Похоже, они на время потеряли след. Это хорошо. Появились лишние шансы на спасение. Хотя обольщаться не стоило. Если японцы нашли беглецов в горах, хотя им не было известно точное направление, то теперь, по горячему следу, уже не отстанут.

Как же им удалось выйти на след? Наверное, пошли двумя группами. Одна налево, другая направо. Но это значит, что им стало известно, что беглецы не были сняты со скалы ни рыбаками, ни пограничниками. Значит, кто-то об этом им сообщил? Но кто? Ведь подобные сведения могли быть только у представителей власти. Значит, кто-то из этих представителей работает на японцев. Это Роман понял еще прошлой ночью, когда своими глазами видел безучастно проходящий катер пограничников в то время, когда на «Киоси» вовсю шли погружения.

Ладно, это выяснится потом. Второй момент: почему японцы сразу открыли огонь на поражение, как только увидели беглецов? Им что, не нужно их допрашивать? Ах, ну да. Раз беглецы ушли в горы, то они ни с кем не встречались. И средств связи у них при себе нет. Шпион, побывавший в лагере, скорее всего, сообщить о своих подозрениях начальству не успел, иначе яхту уже взяли бы под арест. А раз так, то и нечего тянуть волынку. Кончить всех и забыть об этой проблеме. Даже если русские станут искать пропавших ученых, японцам это уже не помеха. Через три дня – учения. А там – взрыв и совсем другие заботы.

Роман оглянулся на Наташу. Нахмуренная, но очень решительная, она по пятам шла за ним. За всю дорогу, начиная со вчерашнего дня, Роман не слышал от нее ни слова жалобы. Повезло девушке с характером. Правда, при таком характере не всегда везет с мужьями. Но, судя по всему, ей неплохо живется и без них.

– Что? – спросила Наташа, увидев его изучающий взгляд.

– Ты как? – Роман пошел с ней рядом.

– А в чем дело?

– Ну… Александр погиб. Он хоть и бывший твой муж, но все-таки – близкий человек.

– Никогда он не был мне близким человеком, – быстро сказала Наташа.

– Тебе что, совсем его не жаль?

Роман обычно избегал душеспасительных разговоров. Он сам не любил, когда его учили жизни, и предпочитал не вмешиваться в дела других. Но Наташа вызывала в нем какой-то особенный интерес. Ее неподатливость и угрюмость придавали ей невероятную сексуальность, и Романа, вопреки его воле, точно бес тянул за язык.

– Жаль, – сказала Наташа.

– А где же слезы, причитания?

– Тебе они нужны?

– Вообще-то нет…

– Мне тоже.

Роман замолчал, сраженный ее сухими, как щебень, ответами.

– Ладно, извини. Думал, ты хочешь поговорить.

Он ускорил шаг, досадуя на себя. Вся эта виртуальная лирика не имела ни малейшего отношения к сути дела, которая была очень реальна и страшна.

– Я думаю, даже лучше, что он… Что его… – вдруг заговорила Наташа. – Он не жил, а мучился. Вечные проблемы. Всем недоволен, на всех обижен. Как ученый он был очень слаб. Только одни амбиции. Как человек – ты сам видел. Как муж… – она махнула рукой. – Я не хочу говорить о нем плохо, но… Иногда лучше достойно уйти из жизни, чем жить так, как жил он…

– Понятно, – остановил ее Роман, видя, как нелегко даются ей признания. – Эпитафия не слишком лестная, зато честная. На том и закончим.

Поскольку Наташа промолчала, он перешел на бег. Чем скорее они доберутся до более обитаемых мест, тем лучше. Хотя где здесь эти обитаемые места? Хоть бы колышек какой торчал, вбитый рукой человека. Какое там! Камни, редкая трава, уродливые деревца на склонах и глупые птицы над головой. Как будто здесь тысячу лет не ступала нога человек. А может, и не ступала.

Минут через десять послышался отдаленный гул. Роман остановился перевести дыхание, прислушался.

– Похоже, впереди река, – сказал он.

– Похоже, – выдохнула Наташа.

– Эти ребятишки пока отстали. Надо выходить к реке и двигать вдоль течения.

Наташа согласно кивнула.

Сзади было тихо. Может, японцы побежали в другую сторону и уже не вернутся? Хорошо бы.

Вскоре, сделав еще одну полупетлю, они вышли к реке. Это был настоящий горный поток. С обеих сторон нависали отвесные скалы, вода с грохотом билась о камни, пенилась и неслась вперед.

– Ну, что, вверх, вниз? – не без труда перекрикивая шум воды, спросил Роман у Наташи.

Это, конечно, не та река, о которой говорил Александр. И куда двинуть – бог его знает.

– Вниз! – прокричала Наташа.

– Почему?

– Вниз легче идти. И река течет к океану. Возможно, там мы выйдем на пограничников.

– Хорошо! – кивнул Роман. – Идем вниз.

Прижимаясь к берегу, они двинулись вдоль шумящего потока. Идти было очень тяжело. Ни тропки, ни намека на тропку. Наваленные буйной природой камни то и дело преграждали путь, так что приходилось тратить немало времени на их преодоление.

Местами скалы подходили к самой реке. Нужно было лезть в воду и, придерживаясь за стены, брести каменистым, скользким дном, проваливаясь в ямы то по колено, а то по пояс.

Роман не раз чертыхался, проклиная все эти красоты. Но выбора у них не было. Назад уже поздно, да и вряд ли дорога вверх по течению намного легче этой. Так что только вперед, до победного конца. Благо мороза нет и в спину не стреляют.

Примерно через два часа такой ходьбы Роман почувствовал, что выбивается из сил. Сколько они прошли, неизвестно, потому что петлистое русло не позволяло отслеживать расстояние. Но сколько бы ни прошли, Роман решил, что надо сделать привал и восстановить силы.

Выбрав сухое место у излучины реки, они в изнеможении повалились на камни и некоторое время лежали без движения. В небе летели быстрые облака, открывали ненадолго солнце. Теплые лучи быстро ласкали беглецов и тут же уходили за другое облако. Так бы лежать и лежать, ни о чем не думая, никуда не торопясь.

Но нет, проклятая река гремела в десяти шагах, не давала расслабиться.

Роман прикидывал, сколько им еще брести до океана. Если учесть, что за вчерашний день они прошли не более десяти километров (спасибо Александру, что не более), то выходило, что океан, к которому спешила эта река, не так уж далеко. Конечно, река петляет и вряд ли течет параллельно их вчерашнему курсу. Но все-таки где-то она должна кончиться.

Он поднялся, попил из речки. Обувь не сушил – пустое дело. Тут через каждые сто метров надо лезть в воду.

Вернувшись на место, присел возле Наташи. Она лежала навзничь, как на пляже, раскинув руки и подставив лицо солнцу. Дорогой она умылась, привела волосы в порядок, даже умудрилась переменить прическу – и теперь выглядела очень миленько. Пикантная ссадинка на лбу даже шла ей.

Роман посмотрел на ее бедра, на полушария грудей, на нежную шею – и на него совершенно некстати нахлынули воспоминания о позапрошлой ночи. Трудно поверить, что эта суровая дева могла быть такой страстной и опытной любовницей. Но ведь могла! Не приснилось же ему.