Келейос передала Бригетте образ бутылки. Драконица поняла.Келейос показала, как дракон переносит бутылку поближе к щиту.

Драконица спустилась ниже. Келейос отчаянно послала ей образдракона, улетающего прочь и возвращающегося, когда зеленое пламя куда-нибудьотползёт.

Драконица взлетела над сердитым пламенем и повернула назапад, показав чёрный ожог на изнанке одного крыла. Келейос покрылась испаринойот напряжения контакта разумов. Энергии на это уходило немного, но очень труднобыло сохранять сосредоточенность, превозмогая боль. Единственное, что ейхотелось – лечь, заплакать и предаться боли. Нет. Она не даст Тобину умереть,когда помощь так близко.

Она переползла, перетащилась к нему поближе. Он лежал набоку, скорчившись бесформенной грудой, волосы закрыли почти полностью лицо.Келейос споткнулась об него, упёршись ему в спину сломанной рукой. Завопила изабарахталась, пытаясь опереться на здоровую руку. Усевшись рядом с ним, онастала хватать воздух длинными вдохами. Зеленое пламя подбиралось, собираясьиспытать её защитный круг. Оно приближалось медленно, проявляя большеразумности, чем Келейос в нем предполагала. Выпустив щупальце, оно коснулоськруга и тут же отдёрнуло его. По зеленой поверхности пробежали оранжевые ленты.Келейос не знала, может ли оно превозмочь боль и в конце концов пробитьзащитный заговор. Оно растягивалось вверх, утончаясь, как стекло, затем резкобросилось вниз, чтобы их поглотить.

Она смотрела, как падает зелёная волна. Выдержит ли огненнаязащита? С губ сорвалась молитва:

– Урл, бог вечного пламени, да будет горячей этазащита. Да сожжёт она чудовище. Да выдержит его натиск. Да испарит его… Удар.

Секунду зеленое держалось на самой высокой из балок,накинутое, как тент. Она подумала, что слишком сильна магия ямы Верма. Огонь.Вдруг мир загорелся добрым оранжевым пламенем. От его жара зашевелились волосы.Разумом она услышала вопль твари, высокий, как писк насекомого. Снова вспыхнулиобгорелые доски, и Келейос подумала, что они погибнут все вместе с чудовищем.Оно отпрянуло и принялось кататься по земле. Но не погибло. Да Келейос на самомделе этого и не ждала – лишь бы оно оставило их в покое.

– Да возблагодарим Урла, бога вечного пламени, заспасение наше и за то, что поддержал наш заговор.

Зелёный стал отползать, будто корчась от боли. Он явнорешил, что они не стоят трудов. Но Келейос не была уверена, что защита выдержитещё одну такую атаку. У каждой защиты есть предел прочности.

Где все? Джодда, Эроар, Белор, дети? Даже этот чёрныйцелитель – где они?

Она хотела лечь на землю и застыть, просто отдыхать, еслиболь отпустит, но она была нужна Тобину. Он лежал пугающе неподвижно и покрылсятем причудливым серым цветом, который бывает у чародея, когда он слишком многоволшебства совершает за раз. На правой щеке рана – царапина, не о чембеспокоиться. На голове другая – не такая серьёзная, как вылечил Лотор, но и непустяк. Раны головы всегда сильно кровоточат, так что он выглядел хуже, чем былна самом деле. Правая рука перетянута у плеча чем-то вместо бинта. Из-под негопроглядывала рана от меча. Келейос не была целителем и не могла оценитьсерьёзность раны, но мышцы были разорваны и кость сломана. При такой ране боецне может пользоваться рукой.

Келейос начала молитву Матери Благословенной, когдапослышалось хлопанье огромных крыльев. Бригетта спикировала к бутылке,приземлилась и осторожно подхватила её когтем.

Повинуясь показанному изображению, драконица подошла ближе,ковыляя на трех лапах. Бутылка была цела, невредима и запечатана. Наверно, богирешили смилостивиться.

Келейос поискала глазами зеленое пламя, но его не быловидно. Она исследовала свою силу, погрузившись в глубь себя, проверяя, удастсяли ей. Вообще сомнение – плохой знак. Но она должна это сделать, а значит,сможет. Так?

Среди развалин мелькнуло зеленое. Но для задуманного ею онобыло ещё далеко. Одним знаком на пепле она сняла защиту. Какое-то чувство магииу этой твари было, поскольку она увеличила скорость. Опершись на деревяннуюбалку, Келейос заставила себя встать, взяла у драконицы бутылку и открыла её,произнеся слово.

Чудище, забыв осторожность, рванулось вперёд. Бригеттавзлетела, но монстр стремился лишь к одной цели. Он рванулся к Келейос порывомзеленой ярости, гоня перед собой смрад разрушения, как собственный ветер.Келейос стояла, расставив ноги, изо всех сил стараясь сохранить равновесие.Выставив перед собой бутыль, она произнесла слова поимки. Тварь не замедлиладвижения, но встала перед ней на дыбы – зелёная волна рока. От вони заслезилисьглаза и перехватило дыхание. Сквозь стиснутые зубы Келейос произнеслазаклинание ещё раз. На секунду тварь замерла. Растянувшись тонким стеклом,закрыв небо, она ждала. Келейос ещё раз произнесла слова, и невыносимымскрежетом отдался у неё в ушах вопль зеленой твари. Она съёжилась, сложилась ипревратилась в сияющую узкую зеленую полосу. Верхний конец двинулся к бутылке.

Сквозь слезы Келейос смотрела, как пламя входит в бутылку.Изо всех сил сдерживая дыхание, она стояла, а бесконечная зелёная лентавтягивалась в неимоверно маленькую бутылку. Прозрачная бутыль стала зеленеть.Келейос закрыла её и произнесла слово усиления.

Потом упала на колени и заплакала от боли. Кто-то позвал еёпо имени. Она медленно повернулась сжимая бутылку здоровой рукой.

Малькольм, мастер заклинания духов, спешил к ней черезобломки скал, больше действуя руками, чем коротенькими ножками. За ним стаейворонья спешили целители. Лицо у Малькольма было плоским, как только может бытьу безбородого карлика, но когда он улыбался, оно становилось красивым. Теперьон улыбнулся Келейос:

– Я спешил тебе на помощь, а тебе никакая помощь и ненужна.

Она хотела улыбнуться в ответ, но правая сторона лица недвигалась.

– Не уверена, Малькольм. Кое-какая может понадобиться.

Она стояла на коленях, а он-в полный рост, и потому их глазабыли почти вровень. Когда он отвёл от неё взгляд, в его карих глазах стоялислезы. Из-за плеча у Малькольма выглянуло знакомое веснушчатое лицо – сынМалькольма Ларсен. Его карие глаза впились в её раны. Уверенные и умелые руки,впору любому целителю.

– Прости, отец, но если она может идти, мы еёнемедленно должны доставить к целителям.

Гном кивнул, глядя на своего высокого и очень человекоподобногосына. – Я-то могу идти, а вот Тобин… Она попыталась стоять, но без опорыпошатнулась и застонала.

Ларсен её подхватил, а Малькольм принял у неё из рукизаполненную зелёным бутылку. – Ронять её сейчас не стоит, правда? Онахотела ответить, но мир завертелся, и летнее небо поглотила тьма.

Когда Келейос очнулась, она лежала на одеяле. Летнее небобыло по-прежнему голубым, а запах дыма ослабел. Вместе с ней очнулась боль.Правая сторона горела, будто кто-то выпустил оттуда всю кровь из жил и залилрасплавленный металл, и он прожигал до костей. Она бессознательно дёрнулась,побуждаемая болью. Кто-то тихо заскулил, и Келейос поняла, что это она сама.