Мы завели лошадей в вагон для перевозки скота и привязали их там по разным сторонам. Затем я вышел наружу и разровнял ногой следы копыт. Кондуктор скептически посмотрел на меня.

— Бежишь от закона?

— Нет, не бегу.

Кондуктор захихикал.

— Лучше сотри вон там след от сапога. Ни один железнодорожник не носит таких высоких каблуков.

Посадив меня, он дал сигнал, и поезд, лязгая и дергаясь, тронулся. Я прикрыл дверь вагона, оставив щель в несколько дюймов, затем прошел в противоположный от лошадей конец и растянулся прямо на полу, подстелив сложенную куртку под голову.

Поезд, постукивая колесами на стыках и посвистывая словно запыхавшееся чудовище, то медленно, то чуть быстрее двигался вперед. Время от времени я подходил к щели и смотрел в темноту. Ничего, только ночь и звезды на небе. Иногда разговаривал с лошадьми, потом снова шел спать. Окончательно я проснулся уже на рассвете. Поезд стоял.

Снаружи послышались неторопливые шаги. Кондуктор.

— Как насчет горячего кофе? — спросил он, подходя к двери.

— Готов и полон желания, — бодро ответил я.

Мы пошли вдоль вагонов.

— Я тебя узнал, — усмехнулся он. — Ты ехал тогда на Восток со скотом Блокера. Он наш постоянный клиент.

В вагоне-камбузе на печке дымилась огромная кастрюля с тушеным мясом. Он махнул рукой в ее сторону.

— Пару дней назад мы подстрелили бизоненка. Кое-что еще осталось, правда, последнее.

— Вы что, выращиваете овощи?

— Не-а, здесь полно картошки. Сделали приличный запас, когда перевозили несколько вагонов с ней. Ну а лук и морковь то тут, то там… понемногу.

Тушеное мясо было просто объеденье, кофе — черным и горячим. Я с удовольствием выпил полную кружку, затем, по его настоянию, еще одну.

— Ты чертовски здорово стреляешь, парень, — заметил кондуктор. — И быстро.

— Вынужден. Они явились убить меня.

— Кто они такие?

— Мои родственники. Дальние, но не настолько, чтобы не лезть ко мне.

— На этой стороне Ла-Хунта есть грузовая платформа. Как там, откуда мы едем. Слезать лучше всего там.

Мы помолчали, затем кондуктор спросил:

— Давно знакомы с Блокером?

— Нет, недавно. Стали партнерами. В скотоводстве.

— Да, прибыльное дело. Много слышал об этом от одного немецкого барона из Колорадо. Он разводит скаковых лошадей. До «железки» я работал у него пару сезонов. Его зовут барон фон Рихтхофен. Лучшие рысаки в штате, но он часто говорил, как выгодно разводить коров.

Мы неторопливо беседовали, пока поезд наконец не замедлил ход и остановился там, где мне следовало сходить. Я вывел лошадей, вскочил в седло и, когда состав снова тронулся, помахал железнодорожникам на прощанье.

Несколько минут я смотрел вслед поезду, уходившему на запад, потом съехал с насыпи и направился на юго-запад. Там, за Испанскими пиками, лежала долина Мокрых гор; ее-то я и намеревался осмотреть, прежде чем продолжить путь.

Мои враги, уверен, остались далеко позади и потеряли мой след. Если они где и искали меня сейчас, то, скорее всего, в Денвере или Джорджтауне… или даже в Рико, где жила Тереза.

Тем не менее я тщательно проверил магазин моего винчестера и барабаны револьверов. Осторожность никогда не бывает излишней, и к тому же я слишком хорошо помнил холодные голубые глаза того человека со шрамом. Равно как и Феликса Янта — невозмутимого, предусмотрительного, очень опасного, умеющего ждать и редко допускающего ошибки.

Может, вокруг никого, может, они далеко, но я остановился и методично оглядел все вокруг. Утро разгоралось вовсю, и волны тепла уже заливали пространство.

Денек предстоял долгий и жаркий.

Въехав на вершину хребта, я приподнялся на стременах. Внизу простиралась типичная равнина с небольшими перекатами, то тут, то там роговидные чолла, несколько видов кактусов… как всегда в таких местах. Вдалеке — очертания холмов, а черные пятна на них — очевидно, заросли можжевельника.

Я сел в седло, спустился и сразу же повернул к ближайшей лощине, затем к другой и пересек узкую полосу, разделявшую еще две. На первый взгляд, там вроде никого не было, но мне почему-то так не казалось. Предчувствие… Оно не давало мне покоя: что-то неотвратимо надвигалось на меня… И я начал путать следы — развернулся и помчался в обратную сторону, вверх по лощине, по мягкому песку, снова на равнину, где я пустил жеребца в галоп… Проскакав так какое-то время, постепенно перешел на шаг. Впереди раскинулось каменистое плоскогорье — низкие холмы в обрамлении скальных образований — некоторые из них не более десяти-двенадцати футов высоту, в то время как сами холмы достигали семидесяти пяти-девяноста футов; вокруг множество кустов можжевельника и еще больше роговидной чоллы. Река Пургатор была дальше на запад.

Тропа снова привела меня на возвышенность. Теперь стало очень жарко. Вытерев пот со лба, я огляделся: пустота… не видно даже одинокой антилопы. И никаких следов других диких животных. Тепловые волны дрожали и танцевали. Мы спустились к небольшому ручейку, и я дал лошадям напиться. Проехав вдоль лощины, я обогнул кусты можжевельника и поднялся на скалистый карниз — лишний раз осмотреться никогда не мешает.

Стоп! С юго-запада ко мне приближались клубы пыли. Да, кто-то ехал в мою сторону, точно. Пройдя с лошадьми чуть вперед, я вдруг увидел наезженную дорогу, а рядом с ней загон с каменной оградой и небольшое здание в глубине. Из трубы вился дымок.

С винтовкой в руках я подошел поближе через кусты можжевельника. Так, в загоне несколько лошадей и люди в полном ездовом снаряжении…

Сменная станция почтовых дилижансов! Скрытый кустами можжевельника, я увидел, как подъехала почтовая карета, несколько пропыленных людей спрыгнули на землю, разминая ноги, ездовой экипаж поменялся. Ни одного знакомого лица, но у самой станции у коновязи стояли еще две лошади.

Через несколько минут дилижанс двинулся дальше, однако к лошадям никто не вышел. Мне жутко хотелось есть, а там была еда, которую не надо готовить самому. И свежий кофе!

Я обогнул загон и подъехал к станции со «слепой» стороны; вынул винчестер из седельной кобуры, привязал лошадей в тени и направился к низкому зданию с двумя окнами. Дверь оставалась открытой, и я вошел.

За стойкой бара мужчина без шляпы, у стойки двое других в шляпах. Оба уже выпили изрядно и продолжали пить дальше. Один — массивный, с мощной грудью, толстенными ногами в сапогах со стоптанными каблуками; второй — поджарый, высокий, слегка сутулый. Он чуть повернул голову и бросил на меня взгляд. Я молча пересек комнату и сел за единственный столик, аккуратно положив винчестер на лавку, стоявшую рядом.

Мужчина без шляпы вопросительно посмотрел на меня.