Рокотов, если вы имели дело с товарищем Ломакиным, то представляете уровень возможного сотрудничества.

Как ни пытался МИДовец сохранять хладнокровие, но в момент упоминания местного резидента глаза его блеснули. Лицо полковника заходило желваками. Он с предельно мрачным видом повернулся к хозяину кабинета, дождался его согласия и цедя сквозь зубы, высказался:

— Все это пока слова. Но нам известно лишь одно. После нашей крайней встречи с гражданином Ломакиным он сам исчез бесследно, как и задержанный органами неизвестный агент. При этом погибло несколько сотрудников МГБ, а государству нанесен весьма серьезный ущерб. Так что в вашем случае я бы вел себя корректней. Во избежание!

Наезд, пусть и в вежливой форме был засчитан. И глаза Вайсбейна уставились на Рокотова. Тому решать. Дипломатическое прошлое возобладало. Это только военные и менты любят лезть вперед, не разбираясь и не слушая разведку. МИД привык работать несколько по-иному. Моложавый блондин, наконец, решился:

— Мы знаем, что вы не отсюда. Не считайте нас простачками. И нам… — Рокотов сделал паузу, — было бы крайне интересно сотрудничество с вами.

Ну вот, Етишкин кот, все стало ясно. Натан Иосифович откинулся в кресле и попросил:

— Можно организовать чай и сладости? Разговор предстоит долгий и, надеюсь плодотворный.

Рокотов тут же набрал на панели ряд цифр, и через несколько минут разборная часть стола отошла в сторону, и снизу выехал поднос с чайным набором — чайник, чашка, сахарница и тарелка с кондитерскими изделиями. Вайсбейн неспешно налили себе чашку, прицелился к сушке и лишь затем бросил ехидный взгляд на нетерпеливых собеседников.

«Поехали!»

Глава 25

Союз плюс один. Арзамас. Сцена ознакомительная

Шурик Воробьев злобно шмякнул по трезвонящему, как разъярённый носорог будильнику.

«Надо все-таки купить электронный!»

Но отметившись в «санитарной зоне», молодой мужчина остыл и решил, что обойдется и старым. Какая разница, что будет портить ему настроение по утрам? Электронная хрень или механическая? В случае чего последний не жалко. А тратить целых двадцать два рубля на модный аппарат — это, пожалуй, лишнее! Он глянул на стоявшую в углу гирю. С ней уже некогда таскаться, надо еще приготовить завтрак. Эх, в то время, когда была Лидочка, он успевал все! Вернее, это она его вечно подгоняла. Слишком стремительная была женщина, не его более спокойного темперамента. В нем они с ней разве что в постели совпадали. Мамашка еще вечно ворчала, что доставшуюся «От предков» кровать сломали. Эх, были же времена! Зато нынче свободен, как вольный ветер! Хочу — пиву пью, хочу — на футбол хожу. И никто не указ!

Шурик накромсал на скорую руку зеленого лука, помидор и кинул яйца на сковородку. Черт, сосиски кончились! В ближайшем продмаге их не купить, если нет в доме пенсионеров. Такой товар выкидывают днем, а к вечеру на полках сиротами выставлены лишь консервы и банки. Значит, надо завернуть в универсам. Там народу всегда полно, зато есть шанс что-то выцепить. А Лидка такой борщ варила! Шурику стало грустно. Он наложил готовый завтрак на тарелку, налил чай и с печалью во взгляде посмотрел в окошко. Там со всем жаром тополиным пухом мимо пролетал июль. Что-то в его жизни идет не так.

Хорош гонять! Воробьев рассердился на себя и быстро покончил с яичницей. Тарелку в мойку, костюм и на улицу. Хотя по такой погоде лучше в рубашке пройтись, но как-то несолидно. Вот и потел всю дорогу, проклиная собственные комплексы. Благо идти не так далеко, летом минут за тридцать оборачивался. Вот не повезло народу, что в их контору с окраин добирается. Это же надо тратить три часа собственной короткой жизни ежедневно только на дорогу!

А сам-то ты не бесцельно свои годы тратишь? Катишься уныло по течению. Сначала школа, где звезд с неба не хватал, потом заштатный институт и обычная работа инженером за сто пятьдесят рублей с премией. Этого ли ты хотел в детстве? Так ли планировал жизнь в снах?

День в НИИ прошел как обычно — то бишь беспросветно и буднично. Текучка, очередная накачка от начальства, сплетни и досужие разговоры в курилке. Шура не курил, но тусовался там от скуки. «Мымра», так руководительницу их отдела обозвали после выхода в свет новой кинокомедии, пыталась создать у себя в отделе образцовый коллектив, потому временами была несносна в рвении, но в другое время их не доставала. Так что между подчиненными и начальством в целом соблюдался вооруженный нейтралитет.

Проектный располагался в отдельном крыле их научно-исследовательской шарашки и потому без меры задирал перед другими отделами нос. За это их недолюбливали и пытались постоянно спихнуть часть общественной нагрузки, считая бесполезным прыщом на здоровом теле серьезного института. Проектные в ответ платили тем же. Перемирие соблюдалось лишь в общей на весь институт столовой. Там царили иные нравы. Столовка у них была хорошей, её ценили и ею гордились. Цены, ассортимент, качество. Со стороны сюда было не попасть. В этом все отделы НИИ оказались единодушны.

— Ну что, Шура, надумал?

За его столик бесцеремонно уселся старый знакомый еще по учебе в институте Паша Кузнечиков. Фамилии он внешним видом совсем не соответствовал, был плотен телосложением, бел и румян, и больше смахивал на вечно поддатого чухонца. Маленькие рыбьи глазки требовательно уставились на Воробьева.

— Обязательно говорить об этом за едой?

Шурик поковырялся вилкой в «хлебной» котлете и лениво поддел макароны в подливке. Ему всегда было жалко денег на столовскую еду, и он покупал самое недорогое. Главное, чтобы сытно. Зато компот здесь был лучшим по району!

— А когда тебя еще поймаешь? Или на работе или где-то. С Лидкой хоть дома сидел.

— Заходи к нам в отдел. Поболтаем спокойно в курилке.

— Нельзя, — покачал круглой головой Паша. — У нас горячка, сдаем важный государственный объект, часть народа в командировке, свалили всю текучку на нас. Так что особо не погуляешь.

Воробьев тяжело вздохнул и взялся за компот. Единственный радостный момент в процессе поедания обеда. Кузнечиков доставал его своей идеей фикс уже второй месяц. В другое время Шурик послал бы его куда подальше. Но… сейчас в отделе появилась новенькая. Молодая симпатичная блондинка, ребячески радующаяся всем проявлениям жизни и свежему коллективу. И Воробьев был вынужден признать, что внезапно миловидная работница отдела задела его спящие доселе чувства. И мысли молодого человека все чаще возвращались к ней, чем к мутной афере, что предлагал ему старый приятель. Но опять же, какие открывались возможности.

— Не пыли, Паша! Договорись лучше о встрече с тем барыгой.

— Вот это другое дело!

Кузнецов тут же расцвел щеками. У него была тонкая кожа.

Воробьев как раз проходил мимо стола, когда заметил нечаянную оплошность. Он внезапно понял, что сейчас или никогда!

— Маша, можно вас так называть? Вы вот в левом ряду ошибочку сделали. Эти параметры прописываются отдельно в углу чертежа. А вот уже те с краю.

Блондинка вздрогнула и разом поникла. Наверное, никак не ожидала, что в первые же дни поставят на вид её некомпетентность. Воробьев её реакцию тут же заметил и невольно сам вздрогнул. Надо же, какое ранимое создание! Придется исправлять собственную оплошность. Выглядеть этаким зверем и пожирателем новичков в глазах юной девушки вовсе не хотелось. Шурик боялся признаться себе, что его отчего-то влекло к ней с необратимой силой.

— Я…

— Не надо оправдываться, Маша. Я вас вовсе не ругаю, а стараюсь помочь. Вы же человек у нас свежий, все знать не можете.

В этих синих озерах можно было утонуть! Воробьев еле сдержался, чтобы сохранить внешнее хладнокровие, хотя внутри все резко всколыхнулось.

— Поможете? Я, извините, не все еще понимаю. Нас учили не совсем такому.

— Ну, если хотите, то можно посидеть дополнительно за проектом после работы. Это не так сложно, как поначалу кажется, — осознав двусмысленность фразы, Воробьев внезапно покраснел, а Мария робко улыбнулась. — В отделе не получится, с этим строго, все опечатывается. Но знаете, у нас на этаже есть кабинет для общественной работы. Там иногда заседает местком и по вечерам постоянно свободно. Как хорошо это у нее получалось!

Маша робко