефонный звонок и ответ адъютанта Его Превосходительства, я решил, что ситуация вышла из-под контроля и у нас просят новых указаний. Однако я ошибся.

Человек на другом конце провода сказал, что звонит из объединенного центра дознаний, расположенного в кинотеатре «Шираз».

Не стоит поддаваться первому впечатлению. Это не мы закрыли действующий кинотеатр и превратили зрительный зал в центр дознаний. «Шираз» был закрыт много лет назад организацией «Тигры Аллаха». «Тигры» приказали закрыть все кинотеатры, винные магазины и бары как антиисламские учреждения и проводники индийской культурной агрессии. Прокламации были подписаны неким маршалом авиации Нур-Ханом. «Тигры» заклеивали город угрожающими плакатами и закладывали бомбы в бары. Когда маршал авиации был, наконец, задержан, он оказался полуграмотным крестьянином из какой-то отдаленной горной деревни. Возможно, этот парень никогда в жизни не видел самолет. Я был младшим следователем в команде дознавателей (это было до моего назначения в Сринагар), и мне довелось допрашивать его и еще нескольких боевиков, содержавшихся в тюрьме. Мы беседовали с ними, надеясь склонить на нашу сторону. Нур-Хан отвечал на наши вопросы лозунгами, словно обращаясь к массовому митингу: «Джис Кашмир ко кхун се синча, вох Кашмир хамара хай!» («Кашмир, политый нашей кровью, — это наш Кашмир!») Иногда он издавал боевой клич «Тигров Аллаха»: «Ла Шаракейя ва Ла Гарабейя, Исламия, Исламия!» («Ни Запад, ни Восток — Ислам — вот лакомый кусок!»)

Маршал авиации был храбрым человеком, и я почти завидовал его простосердечному пылу. Он не раскаялся даже после отбытия срока в «Карго». Он отбыл срок и уже вышел на волю. Мы до сих пор следим за ним и такими, как он. Но, кажется, он теперь не вызовет никаких неприятностей. Он зарабатывает на хлеб продажей печатей возле здания окружного суда в Сринагаре. Мне говорили, что он не совсем в себе, но я лично не могу это подтвердить. Наверное, «Карго» — не санаторий.

Адъютант, ответивший по телефону, сказал, что звонивший назвался майором Амриком Сингхом и попросил к телефону меня, назвав не только по званию и должности, но и по имени — он попросил Биплаба Дасгупту, заместителя начальника отдела «Индия Браво»[28] (это был кашмирский код для обозначения в радиограммах Разведывательного бюро).

Я знал этого парня, хотя и не лично — я ни разу его не видел, — но по отзывам. Он был известен под прозвищем Амрик Сингх «Ищейка» — за свою невероятную способность угадывать в траве змей, а в толпе гражданских — террористов. (Он славится и теперь, но посмертно. Недавно он покончил с собой — застрелил жену, троих маленьких сыновей, а потом прострелил себе голову. Не могу сказать, что я скорблю, но мне стыдно за офицера, убившего жену и детей.) Майор Амрик был порченым яблоком. Нет, точнее сказать, он был гнилым яблоком и был таковым уже тогда, во время того ночного звонка, оказавшись в центре довольно зловонной бури. Спустя два месяца после того, как я прибыл в Сринагар, а это было в январе 1995 года, Амрик Сингх, скорее всего по приказу, арестовал известного адвоката и правозащитника Джалиба Кадри на контрольно-пропускном пункте. Кадри сильно нам мешал — этот дерзкий и несговорчивый человек совершенно не понимал значения нюансов. В ту ночь, когда его арестовали, он должен был прибыть в Дели, чтобы вылететь в Осло, где он собирался выступить со свидетельскими показаниями на международной конференции по правам человека. Арест должен был всего-навсего помешать проведению этого дурацкого цирка. Амрик Сингх задержал Кадри публично, в присутствии его жены, без оформления задержания, что, в принципе, было в порядке вещей. По поводу этого «похищения» поднялся страшный шум — намного более громкий, чем мы ожидали, и поэтому через несколько дней мы сочли целесообразным отпустить его. Но мы никак не могли его найти. Разразился невообразимый скандал. Мы сформировали поисковую комиссию, стараясь успокоить страсти, а через несколько дней тело убитого Кадри было обнаружено в мешке, выловленном в реке Джелам. Труп был в ужасном состоянии — череп проломлен, глаза выколоты и так далее. Даже по кашмирским меркам это было нечто из ряда вон выходящее. Общественное негодование вышло из берегов, и полиции было разрешено возбудить дело. Для надзора за расследованием была создана высокопоставленная комиссия с широкими полномочиями. Свидетели ареста, люди, видевшие Кадри под охраной Амрика Сингха в армейском лагере, люди, видевшие ссору Амрика Сингха с арестованным — едкие замечания адвоката привели Сингха в ярость, — изъявили готовность дать письменные показания, что, вообще говоря, было большой редкостью в нашей практике. Даже сообщники Амрика Сингха, «ихваны» — во всяком случае, большая их часть, — изъявили готовность свидетельствовать против него в суде. Но затем тела этих потенциальных свидетелей стали с завидной регулярностью обнаруживаться в полях, лесах и на обочинах дорог… он убил их всех. Армии и администрации пришлось хотя бы сделать вид, что проводится расследование, несмотря на то что мы просто не могли выступить против Амрика Сингха. Он слишком много знал и дал понять, что если его начнут топить, то он очень многих потянет за собой. Он был загнан в угол и стал опасен. Было решено отправить его за границу и найти надежное убежище в какой-нибудь нейтральной стране. Однако сделать это сразу было невозможно, во всяком случае до тех пор, пока он был в центре всеобщего внимания. Надо было дождаться, пока улягутся страсти. Для начала его отстранили от оперативной работы и усадили за документы в центре расследований в кинотеатре «Шираз». Его надо было убрать с глаз долой, и мы думали, что нам это удалось.

Мне позвонил именно этот человек. Не могу сказать, что я горел желанием с ним разговаривать. Такую заразу лучше держать в карантине.

Я взял трубку. По голосу было понятно, что майор Сингх очень взволнован. Он заговорил так быстро, что я не сразу понял, что он говорил по-английски, а не по-пенджабски. Майор сказал, что поймали террориста категории А, некоего полевого командира Гульреза, страшного предводителя отряда «Хизб-уль-Муджахидин» — в результате крупной разыскной операции — в плавучем доме.