– Аклан, так морл, фринтик аклан, аклан! Мужской голос:

– Целитель-травник, что ты дал ей? Ларсен поспешноответил: – Лекарство для расслабления и сна. – Что в нем было? – Горицвет,мята, мантия богини… – Мантия богини, она же изгнание демона? – Да.

– Ты её отравил. – Но это ведь не яд!

– Для неё – яд. Белый целитель, ты должна удалить яд изеё тела.

Кареглазая целительница не стала спорить, но положила рукина бьющееся в судорогах тело Келейос.

Приступы судорог и боль длились все дольше и дольше. Каждыйзвук, каждое движение мучительно проходили через её тело, дёргали мышцы,выгибали дугой спину. В приступах судорог Келейос не могла дышать, и каждыйспазм был дольше предыдущего, и наконец дыхание остановилось совсем. И тогда потелу потекло тепло целительства, изгоняя яд. Он начал уходить из тела.

Она, полумёртвая, проговорила сквозь боль: – Аклан.

Мужской голос шепнул в ответ: – Нор ак морл, нор ак морл.Незваная магия слова в её теле ответила на эти звуки и успокоилась. Кто-топонял, кто-то помогал.

Келейос лежала, тяжело дыша, и все её тело покрылось потом.

Она моргнула, увидев над собой бледное, обрамлённоекаштановыми волосами лицо. На неё смотрели два серо-зелёных глаза.

– Когда ты отдохнёшь, мне хотелось бы поговорить стобой наедине.

Странный мужчина в уборе чёрного целителя. Келейос хотелазаговорить, но белая целительница разогнала остальных.

– Мне надо вылечить твои ожоги и эту руку. У тебя,кажется, есть какая-то способность к самоисцелению. Никогда ни с чем подобнымне сталкивалась. – Она покачала головой. – Ну ладно, вылечу, тогдапоговорим. Рядом с ней оказался Ларсен. – Келейос, я не знал. Я применялэтот состав много раз без всякого вреда.

Она ответила, выдавливая слова сквозь пересохшее горло.

– Ты не мог знать, Ларсен, успокойся. Прохладные пальцыкоснулись её щеки, и по сгоревшей коже побежала магия. На секунду по лицустрельнула боль. Келейос вскрикнула, и эхом отозвалась белая целительница. Онаобучалась в Мелтаане. Ни один белый целитель астрантийской школы не дал бы болиусилиться перед исчезновением.

Женщина откинулась назад в медитации, и Келейос видела, какс бледного лица уходят ожоги. Они чернели, покрытая волдырями плоть становиласьсурово-красной, бледнела до розовой и сливалась со здоровой кожей.

Руки передвинулись к её плечу. Огонь пожирал плоть, и больисчезала. Целительница прервала контакт и ушла в медитацию.

Сломанную руку целительница осторожно держала в своих.Очнувшись, Келейос вспомнила боль – падающие скалы, крушащий камень,невыносимую тяжесть, собственный крик от боли и провал в темноту.

Целительница сидела несколько минут, скрестив ноги. Лицо еёбыло как мукой обсыпано, и с него стекал пот от боли. На очереди былаобожжённая нога.

Когда целительница открыла глаза после последней медитации,Келейос спросила:

– Как твоё имя, чтобы я могла поблагодарить тебя, какположено? – Я Раделла из Крисны.

– Благодарю тебя, белый целитель Раделла из Крисны.

Та наклонилась над раной в боку у Келейос: – Это мелочь, нораз тебе сегодня идти в тюрьму, я не пошлю тебя туда недолеченной. От вспышкитепла боль исчезла. – У тебя ещё будет несколько часов слабости, но послеотдыха станет лучше.

Раделла встала, оставив Келейос радоваться возвращённомутелу.

Боль ушла, осталась только проникающая до костей усталость.Пошевелила правой рукой, радуясь лёгкости движений. Рука гнулась в локте,поднималась до плеча, пальцы касались лица, снова гладкого.

Чёрный целитель с зелено-серыми глазами остановился околонеё с чашей. Келейос вежливо отказалась, отозвавшись на его появление какой-точастью своего существа. Он ведь её спас.

– Это погрузит тебя в целительный сон на несколькочасов. Проснёшься освежённой и исцелённой. Я сам это приготовил, и случайногоотравления больше не будет. Я бы с радостью поговорил с тобой о демонах, носейчас тебе нужно лечение. – Я не желаю отправляться в тюрьму во сне. Онулыбнулся:

– Мой повелитель Гарланд хлопочет, чтобы ты вообще тудане попала. Но если и придётся, то выпей это, чтобы попасть туда исцелённой. Безэтого к тебе силы не вернутся ещё несколько дней.

Она с осторожностью выпила, опираясь на локоть. Когда онаснова откинулась на подстилку, все мышцы расслабились. Тело весило тысячуединорогов. Движения требовали страшных усилий. Она заставила себя пошевелитьпальцем, и тот оказался тяжёл и громоздок, как учебный меч. Келейос уносиласьна волне глубокого сна без сновидений.

Кто-то её коснулся. Келейос заставила себя открыть глаза.Чёрный целитель возложил на неё руки, проверяя дыхание. Прикосновение былоприкосновением белого целителя, здоровым и хорошим. Келейос вынуждена былапризнать, что разница лишь в господине, которому служишь, и в использованиидара.

На площадку исцеления вошла решительным шагом БреенаКолдунья. Хотя она была лишь травницей, с ней будто вошло здоровье исердечность. Она была одета в кожаные доспехи, вокруг плеч вились распущенныекаштановые волосы. Она с размаху упала на колени возле Келейос.

Келейос старалась не закрывать глаза, но не могла. Какиздалека, она услышала голос: – Мало осталось живых.

И Бреена добавила старую калтуанскую пословицу: – Толькоодна вещь печальнее выигранной битвы – битва проигранная.

Наркотический сон уносил её в глубину. Последнее, что онауслышала, было: – Вот ещё два тела. Куда класть?

Келейос открыла глаза в сумерках. В небе текла чернота.Угольной массой смотрелся на фоне серо-серебристого неба лес, и последний светдня боролся с наступающей темнотой. Келейос чувствовала себя освежённой. Магиябыла здесь и готова к вызову. В теле звенела бодрость, будто она отсыпаласьцелую неделю. Интересно, что дал ей чёрный целитель – ей было гораздо лучше,чем она ожидала.

Было видно, как Дракон-оборотень Эроар свернулся, положивголову на хвост, и спит глубоким, спокойным сном. Она любовалась его истиннойформой. Видела она её всего третий раз. Чешуя у него была густо-синяя, как водаокеана далеко от берега. Когти и спинной гребень – чёрные, весь он был большойи устрашающий.

Тёплой тяжестью поперёк ног разлеглась Поти. Келейос лежалатихо, чтобы не беспокоить кошку. Черно-белая шерсть свалялась и измазалась. Онатак устала, что не могла даже вылизаться. Кошка выгнулась во сне, дёрнув ухом,будто уловив далёкий звук.

Келейос в полумраке улыбнулась. Многие волшебники былибезразличны к животным, если это не были фамилиары или рабочая скотина. ДажеКелейос никогда бы не призналась, как много значит для неё кошка.